— Что, Эна?
— Мне даже не верится, что лорда Валантена расколдуют. Весь замок так и гудит, все ждут, расколдуют его или нет!
— Скоро узнаем, — сказала Тьяна, и опять с удивлением ощутила неуютный, прохладный такой комочек в груди.
Отнюдь не предвкушение радости. Как будто она совсем не желала, чтобы Валантена расколдовали прямо сегодня. Потому что…
Нет, вот об этом ей думать точно не хотелось.
— А знаете, миледи, — все продолжала Эна, — только не сердитесь, пожалуйста, я очень прошу. Можно сказать?..
— Конечно, говори.
— Мне кажется, миледи, что ему самому не очень-то и нужно быть расколдованным. То есть, не всегда нужно. Может, иногда ему и хочется, но чаще не хочется. Он уже давно привык. Вот когда он женился на леди Венель — тогда да… — Эна осеклась и виновато посмотрела на Тьяну, — и теперь вот, да, конечно…
— Понятно, — кивнула Тьяна, — давай спать, Эна. Доброй ночи.
— Доброй ночи, миледи!
Они обе уснули скоро.
Все это время белая тень, истончившаяся до почти полной прозрачности, простояла в углу спальни. Он простоял, конечно. Тень — это он…
Его леди Айд изменилась. Он почти не узнавал ее черты, и поэтому изучал их вновь, впитывал взглядом, радовался им. Ей не понравился цветок? Странно, она всегда любила эти цветы. Все равно, он был огорчен и чувствовал себя виноватым, потому что искренне не хотел огорчать свою леди Айд. Другую девушку в комнате он почти не замечал, а скорее, испытывал легкое раздражение от самого факта ее присутствия. Но она не слишком мешала.
У него была еще какая-то причина быть виноватым перед своей Тьяной, но он отчего-то не мог так сразу припомнить, в чем причина эта заключается. Ничего, еще немного, и все вспомнится.
Голоса женщин он слышал, но не очень хорошо различал, она казались ему сродни шуму ветра, или журчанию бегущей воды. Не получалось различать, хотя он точно знал, что это нужно и важно, и он совершенно точно умел когда-то это делать. Но это ничего, у него есть время, чтобы все вспомнить, или научиться опять.
И при этом он таз же знал, что время не бесконечно. Вот на это: чтобы вспомнить, научиться, и сделать что-то важное. Он уже пытался однажды, и не успел. Не смог. А потом он долго, очень долго не мог отыскать свою леди. И вот наконец… так что придется успеть.
Тень простояла в углу до утра, а потом исчезла.
Герцогская шнекка прибыла в Нивер к вечеру следующего дня, когда до заката еще оставалось несколько светлых часов. Тьяна приняла предложение Уны повышивать у нее на балконе, но скоро ей наскучило считать стежки, зато нашлась бумага и кусочек рисовального угля, и она принялась набрасывать портрет одной из девушек, которые тоже пришли вышивать в компании сестры герцога..
— Леди, «Птица» уже стоит на рейде! — крикнул вдруг кто-то.
Девушки повскакивали с мест, столпились у перил. Уна вытащила из-под груды ниток подзорную трубу и навела ее, потом огорченно взглянула на Тьяну.
— Тин, мне так жаль. Правда. Вы так надеялись, наверное? — она протянула трубу, — смотрите ниже корабля, они уже плывут в лодке к Нижнему. Видите? Покрутите колесико.
Тьяна увидела большую лодку, которая не спеша продвигалась к берегу, то и дело подпрыгивая среди вспененных барашками волн, мерно поднимались весла в руках у трех пар гребцов, а Валантен сидел на корме, в расстегнутом камзоле, из которого выглядывала рубашка, длинные волосы на его голове трепал ветер. Но оттого, что это прежний Валантен, у Тьяны отчего-то отлегло от сердца, и она вздохнула в облегчением.
— Вы не очень расстроены? — Уна заглянула ей в лицо.
— Не очень, — ответила Тьяна, не решаясь признаться, что не огорчилась вовсе, — на все воля всевышнего, Уна.
— Да-да, конечно. Все еще может получиться, главное, надо надеяться.
— А вы огорчены?
— Разумеется. Но я ведь, все-таки, давно привыкла к нему.
— Я тоже уже привыкла, Уна, — она вернула трубу, и краем глаза глянула на девушек.
— Я рада. Что вы так говорите. Хотя и не верю, — прошептала та в ответ.
Девушки, этот прелестный цветник в шелке и кружевах, смотрели на них во все глаза, видимо, решая, точно ли леди Айд почти не расстроилась оттого, что лорда Айда пока не расколдовали, или она просто умело делает вид, а на самом деле расстроилась?
— Уна, вы могли бы дать знать Валантену, что я хочу его видеть? Я сама не знаю, как ему это передать, — это Тьяна тоже сказала тихо, потому что передавать собственному мужу просьбу о свидании, находясь, как ни крути, у себя дома, ей казалось очень смешным.
Валантен, скорее всего, придет сам. Но уверенности такой все же не было. Мало ли, по какой причине он передумает?
— Конечно, Тин, — понятливо кивнула леди Уна.
Глава 16. Тьяна и Валантен
Ужин прошел подчеркнуто уныло. Первое, что сказал Тьяне герцог, явившийся за стол:
— Я надеюсь, вы не слишком огорчились из-за нашей неудачи, миледи? — и сочувственно пожал ей руку.
