Ниже темными кулями болтались на веревочных петлях его люди. Они молчали — но над головой Свальда кто-то хрипел…
Тот, на ком мы все повисли, подумал Свальд, испытывая легкую вину.
Он подтянулся вверх, вглядываясь в мутное серое облако над головой. Под ним чернело тело человека.
Надо что-то делать, подумал Свальд. И разжал ладонь с содранной кожей, чтобы перехватить веревку повыше.
Безразличие тут же опять навалилось на него. Он повис на одной руке. А когда пальцы уже разжимались — потому что смысла их сжимать не было — вдруг вспомнил сероглазую девку.
И слова ее, ядовитые, злые, сказанные в их первую ночь, за которые он непонятно почему ее не прибил — отдались в ушах слабым эхом.
Вдруг сам, в одиночку, с этим делом не справишься, заявила она…
Свальд, невнятно захрипев, ухватился ободранной рукой за веревку повыше. Стиснул. Ладонь ожгло болью, в голове снова прояснилось.
До висевшего над ним воина он добрался в два взмаха руки. Но пораненую ладонь на этот раз с веревки не убирал, просто пропускал веревочный конец сквозь кулак — и со свистом выдыхал сквозь зубы от боли. Потом ухватился за петлю, идущую наискосок через спину хрипевшего человека.
Рядом с ним волной изгибалось серое марево облака, закрывавшего звезды. Из него, как из пелены, высовывалась рука, прихватывая висевшего за плечо.
Шестерых одной рукой держит, стрельнула мысль в уме у Свальда. Прежде он считал, что на такое способен лишь Харальд.
И еще те, мысли о ком Свальд старательно отгонял. Потому что сейчас было так — или он, или эти мысли. А повторить судьбу Хольгрена, которого тоже утащили вверх, Свальд не хотел.
Он стиснул ободранной ладонью веревочную петлю, выдернул из ножен на поясе кинжал. Подтянулся, ощутив на себе тяжесть Сигурда, соединенного с ним веревкой, пусть и не всю…
И резанул по руке, державшей хрипевшего человека. С умом резанул — от локтя к запястью, так, чтобы лезвие прорезало щель между двумя костями предплечья.
При таком ударе клинок обычно подрезал сухожилия, идущие к кулаку, и пальцы разжимались.
Опробованный в паре драк удар не подвел — лезвие скрипнуло, добравшись до костей на запястье, застряло между ними. Свальд услышал короткий, разъяренный вскрик, долетевший сверху, из-за пелены. Тут же дернул кинжал к себе, почти повиснув на нем. Лезвие пошло со скрипом, кончик клинка за что-то зацепился…
И он вдруг ухнул вниз вместе с воином, едва слышно хрипевшим рядом. Упал на него, приложился лицом о снежный наст. Ледяная корка проехалась по скуле, сдирая кожу, сознание на пару мгновений помутилось.
А потом Свальд расслышал, как орет склонившийся над ним Сигурд:
— Ярл. Яа-арл.
Он вскинулся, чувствуя, как по щеке течет кровь. Сел, с удивлением ощутив, что пальцы по-прежнему сведены на рукояти кинжала.
Медленно, как-то с натугой, чувствуя боль во всем теле, Свальд запрокинул голову. Развернулся в снегу, разглядывая небо.
Мутно-серое облако, заслонявшее звезды, торопливо утягивалось в сторону ближайшего леска. Над ним наклонялся Сигурд, рядом стояли еще трое — среди них Свальд узнал силуэт Болли. Сбоку лежало темное неподвижное тело…
— Что это было? — быстро спросил один из воинов.
— Колдун, — выдохнул Свальд. И прохрипел: — Помогите мне подняться. Этот, который лежит… как он?
— Это Клюпп, — угрюмо сказал кто-то — и Свальд по голосу узнал Торвальда. — Мертв. То ли задохнулся, то ли… там ребра переломаны, особенно сверху.
Сигурд уже тянул его вверх. И едва Свальд утвердился на ногах, бывший помощник нагнулся, подобрал что-то со снега.
— Смотри-ка, ярл. На твой кинжал нацеплено было, сейчас слетело. Тряпка не тряпка…
Свальд выдохнул — ребра ответили взрывом боли. Покачнулся, сунул в ножны кинжал, который по-прежнему сжимал в кулаке. Даже не стал очищать лезвие от крови, не до этого было. Дрожащей рукой взял то, что протягивал ему Сигурд.
Пальцы ощутили леденящий холод металла — но при этом вещь в руке оказалась мягкой, как ткань. Он подхватил ее второй, ободранной ладонью, ощупывая и растягивая.
Рукавица. Странная, непонятная.
Тор, припомнилось вдруг Свальду, носит особые рукавицы — чтобы удержать молот Мьельнир…
Выходит, он стащил рукавицу с руки бога. Нет, даже не стащил. Содрал ее лезвием своего кинжала, сначала раскроив руку Тора надвое.
Боги не простят, подумал Свальд, ощущая, как на лицо выползает угрюмая усмешка. И стиснул рукавицу. Та холодила руки как железо, но к пальцам не липла, как положено металлу в мороз.
— Что это было, Свальд? — напряженно спросил Торвальд. — Я помню, как ты заорал, чтобы все мы падали в снег. Помню, как меня унесло вверх. И потащило куда-то, по воздуху. А затем раз. И я уже валяюсь тут, на снегу. Клюпп мертвый, ты на нем.
