— Сладости не полезны в моем возрасте, дорогая. А вы, милая и скромная юная эссина — родственница леди Фан? — обратилась она к Эль, которая все это время сидела прямо, чинно сложив руки на коленях, и даже не стала доедать свое пирожное.
— Да, миледи, моя матушка троюродная кузина леди Фан, — и бровью не повела Эль.
— Вот как? Наверное, вам очень повезло, что такая добрая и умная женщина принимает участие в вашей судьбе, милая эссина. А уж если она возьмется выдать вас замуж, и подавно не отказывайтесь. Она в этом весьма искусна, — графиня хитро посмотрела на Тьяну, чтобы, чего доброго, никто не усомнился, какая подоплека у этой шутки.
— Миледи, я просто обожаю милую тетушку, — с энтузиазмом заверила ее Эль, — и просто мечтаю, чтобы она занялась устройством моей судьбы. Знаю, что никто не выберет мне лучшего мужа!
— Да-да, — закивала графиня, — доверие к благодетелям и благодарность — замечательные качества для юных эссин.
Ее чай был уже выпит, так что она распрощалась, передав приветы и герцогу, и леди Овертине, и Валантену, и чудесной леди Фан, которую Тьяна, наверное, увидит совсем скоро. Тьяна видела в окно, как графиня садилась в карету, которая потом сразу двинулась по улице и свернула за угол.
— «Доверие и благодарность — замечательные качества для юных эссин, а сладости не полезны», — смешно прогундосила Эль, зажав пальцами нос.
— Прекрати, — одернула ее Тьяна, но не удержалась и прыснула.
— От нее за версту несет кавелью, — сказала девушка, — такие духи. Знаешь, мне не нравятся те, у кого духи пахнут кавелью. Хотя я и понимаю, что это может и не значить ничего особенного.
— А может и значить что-то особенное?
— Может, — отрезала Эль.
Она нагнулась и, держа двумя пальцами, вытащила из-под стола кружевной платочек с монограммой, видимо, оброненный графиней. Поднесла его у носу и сморщилась, протянула Тьяне:
— Вот, понюхай. Он кавелью прямо воняет.
Тьяна забрала у нее платок, понюхала.
— Ну и что такого? По-моему, очень приятный запах. Мне еще прошлым летом показалось, что у графини Каридан приятные духи. А знаешь, я поняла, почему они мне нравятся. Она похожи на духи моей двоюродной бабушки, ими пахли все ее вещи. Я так любила бывать у нее в детстве.
— Эта бабушка была в родстве с Айнорой?
— Конечно, она была сестрой и ей, и отцу моей мамы.
— Тогда неудивительно, — хмыкнула Эль, — кавель входит в разные зелья, такие, что старухам полезны. Для сердца, для крепких костей и хорошего зрения. Капризная это трава, ее очень важно правильно собрать и приготовить. А еще с ней варят зелья, закрывающие, прячущие дар. Амулетом тоже можно закрыть, но колдунам амулет легче обнаружить, чем когда закрыто с помощью зелья. Да и дешевле выходит. Может быть, у сестры Айноры тоже дар проявился, или просто, когда Айнра убежала, стали ее сестру зельем поить, чтобы и с ней не вышло никакой такой напасти. Ведь для благородной эссины дар — это беда, заберут из дома, заставят служить в Колдовской гильдии, замуж не выйдешь за благородного. Многие не хотят такого своим дочкам.
— Вот как, — Тьяна, уже поднявшаяся было из-за стола, села обратно, — ты что же, считаешь, что графиня…
Не может быть. Она при дворе все время. Она мать первого министра. Если бы она колдовала…
— Я не говорила, что она колдует, — тряхнула головой Эль, — если дар глушат, колдовать нельзя, потому что пропадает он, дар! Чтобы колдовать, надо несколько месяцев не пить зелье, да и то у всех по разному. Я сказала лишь, что мне не нравятся люди, от которых пахнет кавелью. Тебя в детстве таким снадобьем не поили, случайно?
— Нет, — решительно покачала головой Тьяна.
— А меня мачеха заставляла пить, и горькое такое зелье. Знала, что у меня дар. Рано открылся, а мне даже не объяснили, что к чему, сразу отец достал где-то эту горькую гадость. Говорят, что, если зелье хорошо сварено и подобрано, то вообще обнаружить нельзя, — зачем-то пояснила Эль, — и духи тоже помогают.
Чаще зелье надо пить определенное время, а потом духами пользуются, духи поддерживают, и дара как будто совсем нет. Вот бабушка твоя и пользовалась, может, по привычке. Да и случайно есть риск такие купить, почему нет? Ты говоришь ведь, что нравятся. У парфюмеров все найти можно. Но у них, скорее всего, и трава приготовлена неправильно, бесполезная.
— Пойдем гулять, — решила Тьяна, — посмотрим набережную и ратушу. И спасибо, что объяснила. Но, знаешь, я почти уверена, что тогда, в Нивере, от графини этими духами пахло. Значит, она не колдовала, правильно?
— Значит, не колдовала, — согласилась гадалка, — пойдем гулять. Точнее, я хотела сказать, пойдемте, миледи.
Они так и сделали: прошлись по набережной и осмотрели ратушу. Вдруг Эль схватила Тьяну за руку, показала:
— Смотрите, вон вывеска травницы! Пожалуйста, давайте зайдем, мне нужно кое-что купить. И вам подарю кое-что полезное.