Стоявшая рядом с ним герцогиня Овертина тут же взглянула на Тьяну с насмешливым любопытством.
Сказать, что огорчилась? Или — не огорчилась?..
Тьяна решила уйти от ответа:
— Я, как и все, не теряю надежды, милорд, — и заработала еще один насмешливый взгляд от любезной родственницы.
— Это правильно, — согласился герцог, — мы не должны терять надежды.
— Мне кажется, наша дорогая невестка вовсе не огорчена, — с улыбкой заметила герцогиня, — на минутку мне показалось, что она даже довольна.
— Я просто умею мириться с обстоятельствами, миледи, — ровным голосом пояснила Тьяна.
— Да-да, и мы это ценим, правда, дорогой?
Герцог с усмешкой поглядел на них обеих.
— Дорогая, а если бы мы с братом поменялись внешностью, вы бы не были огорчены, я надеюсь? Ведь наши чувства проверены временем, а для мужчины красота так мало значит.
На какой-то миг, но герцогиня смешалась, побледнела, сжала губы. Даже представить своего мужа в обличье Валантена ей показалось так ужасно?
— Это плохая шутка, милорд, — резко заметила она.
Тьяна же не сдержалась, улыбнулась, и герцог тоже, и эта их капелька совместного веселья, кажется, задела ее милость, она отвернулась с гордым видом.
Когда Тьяна села за стол рядом с Овертиной, напротив нее оказалась очень красивая брюнетка в ярком зеленом шелке, с сияющими бриллиантами в волосах.
— Наша невестка Тьяна, леди Айд, супруга лорда Валантена. Наш добрый друг Арнела, графиня Корет, из Кандрии, — представила их друг другу Овертина.
Теребя вилкой крылышко цыпленка, она заметила, обращаясь теперь к Тьяне:
— А ведь, если бы получилось расколдовать лорда Айда, вам было бы много проще выполнять договор, моя дорогая.
Все сразу притихли и перестали жевать, внимая спектаклю, который вот-вот должен развернуться. А Тьяна подумала, что, пожалуй, начнет скучать по мигреням Овертины.
— Я и так не жалуюсь на трудности, ваша милость, — сказала она.
— Мы это ценим, — кивнула герцогиня, — хотя, пока и об исполнении договора можно не беспокоиться. Хойр ведь предупредил вас о защитном заклятье, на которые он такой мастер? Это отличный повод не заниматься бесполезным делом.
— Благодарю за заботу, ваша милость, — ответила Тьяна, опуская глаза.
— Всегда пожалуйста, моя дорогая.
— О, не смущайтесь, милочка, — ласково пропела добрый друг графиня, — тут все свои, все друзья, чужих нет А друзья иногда дают замечательные советы.
Лишь теперь до Тьяны дошло, о чем только что сказала Овертина.
По договору она должна Айдам ребенка, значит, пока действует защитное заклятье, незачем встречаться с Валантеном. Точнее, исполнять супружеский долг им незачем, если иметь ввиду договор. И Валантен, возможно, не будет приходить к ней именно поэтому. Чтобы не заниматься бесполезным делом.
Он выбрал ее потому, что не увидел отвращения лишь в ее глазах — так он сам когда-то ей сказал. И в тот момент этого было достаточно. У него не было выбора, у нее тоже не было. Они вместе потому, что у них обоих не было выбора.
Но каждой женщине все равно хочется чего-то большего.
Неужели она не нравится ему хотя бы немного, настолько, чтобы хотеть ее видеть иногда просто так, а не ради дела? И почему-то ей не раз казалось, что — да, нравится. Просто так. Именно она. Хотя, что она в этом понимает? Может быть, он просто радуется той, которая смотрит без отвращения.
А тогда вот еще что: почему она скучает без него, желает нравиться, и чтобы он действительно выбрал ее хотя бы не из десятка, а их трех, как и предполагалось? Но чтобы тогда две другие невесты тоже смотрели без отвращения.
Просто дело в том, что эсс Хойр, так или иначе, прав, и это в ней проявляется натура всех женщин?
Они с валантеном когда-то договорились о дружбе, которая может «стать неплохим началом». Началом чего?..
— Наша леди Айд о чем-то задумалась?
Тьяна подняла взгляд на друга-графиню.
— Нет-нет, миледи.
— А мы тут говорим по леди Венель. Про то, что ей бывало довольно тяжко с лордом Валантеном.
Как странно, Тьяна была уверена, что говорить о покойной жене в присутствии настоящей, да еще за столом — совершенно дурной тон. Но ведь тут все свои, все друзья, и герцог хоть и сидит за тем же столом, но на своем хозяйском месте, то есть далеко.
— Я не знала леди Венель, и мне нечего о ней сказать.
— Но лорда Валантена вы ведь знаете? — друг-графиня поглядывала на нее с видом заговорщика, — можете ли вы утверждать, что ее страдания сильно преувеличены?
Герцогиня сидела с подчеркнуто-равнодушным видом.
— Мне ничего не известно об этом, миледи, — ответила Тьяна. — Могу лишь сказать о себе — я не испытываю страданий.
— Такой осторожный ответ, — кивнула графиня.
— Он правдивый, — поправила Тьяна.
Тетя, леди Фан, не сводила глаз с Тьяны и, похоже, так и не притронулась к еде. Она постучала указательным пальцем правой руки по безымянному левой, у Тьяны на этом пальце было кольцо Айноры.