Отношения с Макгрегором тоже не давали покоя. Гвен старалась не встречаться с ним, но с помощью Навины ей удалось войти в контакт с семьей погибшего кули. Оставшиеся до приезда Лоуренса пустые, безотрадные недели она занималась хозяйством, согласовывала с поваром меню, следила, чтобы возвращались без утрат отданные в стирку вещи, и строго вела счета. Однако все это не избавляло ее от чувства вины за смерть кули и неуверенности в собственной безопасности.
В ветреные дни, когда деревянный каркас бунгало скрипел и стонал, Гвен слышала шаги своего отсутствующего ребенка. Она застывала в полной неподвижности, будто ждала, что ветер принесет ей какие-нибудь вести, или, чтобы избавиться от наваждения, принималась составлять список хранившихся в кладовке вещей. Для таких случаев годилась любая отупляющая работа.
Однажды утром Гвен вошла в кухню и застала там Макгрегора – он сидел один и был весьма угрюм.
– Мистер Макгрегор, – сказала она и развернулась, чтобы уйти.
– Выпейте со мной чашку чая, миссис Хупер, – отозвался он менее резким, чем обычно, тоном. – (Гвен от удивления замялась.) – Не бойтесь, я не укушу.
– Я ничего такого и не подумала.
Макгрегор принес вторую чашку и налил ей чая. Гвен села напротив.
– Много лет я работаю здесь, – произнес управляющий, не глядя на нее.
– Лоуренс говорил мне.
– Я знаю этих рабочих. Но тут приезжаете вы и хотите все изменить. Как это, миссис Хупер, не зная ничего, вы желаете все переделать? – (Гвен начала было отвечать, но он поднял руку, и она ощутила запах виски в его дыхании.) – Дайте мне закончить. Дело в том, и это ужасно… это не дает мне спать по ночам…
Последовала долгая пауза.
– Мистер Макгрегор?..
– Дело в том, что после всего случившегося… вы, вероятно, были правы насчет порки.
– Разве это так плохо?
– Для вас, может, и нет…
Гвен поискала подходящий ответ:
– Что вас на самом деле беспокоит?
Макгрегор молча покачал головой. Снова наступила тишина, он, по-видимому, обдумывал свою следующую фразу, напряженно двигая челюстью. Не имея представления, что творится в душе этого человека, Гвен всегда видела только его неприветливую наружность.
– Что беспокоит меня, если вам интересно узнать, так это моя неспособность подладиться к переменам. Я отдал жизнь чаю, так долго был частью всего этого процесса… он вошел в мою плоть и кровь, вы понимаете? Поначалу мы не придавали значения порке. Мы и за людей-то их не считали, по крайней мере за таких, как вы и я.
– Но они люди, не так ли, и один из них погиб.
Макгрегор кивнул:
– Я давно уже изменил свое отношение. Я не жестокий человек, миссис Хупер. Просто пытаюсь быть справедливым. Надеюсь, вы это понимаете.
– Уверена, мы все способны меняться, если сильно захотим, – сказала Гвен.
– Да, – согласился Макгрегор. – Если захотим. Я был здесь счастлив, но, нравится вам это или нет, наши дни сочтены.
– Мы должны идти в ногу со временем.
Он вздохнул:
– Они не захотят нас, понимаете, когда придет время. Несмотря на все, что мы для них сделали. И тогда настанет конец всему.
– И может быть, из-за того, что́ мы им сделали.
– Вот я и не знаю, как лучше поступить.
Гвен взглянула на Макгрегора, который сидел с пораженческим видом, понурив плечи:
– Как сейчас дела с рабочими?
– Тихо. Думаю, смерть кули потрясла их так же, как нас. Никто не хочет остаться без работы.
– А те, кто устроил поджог?
– Об этом все молчат. Мне нужно либо устроить большое шоу с привлечением властей, либо сделать широко известным, что я верю, будто пожар вспыхнул случайно. Это против правил, но пусть последний инцидент сойдет за несчастный случай.
– Вы не боитесь, что будут еще какие-нибудь проблемы?
– Кто знает? Но могу поклясться, настоящие проблемы начнутся в Коломбо. Тамошние рабочие многое могут потерять.
Гвен вздохнула. После этого они оба некоторое время молчали. Понимая, что сказать действительно больше нечего, Гвен встала:
– Спасибо за чай, но я должна найти Хью.
Бо́льшую часть свободного времени Гвен проводила с сыном. Иногда они играли в солдатиков, двигая армию против врага – обычно одной из собак. К несчастью, собаки не понимали своей роли побежденных солдат и бегали кругами, вместо того чтобы лежать мертвыми на поле битвы. Хью топал ногой и кричал на них:
– Лежать, Спью! И ты тоже, Боббинс. Джинджер, тебя убили!
Сегодня Хью «летал» по гостиной, раскинув руки, – он изображал британский триплан и старался вызвать у себя головокружение.
– Мама, ты тоже будешь самолетом. Например, немецким «альбатросом», и мы устроим схватку в небе.
Гвен пожала плечами, представив себе столкновение самолетов в воздухе.
– Дорогой, мне что-то не хочется. Пусть лучше тетя Верити нам почитает. – (Верити взяла книгу, и Хью уселся рядом с ней на диван.) – Что это за книга? – спросила Гвен и нахмурилась, заглянув поверх плеча Верити.