— Это все чары, — просипел Свальд, коротко выдыхая в промежутках между словами от боли. — Тот колдун, что убил наших, добрался до нас. Клюппа придавило петлями. Но унести всех шестерых колдун не смог. Как я и говорил. Поэтому мы живы…
— А если колдун вернется? — быстро спросил Сигурд. — Что теперь, ярл? Лыжи сохранил только Болли. Может, переждем до утра где-нибудь под деревьями?
Свальд, тяжело ворочая головой, огляделся.
Серого облака на небе он больше не видел. Свиста тоже не было слышно. Тор решил не возвращаться? Может, залечивает сейчас руку?
Хорошо бы, если так, решил он.
Но были и плохие новости. Их отнесло в сторону от колеи, накатанной людьми Харальда. В какую именно, Свальд не знал. Потому что не следил, куда их тащило, не до этого было…
— Чего разахались, как бабы, — прохрипел он. — Кто-нибудь заметил, в какую сторону нас нес колдун? Знаете, где осталась лыжня?
Сначала один, потом второй неуверенно подняли руки, указывая в сторону — только каждый в свою.
Свальд застыл, стискивая рукавицу Тора.
Пойти по звездам? Направление, куда уходила колея, он помнил — к северу и немного к востоку. Но это примерно. Идя наугад, они могут пройти в нескольких шагах от лыжни и не заметить ее. А потом будут брести по снегу, пока не наткнуться на какое-нибудь жилье. Когда это случиться, неизвестно.
Предложение Сигурда подождать до утра было разумным. Но ни к чему давать людям время, чтобы они передохнули и задумались о том, что произошло, решил Свальд. Мало ли что придет им на ум.
Да и Тор может вернуться. Так что ждать до утра нельзя.
— Мы должны предупредить конунга Харальда, — выдавил наконец Свальд. — Ради этого погиб Клюпп. Ради этого мы вышли из крепости ночью… Болли, видишь те два деревца? Развяжи свою веревку. Сходи и сруби их. Потом возьми плащ Клюппа — и сделай волокушу. Возьмем тело с собой. Я не оставлю Клюппа волкам.
Потому что на его месте мог быть я, мелькнуло у него в уме. Клюпп, похоже, задумался о чем-то своем и запоздал с падением на снег. А потом его накрыло безразличием, посланным колдуном — которого на самом деле звали Тор. Но на его месте мог быть он.
И вряд ли Сигурд сумел бы дотянуться до руки, державшей его…
Свальд надсадно выдохнул, приказал:
— Льот, твоя связка факелов при тебе? Отойди в сторону, зажги один факел. Я пригляжу за небом, вдруг опять пролетит что-то. Остальные, встаньте вокруг Льота. Прикройте спинами, чтобы огонек не задуло.
Остальных было всего двое — Сигурд и Торвальд. Но Свальд хотел, чтобы сейчас на него никто не смотрел.
То, что он собирался сделать, было глупостью. Но…
Но даже боль в ребрах, вспыхивавшая на каждом вдохе, мучила его не так сильно, как любопытство. И вообще — кто знает, как долго ему позволят владеть его добычей. Которую, что ни говори, он заработал в честной драке. И дрался один на один, честнее некуда.
Вот только неизвестно, чем все это может закончиться. Тор обид не прощает, если верить скальдам.
Свальд покосился на парней, шагнувших в сторону. Вздохнул, решаясь, и быстро сунул ладонь в рукавицу.
Ледяной холод потек по коже. Но почти тут же рукавица согрелась от тела.
Боль в груди вдруг прошла, задышалось легче. Свальд посмотрел на воинов, стоявших в паре шагов от него. Перевел взгляд на неясную полоску, темневшую далеко впереди, среди мутно-серых снегов…
Ему показалось, что он различил зубчатые верхушки.
— Похоже, там дальше лес, который был слева от колеи, — громко сказал Свальд.
Воины обернулись к нему. Льот, безуспешно пытавшийся разжечь трут, чтобы подпалить от него факел, замер.
— Пойдем в ту сторону, — объявил Свальд. — Думаю, где-то по дороге мы наткнемся на колею, которую оставили люди Харальда. Селение, где они остановились на ночлег, должно быть где-то рядом. Мы шли долго и быстро, а конунг покинул Йорингард уже ближе к обеду. Они не могли уйти слишком далеко.
Главное, чтобы Тор снова не вернулся, подумал Свальд, подбирая веревку, тянувшуюся от него к Сигурду — и шагая вперед. За рукавицей или за людьми, неважно.
Болли принес два деревца, с которых он наскоро обрубил ветки. Вместе с Торвальдом соорудил волокушу, затащил на нее тело Клюппа…
Перед рассветом в ворота Гереборга заколотили — и пара псов, охранявших подворье, зашлась в хриплом лае.
Харальд, и без того спавший вполглаза, вскочил первым. Тряхнул за плечо Сванхильд, сонно завозившуюся, когда муж встал. Приказал негромко:
— Вставай. Я выйду поглядеть, что там случилось. И хочу, чтобы ты была одета. Мало ли что. Только на двор не выходи, оставайся тут.
Девчонка вскинулась в полумраке, уронила короткое:
— Да.
И торопливо встала.
В ворота продолжали колотить, псы заходились в лае. Харальд, сунув ноги в сапоги, взялся за секиру. Выскочил во двор в одной рубахе, еще с крыльца крикнул:
— Кто там?
— Я, Свальд, — рявкнули в ответ, тут же перестав стучать по створкам. — Брат, открывай. Мы принесли вести из Йорингарда.
Харальд, узнавший голос родича, недоверчиво нахмурился. Не время и не место, чтобы встретить тут Свальда.
Что такого могло случиться в крепости, раз брат, плюнув на опасность, ночью шатается по округе? Просто так рисковать своей жизнью Свальд не стал бы…