— Вспомнил, милая. Или думаешь, я вечно буду ходить и гадать, что со мной произошло?
— А меня ты не вспомнил? — с обидой вскинула она голову.
— Пока нет. Но именно этим я как раз и собираюсь заняться. — Эрик приподнял бровь, одной рукой прошелся по волосам, приглаживая их назад. Один непослушный локон все равно упал на лоб.
— Каким это образом? — не выдержала Меган.
Ти-Риал сделал шаг к ней, осторожно взял чашку, поставив на столик, а потом прижал к столешнице бедрами. От близости снова закипела кровь, чресла напряглись. Казалось, Меган так доступна — можно приподнять ее, посадить на этот самый стол, раздвинуть ноги…
Но он не торопился. Вместо ответа просто обхватил ее голову, проник языком между створок губ, с удовольствием заметив, что после прошлого раза она уже не дергается так, как будто ее насилуют. Меган даже сама приоткрыла рот, позволяя ему играть с ней, откинулась чуть назад, оперевшись ладонями о стол, и опустила ресницы.
От неожиданной свободы действий у Эрика даже закружилась голова. Кровь мгновенно отлила от мозга, циркулируя теперь в нижней части тела, все мысли разом ушли, а вместо них нахлынуло необузданное желание. Дикое, первобытное, не подчиняющееся никакой логике, кроме бешеной игры гормонов. Он прикусил Меган за губу, наматывая волосы оттенка кобальта на ладонь, заставляя ее еще больше отвести голову, чтобы получить доступ к шее.
— Эрик, мы же собирались… — глухо простонала она, пытаясь возмутиться.
Но Ти-Риал уже ничего не слышал, кроме собственного дыхания, которое смешивалось с дыханием Меган. Целовал щеки, покрывал дорожками скулы, прикусывал мочку уха, вырисовывал на шее языком влажные полосы. Каждое движение девушки отдавалось спазмами в паху, терпеть стало фактически невозможно. И Эрику казалось, подайся Меган навстречу или обхвати ладонью его напряженную плоть — он тут же изольется, не дождавшись желанного проникновения.
— …кофе пить, — договорила она в момент, пока он ласкал языком за ухом.
Слова Меган казались далекими, и он не придал им значения, продолжив исследовать женское тело, отыскивая точки, прикосновение к которым заставляло девушку дышать быстрее и тихо постанывать. Он даже не сразу понял, что ему в грудь уперлись ее кулаки.
— Эрик! Ты вообще меня слышишь? — повысила она голос.
Он встряхнулся и удивленно уставился на нее, не понимая, что опять не так сделал.
— Мы торопим события, — упрекнула Меган. Хорошо, хоть не заявила категорично, как в прошлые разы.
— Мы уже неделю вместе. Мне кажется, этого времени достаточно. Да и все вопросы мы решили еще на станции, — недовольно произнес Эрик, взяв себя в руки, только бы не сорваться, не натворить глупостей.
— Нельзя каждый разговор переводить на тему секса, пойми ты это наконец, — отвернулась она, дрожащими руками поднимая чашку, в которой почти ничего не осталось. Смущенно кусала губы, пыталась отдышаться.
— Пожалуй, без кофе обойдусь. Приму душ, здесь жарко слишком, — процедил Эрик, после чего вышел с камбуза.
Слова Меган эхом вторились в голове. И он понимал, что чересчур настроился на секс, решив, что все недомолвки позади. Эта зависимость мешала жить, мешала думать трезво. А ему позарез нужно вспомнить то, что уже крутится в голове, вот только не желает собираться в общую картину.
Кем был тот краторианин из видения? Они ведь знакомы. Тогда почему разум отказывается воспроизводить детали? Будто он сам поставил блокировку на свою же память, чтобы данными не могли воспользоваться другие.
Выходит, перед арестом он смог что-то вспомнить, начал копать дальше, даже решился на отчаянный шаг, взломав секретную базу данных. Возможно, в ОСКБ подумали, что он делал это для Квазара, поэтому и преследовали их. А потом его вытащили из гребанного болота полуживого и отправили на “Хэйзел”, чтобы заткнуть навсегда?!
Дерьмово.
Такого поворота событий Эрик точно не ожидал. Эта неизвестность пугала и даже затмевала мысли о том, как быстрее добиться расположения Меган.
Прохладный душ несколько привел его в чувство.
Чтобы не думать о прошлом. Эрик даже помог сам себе, буквально через пару минут ощутив разрядку. Вместе со струями воды смывались остатки его желания. Теперь он хотел одного — надраться до чертиков, чтобы только не думать. Ведь стоит закрыть глаза, как его преследует некий страх. Страх прошлого, о котором он не знал много лет, еще до ареста, но как-то жил все это время без воспоминаний.
Меган
Чертов амеранин! После его поцелуев внутри все горело, а между ног становилось слишком жарко, предательски влажно.
Мне не верилось, что он ушел. А я не понимала, зачем оттолкнула его снова, ведь хотела продолжения.
Я устала врать самой себе. Устала спорить со своими чувствами. Мне нравился Эрик, как бы я не противилась этой мысли. Нравился его низкий голос, наглые пальцы, лицо с небольшими, едва заметными морщинками между бровей. Его загадочность будоражила кровь, убивала на корню остатки здравого смысла. Он ведь намного старше меня, даже непривычно, что выглядит так молодо. В чем-то мы с ним похожи, оба отличаемся от обычных землян и не знаем, чего хотим от этой долгой жизни.
