– Теперь покрути папу три раза, – распорядился Хью.
Идея состояла в том, что груда подарков волшебным образом исчезает и Лоуренс ищет их вслепую, если хочет развернуть хотя бы один.
Именинник стал бродить по комнате, натыкаясь на вещи, чем вызывал взрывы хохота у Хью. Лоуренс стоял на четвереньках и ощупывал ладонью пол около двери, когда они услышали стук каблуков. И замерли.
– Ну, скажу честно, я надеялась, что вы обрадуетесь встрече, но падать ниц – это уж чересчур. Не думала, что доживу до этого дня.
Лоуренс сорвал с глаз повязку и встал, приглаживая волосы:
– Кристина!
– Она самая.
– Но мы тебя не ждали раньше следующей недели, – сказала Гвен.
Хью топнул ногой и покраснел:
– Она все испортила! Папа так и не нашел свои подарки.
– Ах! – воскликнула Кристина. – Может быть, я смогу это исправить. У меня тоже есть подарки.
Лоуренс и Гвен обменялись взглядами.
– Ты знала, что у Лоуренса сегодня день рождения? – спросила Верити.
– А вы как думали? Но подарки у меня для всех, не только для Лоуренса. Мой человек ждет в коридоре. – Она развернулась и щелкнула пальцами; вошел сингал в длинном белом одеянии, нагруженный пакетами из магазинов. – Простите, у меня не было времени на упаковку. – Кристина сунула руку в одну из сумок, вытащила из нее что-то вместе с вешалкой и протянула Гвен.
Та взяла, развернула и подняла вверх костюм – жакет и юбка, точно такие, как она видела в журнале для домашних хозяек.
– Я решила, это подойдет к твоим глазам, – сказала Кристина. – Такой приятный сиреневый оттенок. Хью, эта железная дорога для тебя.
Она положила на стол коробку, и мальчик с сияющими глазами провел рукой по картинкам, где были изображены паровоз и вагоны.
– Что нужно сказать Кристине, сынок? – проговорил Лоуренс.
Хью с трудом сумел оторвать взгляд от подарка:
– Большое вам спасибо, американская дама.
Все засмеялись.
– Верити, – продолжила Кристина, – для тебя я купила сумку из крокодиловой кожи. Думаю, тебе понравится.
– Спасибо. Не стоило.
– Я никогда не делаю того, что стоило. Это просто шутки ради. – Она подмигнула Лоуренсу и послала ему воздушный поцелуй. – А теперь очередь именинника. Для тебя у меня есть нечто особенное, дорогой. Хотя, боюсь, ты не сможешь взять это в руки.
– Это машина? Вы подарите папе новую машину? Он не сможет взять ее в руки.
– Нет, мой милый, ты думаешь, нужно было подарить ему машину?
– Да!
– Вообще, если вы не возражаете, я немного устала. И подарок для твоего папы подождет, пока ты не ляжешь спать.
Хью собрался было возразить, но Гвен, раздраженная внезапным появлением Кристины, чего нельзя было искупить никакими подарками, взглядом заставила его умолкнуть.
– Хью пора принимать ванну. Кристина, если ты не против, Верити отведет тебя в комнату для гостей. Увидимся позже. Мы сейчас не переодеваемся к ужину.
– Но вы должны. Я настаиваю. Все-таки сегодня особенный день.
Гвен кивнула, испытывая смесь раздражения и подозрительности, и взяла Хью за руку:
– Мы уходим. Ты сегодня можешь искупаться в моей ванне.
Хью хлопнул в ладоши и восторженно лопотал всю дорогу до ее спальни. Набирая воду в ванну, Гвен не могла не думать, как дела у Лиони. Хотя девочка стала выглядеть немного лучше, хромота ее усиливалась день ото дня. Если так будет продолжаться и дальше, она не сможет выполнять те небольшие задания, которые нашла для нее Навина. Все они были придуманы исключительно для вида и не имели значения, но нужно было поддерживать иллюзию.
На ступне у Лиони была инфицированная рана, которую Навина обработала травяной настойкой и перевязала. Гвен надеялась, что хромота исчезнет, когда рана затянется, но этого не произошло. Через пару дней доктор Партридж приедет осмотреть Хью, и она решила, что попросит его взглянуть и на Лиони тоже.
После ужина они пили кофе в гостиной, когда Кристина поделилась с ними своей великой идеей. Верити сидела на покрытом леопардовой шкурой диване рядом со столиком, где стояли напитки. Лоуренс облокотился на каминную полку, а Гвен примостилась на стуле с другой стороны дивана, приглядывая за бутылкой бренди. Шторы они не задернули, и за окнами виднелся сад, залитый светом почти полной луны.
– Бренды, – с широкой улыбкой провозгласила Кристина, откинулась в кресле и положила на пол рядом с собой нечто похожее на завернутую в коричневую бумагу картину.
– Прости? – не понял Лоуренс.
– Бренды. Вот что сейчас в ходу. – Она встала, подошла к нему и положила руку ему на плечо, потом, приблизив к Лоуренсу лицо, заглянула ему в глаза. – Ты не посмотрел журнал, который я прислала, дорогой?
– Лоуренс его посмотрел, – едко произнесла Гвен, стараясь сохранять спокойствие. – Но ни он, ни я не поняли, что ты имела в виду.
Кристина, улыбавшаяся Лоуренсу, повернулась к Гвен:
– Что вы заметили в журнале?
