Я встаю следом. Не хватало мне еще, чтобы эта дрянь меня уму-разуму учила. Распахиваю дверь и жестом указываю на выход.
— Он должен знать о твоей беременности, — бросает она, выйдя из палаты, и сразу же замирает. Слежу за ее взглядом, замечаю Рому и бывшую свекровь в паре шагов от нас. На лице Громова застывает легкая улыбка. Кажется, они о чем-то беседовали с матерью, и он... услышал?! — До встречи, Алена. Прости, — тихо говорит Анна, отдаляясь от меня.
— Я не понял, — Рома делает шаг, но бывшая свекровь цепляется за его руку и что-то шепчет. Внутри все холодеет от нервов. Не хочу я ничего объяснять. Не обязана.
— Иди, свежим воздухом подыши, — говорит женщина, все так же сжимая его руку. — Рома, иди, сынок.
Он плотно стискивает челюсти. Не сказав ни слова, уходит, напоследок бросив на меня разочарованный взгляд. Ну да. Я тоже разочаровалась в тебе. Буквально недавно.
— Как ты, родная? — бывшая свекровь подходит вплотную, гладит меня по щеке. — Чуть позже бабушка проснется, и вы поговорите. Не волнуйся, с ней все будет хорошо. Я тут с раннего утра. Только отошла на часик, чтобы переодеться.
— Спасибо вам огромное, — говорю шепотом. Глаза снова щиплет от какой-то хрени. Я не хочу плакать. Устала. Но все же обида комом застревает в горле. Никого нет рядом, кроме этой женщины. Чужой женщины, между прочим. — Вы отлично выглядите, — слегка улыбаюсь. — Можете ходить.
— Да, могу. Но кости иногда ноют, — дергает плечами. — Алена, солнце ты наше, — выдыхая, прижимает меня к себе. Крепко обнимает. — Иди, поговори с ним. Не прощай. Имеешь на это полное право. Такие ошибки быстро не забываются. Однако он имеет право знать, — шепчет на ухо. Отстраняясь, заглядывает в глаза. — Должен. Он хороший парень. И говорю я это не из-за того, что он мой сын. Нет. Сережа негодяй. А Рома... на самом деле он очень ответственный. Почему так с тобой поступил... Не ожидала. Никогда не подумала бы... Я с ним вчера целую ночь разговаривала. Все рассказал мне. Я еще не отошла от шока. Пожалуйста, Алена, дай ему небольшой шанс. Хотя бы пусть узнает о своем ребенке.
— Шанс не бывает большим или маленьким. Его либо даешь, либо нет, — качнув головой, горько усмехаюсь. — Никакого шанса. Простите. А насчет беременности... Я ему все расскажу. Сообщите мне, пожалуйста, когда бабушка проснется. Я выйду. Свежим воздухом подышу.
Женщина кивает. Ее глаза блестят от слез, но она все же улыбается. Не спеша иду к лестнице, медленно спускаюсь вниз. На первом этаже чувствую хватку на запястье. Рома тянет меня за собой, открывает дверь какой-то палаты, заталкивает меня внутрь и закрывает за нами.
— От кого ты беременна, Алена?
ГЛАВА 18
Я прижимаюсь спиной к стене, а огромная фигура парня нависает надо мной. Рома упирается руками в стену по обе стороны от моей головы, заглядывает прямо в глаза. Его темные зрачки становятся больше и еще темнее.
— Алена... От кого?
Он обо всем знает. И о том, что между мной и Сережей ничего не было. И о том, что я ношу его ребенка под своим сердцем. Хочешь услышать все от меня, Рома? Не дождешься.
У меня все внутри закипает от обиды.
— От мужа! — бросаю злобно. — От твоего брата, за которого ты меня заставил выйти замуж!
Точнее... От бывшего. Но он прекрасно понимает, почему я так говорю.