Сама она предпочитала Беатрис Поттер и считала, что выбранные Верити сказки Андерсена могут напугать малыша. У них давно были разногласия по этому поводу. Верити отстаивала свою точку зрения:
– Хью не младенец. Разве он только что не летал по комнате, изображая из себя бомбардировщик?
– Летал.
– Ну так что же? Истории Андерсена иногда печальны, но в них создан такой восхитительный сказочный мир. Я не хочу, чтобы Хью упустил это.
– А я не хочу, чтобы он был напуган на всю жизнь.
– Но, Гвен, они намного лучше, чем сказки братьев Гримм.
– В этом ты права. Может быть, когда он немного подрастет…
Верити отшвырнула книгу Андерсена:
– Что бы я ни делала, тебе все не так, да?
Гвен опешила и испытала легкое раздражение.
– Почему бы не почитать «Алису в Стране чудес»? – Верити пожала плечами, и Гвен подала ей книгу. – Давай, Верити. Прошу тебя, не порть вечер. – Та молча уставилась на книгу; Гвен заметила на глазах у девушки слезы и подумала, что та, наверное, скучает по брату. – Что случилось? – спросила Гвен.
И Верити покачала головой:
– Так плохо просто не может быть, а?
Гвен подошла к ней, взяла за руки и слегка их пожала:
– Ну же, старушка, выше нос!
Верити подняла голову:
– Ты ведь знаешь, что я люблю Хью?
– Конечно. Об этом и говорить нечего.
Верити вздохнула и больше ничего не сказала.
Немного позже, как раз когда Алиса спускалась в кроличью нору, зазвонил телефон. Все трое подняли голову, но Гвен оказалась на ногах первой. Сняв трубку, она сквозь треск услышала голос, который сказал, что это агент Лоуренса из Коломбо и он получил телеграмму: Лоуренс прибудет ровно через неделю. Заберет ли его Макгрегор из порта? Гвен мысленно вознесла хвалу Господу и вернулась в гостиную. Ей хотелось бы подержать в секрете это теплое чувство еще немного, но Верити взглянула на нее и спросила:
– Кто звонил? – (Гвен улыбнулась.) – Ну же, говори! А то ты довольная, как слон.
Она не могла сдержаться:
– Лоуренс возвращается домой.
– Когда? Он ведь еще не в Коломбо?
Гвен покачала головой:
– Приедет через неделю. Он хочет, чтобы Макгрегор встретил его.
– Нет, – сказала Верити. – Это сделаем мы.
Не уверенная, хочет ли она ехать встречать мужа с его сестрой, Гвен скривилась:
– Тебе придется вести машину.
Хью подскакивал и хлопал в ладоши.
Верити встала, взяла его на руки и закружила.
– Я бы хотела устроить вечеринку по поводу его приезда, – сказала Гвен. – Тут было так мрачно, мы все заслужили немного радости.
– Но нам же нужно затягивать пояса.
– Она не будет роскошной.
Верити поставила Хью на ноги и отступила назад, а Гвен тем временем обдумывала свое решение.
– Из еды мы подадим только канапе и приготовим много пунша с медом и фруктами из сада. Это скроет, что алкоголь дешевый. Струнный квартет нам не нужен. Заведем граммофон. – Верити улыбнулась, и Гвен поняла, что уже много недель не видела свою золовку такой счастливой. – Мы потратим как можно меньше. Лоуренс рассердится, если дома его будет ждать шикарный прием. И нам нужно будет следить за приготовлениями, так что пусть лучше его заберет Макгрегор.
Верити замотала головой:
– Ты ведь не хочешь, чтобы Ник встретился с Лоуренсом первым и наплел ему историй? Из-за той девочки со сломанной лодыжкой он все еще винит тебя в пожаре и смерти кули.
– Я думала, он пришел в себя.
– Кто знает? Но ты ведь не хочешь, чтобы он поговорил с Лоуренсом прежде, чем ты выложишь ему свою версию событий?
– Полагаю, я сама могу сесть за руль.
– Гвен, я знаю, ты здесь рулила туда-сюда, но весь путь до Коломбо? Дорога нелегкая. Вдруг ты попадешь в аварию? – (Гвен понимала, что Верити права.) – Вот что я тебе скажу. Слуги привыкли к приемам на старый манер, роскошным, когда денег не жалели. Так что лучше ты оставайся и присмотри, чтобы все сделали по твоему вкусу. Проследишь за приготовлениями, а я встречу Лоуренса.
– Мне ужасно хочется поехать, но я не представляю, как оставлю Хью, когда все будут так заняты. – И, не желая протыкать пузырь счастья, в котором оказалась Верити, Гвен согласилась отпустить ее одну. – Хорошо. А теперь, раз это решено, давай составим список.
Два дня спустя Гвен поднялась рано. Она стояла в халате у окна своей спальни и любовалась скопившейся между деревьями туманной дымкой такого глубокого темно-зеленого цвета, какой только можно себе вообразить. Она любила озеро, вид окружавших его холмов и звук плещущейся у берега воды. Что бы ни случилось в будущем, она всем сердцем молилась, чтобы им не пришлось покидать Цейлон. Для нее этот остров стал прекраснейшим местом в мире, и хотя она скучала по родителям, плантацию Хупера считала своим домом.
Немного позже Гвен прошлась по верхней террасе, где мальчики уже накрывали стол к завтраку, села в уютное ротанговое кресло и принялась следить за скакавшими по гравийной дорожке птицами. Вскоре к ней ненадолго присоединилась Верити – сказала, что уезжает в Коло