— Где? — Тьяна не сразу рассмотрела на углу ту самую вывеску, жестяную, раскрашенную, качающуюся на цепи: котел, ручку которого обвивала змея, — и что ты хочешь мне подарить?
— Увидите. Но что-то очень полезное. И сразу возвращаемся, да?..
Глава 45. Леди Айд проявляет непокорство
В лавочке сильно пахло травами, и еще чем-то цветочным и пряным. Девушка, сидящая за прилавком, с дежурной улыбкой встала им навстречу.
— Что угодно леди? — притом смотрела она на Тьяну, именно в ней угадав леди.
— Хозяйку позови, — коротко попросила Эль.
Девушка глянула недовольно, однако дернула за шнурок звонка, и через минуту открылась боковая дверь, пропустив в лавку маленькую, полную женщину средних лет в простом темно-сером платье и белом переднике.
Эль быстро сказала несколько слов, Тьяна их не разобрала — и взгляд хозяйки тут же изменился, стал по-настоящему заинтересованным, но обращен этот интерес был лишь к девушке, минуя Тьяну. Эль подошла к хозяйке и сказала ей что-то на ухо.
— Есть, конечно. Подожди, — кивнула та и вышла, но быстро вернулась с небольшим флаконом темного стекла, отдала его Эль и, прищурившись, очень внимательно на нее посмотрела.
Даже не на нее, показалось Тьяне, а как-то сквозь.
— Ничего не пропало, — сказала она, — вернется. Но прерваться надо, отдохнуть, это правильно. Через несколько месяцев и старое вернется, и другое, что за последний год получила. В гильдейской школе учишься, что ли? Тогда понятно. Тут своя наставница нужна, чтобы к тебе лучше присматривалась. Я бы взяла, да с гильдейскими связываться не стану.
— Спасибо, матушка, — сказала Эль, спрятала флакон и, искоса глянув на Тьяну, придвинулась к травнице и что-то прошептала ей на ухо.
Та тоже поглядела на Тьяну, и опять каким-то скользящим взглядом, то ли мимо, то ли вглубь, как только что смотрела на Эль.
— Это можно, — решила она, — и кавель подойдет, да. Подождите, сейчас сделаю. Может, вам, леди, еще какие снадобья нужны? — теперь она обратилась непосредственно к Тьяне, — от кашля, от больного горла?
От синяков, или болей в животе?
Получив отрицательный ответ, травница опять ушла, на этот раз ее не было дольше.
— Минуту терпения, миледи, пожалуйста! — шепнула Эль, — будет очень полезная вещь, правда-правда!
Вернувшись, хозяйка вручила Тьяне небольшой, с ладонь, холщовый мешочек, туго завязанный шнурком.
— Это для хорошего сна. И от беспокойства. И чтобы хорошо себя чувствовать, в обмороки не падать.
Просто сбор трав.
— Благодарю, эссина, но я до сих пор не жаловалась! — удивилась Тьяна.
От мешочка с травами пахло вроде приятно и ненавязчиво, она так решила, поднеся подарок к самому носу. А вообще, разобрать было трудно, мешал густой травяной запах, висящий в лавке.
— Ой ли? — приподняла бровь травница, — что же, значит, это для того, чтобы впредь тоже не жаловаться. А о чем вы спросить хотите? Спрашивайте.
В наблюдательности ей не откажешь, Тьяна действительно задумала кое-что спросить.
— Моя двоюродная бабка была одаренной, как я понимаю. Есть ли у меня хотя бы крупицы дара, и могут ли мои дети получить его?
— Кровная родственница по прямой линии? — без удивления уточнила травница, — и она была действительно признанной одаренной? Но вы ведь благородной крови, миледи?
— Родная сестра ее деда была моей первой наставницей, — вмешалась Эль.
Травница подумала немного, не спеша ответила:
— Дара у вас нет. Если это к тому, надо ли его прятать. И пить зелья, чтобы ребенку не досталось, подавно не надо, это не на пользу. Не беспокойтесь ни о чем таком, миледи. А крупицы дара есть у многих, и никому не мешают. Наоборот, от них только польза. У детей ваших полный дар, конечно, открыться может, — она вздохнула, — но заранее не стоит ничего предпринимать. Не беспокойтесь, миледи, детей у вас, скорее всего, будет несколько, и все здоровые. А достанется ли кому из них дар — только Пламя Всеправедное знает. А подушечку мою держите возле себя.
— Благодарю, — Тьяна отвела взгляд, подавив всколыхнувшееся было раздражение.
Опять ей предрекают много здоровых детей, во всяком случае, несколько. Наверное, она локти успеет искусать, пока дождется. Кто бы сказал еще, когда?..
Тьяна потянула из сумочки кошелек, но Эль ее опередила, быстрее достала и высыпала на прилавок монетки.
— Говорю же, это мой подарок вам, миледи, — пояснила она, — могу ведь и я вам что-то подарить, да?
Покинув лавку, они не спеша вернулись в гостиницу. Не опоздали, вот-вот должны были подать уже заказанный ужин, но прежде Тьяна попросила принести мятного чая. Завтра еще день в карете — и она дома. Она дома!
Приказчик казался каким-то беспокойным — почему? Кивал, дергал плечами, словно стараясь обратить на что-то ее внимание.
— Леди Айд?
Она оглянулась — в нескольких шагах позади стоял рослый полусотник Ниверской стражи. Он был ей не знаком, но она узнала форменный костюм цветов Нивера, кокарду на подбитой войлоком шапке. За ним, в шаге — еще трое. Ага, а подходя к гостинице, Тьяна обратила внимание, что вся коновязь занята.