— Врешь, — цедит сквозь зубы. — Ты скрыла от меня ребенка! Он мой, Алена... — его голос еле слышен. Шумно сглотнув, Рома наклоняется еще ближе. — Алена, зачем ты так со мной, а?
— С чего ты решил, что я от тебя беременна, а, Рома? «Все, что было между нами, было всего лишь игрой!» Забыл? Твои же слова! Ребенок мой! Только мой! И идите вы, братья, в пятую точку! Ненавижу вас! — упираюсь ладонями в его грудь. Чувствую, как бешено стучит его сердце. Пытаюсь оттолкнуть, но Рома обнимает меня за талию и прижимает к себе. — Зачем я так с тобой, спрашиваешь? А ты зачем так со мной? Больно? А ведь я тебя никому не продавала! Я. Тебя. Не предавала! А ты воспользовался мной! Использовал как игрушку, а потом... Потом просто взял и отдал. Шантажировал! Не дал выбора! Я должна была просто согласиться с твоим условием, и все. Все! И я согласилась! А теперь говорю, что я беременна от мужа. Что тебя не устраивает? Отпусти! Отпусти меня!
Он меня не слушает. Не слышит! Смотрит так, будто впервые видит! В глазах тоска.
Обхватывает меня за затылок и притягивает к себе еще ближе. Впивается в рот жадным поцелуем. Я пытаюсь вырваться, но он сильнее вжимает меня в свое тело. От его напора мне не хватает воздуха. Задыхаюсь. Кусаю его губу, чтобы отпустил, но... Мне кажется он, наоборот, сильнее заводится, потому что целует еще напористее. Зарывается пальцами в волосы, сжимает их в кулаке.
— Прости, Мышка, — говорит, на секунду отрываясь. — Прости меня, любимая. Я каждый день от угрызений совести мучаюсь, а теперь это будет вдвойне, — его рука подбирается под кофту, гладит живот. — Я тебя никому не отдам. Вас никому не отдам, Алена. Не отталкивай. Я хочу доказать тебе, что никогда таких ошибок больше не совершу. Позабочусь о вас, буду оберегать от всех и всего. Пожалуйста, не закрывайся от меня. Во второй раз я себя в кучу собрать не смогу, Мышка. Поверь мне...
— Вот опять о себе думаешь! — выскальзываю из его хватки, отхожу в сторону. В глазах стоят слезы. Вот-вот они вырвутся наружу. — Себя, значит, в кучу не соберешь? А как же я? Я до сих пор не смогла собрать! До сих пор разбитая! Куда не посмотрю — ты там! Хватит уже! Я устала! Хочу отдохнуть от тебя, не видеть! Не слышать!
— Как долго, Алена? Какой толк прятаться от меня? Чего ты этим добьешься? У нас будет малыш, — хрипло произносит он последнее предложение, делая шаг ко мне. Сокращает между нами расстояние. Его глаза тоже блестят, будто он... — У нас будет дочь. Какой срок? Третий месяц уж точно, да?
Я усмехаюсь его словам. Его наглости! Третий месяц?! Дочь?! Вообще берега попутал!
— Иди к черту, Громов! — злобно выплевываю в ответ. — Не трогай меня! Мы будем работать вместе, но ты не имеешь никакого права командовать мной! Приказывать! И распространять какую-либо чушь обо мне! Я тебе никто, и ты мне тоже! Мы всего лишь будем работать в одной компании. И все! Все! Ты понял?
— Понял, — соглашается сразу же, на что я удивляюсь. — Но я буду знать о своем малыше. На обследование поедем вместе. Я хочу ее увидеть.
— Черт, — качнув головой, я потираю лицо рукой. Устала я... — С чего ты взял, что родится девочка? Не выдумывай.
— Вот увидишь, — улыбается он, а глаза по-прежнему блестят. — Когда сможем узнать пол? Алена, я сейчас от счастья разреветься готов.