Вот только мне жить дальше, а Эрику предстоит возвращение на станцию. Он не будет мучиться, просто отключится, время для него снова остановится. А я буду страдать о том, что позволила ему влезть в свою душу.
Глотнув уже остывший кофе, я прислушалась к звуку льющейся воды. Кажется, Эрик находится в душе уже полчаса, не меньше. Эдак никакой воды не напасешься, следующая перезарядка резервуара еще нескоро. Неизвестно, сколько мы пробудем на Идериксе. Пока Эрик найдет дисса, мне нужно во что бы то ни стало проникнуть в резиденцию Лэндона Трэйна, чтобы выяснить интересующие подробности.
Я нервно вылила кофе в утилизатор, включила кофеварку снова, заглянула в холодильник, взяв оттуда ролл с рисом и красной рыбой. Я не особо любила японскую кухню, но Эрику почему-то она нравилась, насколько я успела его узнать.
Странно, он вспомнил о взломе базы данных. Это действительно серьезное преступление. Киберпреступники всегда наказывались властями. Но почему амеранину определили пожизненный срок, а я даже не видела подобного дела в досье?! За какую-то информацию навсегда поместить в стазис, надо же… Не за убийство, не за терроризм, не за издевательства… а всего лишь за то, что выкрал какие-то секретные данные о Краторе.
Теперь я точно вспомнила о рисунках на руках Эрика. Я ведь как раз думала о совпадении на днях. Краториане использовали свой стиль, с мелкими штрихами и вкраплением серебристых нитей. Они обвивали руки и плечи Эрика, будто особое плетение, фон которого походил на звездное небо.
Выходит, раньше он их никому не показывал. А кто даже и видел, тот понятия не имел, что означают рисунки.
Жаль, краторианин погиб так быстро и так глупо. Он ведь что-то понял об Эрике. А теперь мы не узнаем правду, потому что совсем скоро будем на Идериксе, а затем Эрика придется сдать…
Черт. Не хочется ведь. И даже не из-за его тайны.
Нет, конечно, Ти-Риал первостепенный негодяй, спору нет. Но уж точно не тот, кому нужно отбывать пожизненное заключение в тюрьме для убийц и маньяков.
Ну вот, дожилась, уже жалею его. Кто бы вошел в мое положение? Мамина операция — дело первостепенной важности. Мне с ней после всего еще на Одарго лететь, ведь лечением ее болезни занимаются лишь вайгры.
Охватившее меня чувство напоминало дежавю. Со мной такое уже происходило, только где и когда — непонятно. Но дело было, скорее, в какой-то ассоциации и точно связано с рисунками на теле Эрика. Жизнь так замотала, что все ненужные знания утрамбовались куда-то очень далеко и пока не желали доставаться наружу.
Я все же выпила свой напиток и пошла проверять систему. Полет проходил без эксцессов. Но это напоминало затишье перед бурей. А мне ведь еще надо отправить в ОСКБ сообщение, что мы уже летим на место.
Я пришла в каюту и переоделась в свободные немнущиеся брюки и футболку, расчесалась и вдруг услышала, как Эрик выходит из душа.
Отлично, значит, можно сходить туда самой. Я еще не привыкла к тому, что на моем корабле уже который день хозяйничает мужчина, и каждый раз сдерживала себя, чтобы не сорваться. А теперь вдруг поняла, что все не так уж и плохо. Привыкаю, что ли?
Но когда вернулась на камбуз, заметила развалившегося в кресле Эрика с бутылкой в руке.
На этом вся моя доброжелательность и закончилась. Я не выдержала, подбежала и попыталась вырвать из рук эту гадость, но вместо этого оказалась на коленях у амеранина, лежа кверху попой. А его ладонь жадно смяла мою ягодицу. Раздался стук — он убрал емкость на пол.
— Ты что это себе позволяешь?
— Ты на моем корабле, — прошипела я, наблюдая как мои еще влажные волосы почти касаются пола.
— А ты летишь со мной. Я же не собираюсь упасть в шлюзе, даже не мечтай, — сообщил Эрик, и я услышала в его голосе сарказм.
Пальцы мужчины скользнули ниже, к самой горячей и чувствительной точке, и я замерла, прикусив губу от неожиданного возбуждения. Нас разделяла тонкая ткань брюк и белья, но даже так это было очень ощутимо приятно. А он, зараза, нажал сильнее, заставив меня вскрикнуть. И принялся вырисовывать круги через одежду.
— Как ты догадался, что я только о том и мечтаю? — рвано проговорила я, стараясь не показывать желание.
— Ты об этом? — ладонь амеранина проникла под ремень брюк, поглаживая кожу на ягодицах, которая стала слишком чувствительной.
— Нет, думаю выдать подушку, чтобы ты спал в тамбуре шлюза, раз раскладная кровать для тебя некомфортна, — выдохнула я.
— Только если с тобой, синеглазка, — шутливо отозвался Эрик.
Кажется, он не собирался прекращать игру по моему соблазнению, лишь делал вид, что останавливается, но тут же начинал все с начала. И я, к своему сожалению, поняла, что упустила нечто важное в его тактике, раз за разом все больше поддаваясь на уловки и уступая по всем фронтам.