Гвен обвела взглядом комнату. Кроме подарков, Кристина привезла несколько букетов, которые были элегантно расставлены в хрустальных вазах. Аромат цветов наполнял воздух.
– Там была уйма рекламных объявлений.
Кристина захлопала в ладоши:
– Молодец!
– Ты предлагаешь нам давать рекламу? – спросил Лоуренс, отходя от нее. – Это не слишком оригинальная идея, уж прости меня за прямоту.
Кристина откинула назад голову и рассмеялась:
– Дорогой, я американка. Твоя прямота меня, разумеется, не задевает. Какие вы, англичане, забавные!
Лоуренс выпятил подбородок, и Гвен захотелось кинуться к мужу и покрыть поцелуями любимую ложбинку. Она сдержалась и вместо этого обратилась к Кристине:
– Может, ты объяснишь нам, забавным англичанам, что имеешь в виду?
– Дорогуша, не обижайся. Я не насмехаюсь над вами. Я считаю вас абсолютно восхитительными людьми, тебя и твоего мужа, ну, ты знаешь, какого я о нем мнения… Но да, ты права, давайте ближе к делу. – Гвен, задержавшая дыхание, медленно выдохнула, а Кристина продолжила: – В Америке, несмотря на депрессию, некоторые люди гребут деньги лопатами. Чем крупнее компания и чем проще продукт, тем лучше.
– Ты говоришь о мыльном порошке и креме для обуви, рекламу которых мы видели в журнале? – уточнил Лоуренс.
– Да, именно о них… и о чае. Подумайте о «Липтоне».
Гвен покачала головой:
– Но там не было рекламы чая.
– Exactamundo, chérie[3]. Моя идея – создать бренд «Хупер». Вы превратитесь из производителей и оптовых поставщиков чая в торговую марку.
Лоуренс кивнул:
– Люди тяжело переживают экономический спад, но им все равно нужно стирать одежду и чистить обувь. Вот в чем твоя идея.
– Да. Им приходится покупать чай каждую неделю. Но это сработает, только если фирма крупная.
– Мы не сможем произвести такой большой объем, – покачал головой Лоуренс. – Даже если выжмем все возможное из трех плантаций. Не вижу, как это сможет работать.
– Лоуренс, мой дорогой и забавный англичанин, которым я восхищаюсь, которого уважаю и люблю… – она огляделась, – тут как раз и вступаю в дело я. – (Гвен раздраженно сглотнула.) – Огромных прибылей не ждите, но вы будете продавать то, что люди покупают часто, без чего не могут обойтись. – Кристина помолчала. – Скажите мне, как вы справляетесь в эти трудные времена? – (Лоуренс кашлянул и опустил глаза в пол.) – Вот. Значит, нам нужно придумать что-то новое. Пачка чая есть в каждом доме, и я хочу, чтобы на этой пачке было написано: «Хупер». Если нам удастся стать вторыми после «Липтона», мы хорошо поднимемся.
Возмущение клокотало в горле у Гвен. Чего на самом деле добивается эта женщина? Она играет с ними? Внушает им свою идею и убеждает, что способна ее реализовать? Или вернулась, чтобы снова попытать счастья с Лоуренсом? Гвен хотела, чтобы Кристина убралась из их жизни, и однажды уже пыталась добиться этого, но нельзя позорить Лоуренса, устраивая сцену ревности. Ее первым побуждением было сделать суровое лицо и твердо отказаться.
– Нет, – сказала она. – Давай закончим обсуждать твою безумную идею. Лоуренс уже сказал, что мы не можем произвести столько чая.
Кристина не дрогнула:
– Не вы, дорогая. Вы будете скупать его по всему Цейлону. Заключать сделки с другими плантаторами. Мы будем упаковывать чай и рекламировать его как сумасшедшие. Вам не нужна большая маржа при большом объеме товара.
– У меня нет денег на капитальные вложения, – сказал Лоуренс.
– У тебя нет, зато у меня есть. Я куплю акции компании «Хупер», а ты используешь эти средства, чтобы начать бизнес.
Гвен встала на трясущиеся ноги и подошла к Лоуренсу. Голос ее, когда она заговорила, тоже дрожал.
– А если ничего не выйдет? Что тогда? Мы не можем больше рисковать.
– Рисковать буду я, не вы. Помяни мои слова, дорогуша, за этим будущее. Рекламная раскрутка в Америке набирает обороты. Ты же видела журнал, верно?
– Я совсем не уверена, что меня радуют обрисованные тобой перспективы, – сказала Гвен.
– Нравится это тебе или нет, но вам предстоит заработать миллионы. И это на самом деле просто.
– Может, ты и права. Есть у нас время подумать? – спросил Лоуренс, беря жену под руку.
Гвен вздохнула. Американка опять завоевывала ее мужа, и она ничего не могла с этим поделать.
– У вас два дня. Потом я уезжаю. Нужно действовать быстро, а если нет, вместо нас это сделает кто-нибудь другой. – Кристина встала, одернула свое очень дорогое на вид платье и повернулась к Гвен с убеждающей улыбкой. – Тебе нравится мое платье? – (Гвен буркнула в ответ что-то невнятное.) – Готовое, дешевле грязи, даже не шелк. Мир меняется, ребята. Вы или успеваете вскочить на подножку, или нет. Ну, у меня сегодня был длинный день, так что я более чем готова рухнуть в постель.
Верити, не подававшая голоса, тоже встала, нетвердо держась на ногах, и заговорила слегка заплетающимся языком:
– Я думаю, это прекрасная идея, Кристина.