Как раз разреветься хочу я, потому что картина той ночи встает перед глазами. Я помню каждое его слово, полный ненависти взгляд. Ком встает поперек горла, который я никак не могу сглотнуть. А по щеке все-таки катится слезинка. В области груди становится тяжело и невыносимо больно.
— Зачем? Ты же сам тогда сказал... Что не можешь иметь детей. Что на аборт отправил бы, будь я беременна. Я именно для этого тебя позвала. Хотела встретиться, сообщить хорошую новость. Сделать сюрприз. Но твой «подарок» оказался намного интереснее, — усмехаюсь. — И после этого ты еще и смеешь спрашивать, почему я скрыла от тебя то, что ношу под сердцем твоего ребенка, да, Рома? Ты даже представить не можешь, как в тот день уничтожил все мои чувства к тебе.
И опять улыбка слетает с его лица. Он становится мрачнее тучи. Тяжело выдохнув, снова приближается ко мне. Утыкается носом в макушку, втягивает аромат волос в легкие.
— Я тогда ни хрена не соображал, Алена, — крепко обнимает. — Ни хрена! В голове был полный хаос. За какие-то считанные минуты я наговорил то, чего совсем не хотел бы... На эмоциях. Поверь мне, пожалуйста. Я козел. Скотина. Не отрицаю. Но не отталкивай. Дай шанс оправдаться. Доказать, что я не такой сукин сын, каким ты меня представляешь.
Не успеваю ничего сказать — вибрирует мой телефон.
— Отойди, — говорю. Достаю из кармана мобильник. Увидев на экране номер матери Ромы, сразу понимаю, зачем она звонит. — Бабушка проснулась.
Быстро поправляю одежду и волосы. Открываю дверь.
— Погоди, — взяв меня за руку, снова тянет к себе. Впивается в губы. Всего лишь поцелуй. Короткий, без языка. Отстраняется.
— Сволочь! — вытираю рот. — Если еще раз посмеешь так...
— Не буду, — улыбаясь, перебивает. В его глазах загораются хитрые огоньки. — Беги к бабушке.
Оказавшись на верхнем этаже, напротив палаты бабули замечаю Ольгу и мать Ромы. Они что-то бурно обсуждают, сидя на диване. Я прохожу мимо и захожу внутрь, не сказав ни слова. Даже голову не поворачиваю в сторону Ольги.
— Алена... Родная, ты действительно приехала? — бабушка смотрит на меня недоверчивым взглядом. Будто мое появление здесь — какое-то невероятное событие. Ты меня плохо знаешь, бабуля. Я любимых не бросаю. Тем более в таком состоянии.
— А ты что, не хотела? Могу вернуться, — подшучиваю. — Несколько часов ехала, чтобы тебя увидеть, — издаю тихий смешок, обнимая ее. — Боже, как я соскучилась по тебе.
Я все еще обижена. Задела она меня сильно, но сейчас стараюсь об этом не думать. Признания Ани, честно говоря, ничего не изменили. Или почти ничего...
— Я тоже соскучилась. И мечтала как можно скорее тебя увидеть, — шмыгает она носом.
— Ба, прекрати, а? Или я начну думать, что ты врешь. Зачем плачешь, если так рада? — вытираю влагу с ее щеки, присаживаясь напротив на стул. — А еще я очень хочу пирог с персиками. И яблочный! Ммм... — аж слюни во рту образовываются.
— Сказали, завтра выпишут. Останешься со мной? — с надеждой заглядывает в мои глаза. — Обещаю приготовить все, что ты захочешь. Я вижу, за весом ты теперь не следишь, — подмигивает, грустно улыбаясь.
Она знает, что я беременна. Аня не выдержала. Все карты выложила. Впрочем, все уже в курсе. Но бабушка, кажется, предпочитает услышать от меня.
— Я работаю, бабуль, — выдыхаю, сжимая ее ладони своей рукой. — Постараюсь как-нибудь...