— Бактерии — это очень маленькие живые организмы, — попыталась объяснить я королю. — Их нельзя увидеть невооруженным глазом, но они находятся повсюду.
— Повсюду? — в голосе короля промелькнул страх. Он начал как-то странно оглядываться, словно опасался чего-то.
— На вас и внутри вас, — я решила подлить масла в огонь. А что? Пусть знает правду!
— Внутри?! — мужчина схватил себя за горло.
— В основном в кишечнике, но также во рту и на всей поверхности кожи. Не переживайте, они не причиняют вам вреда. Многие из них нужны вашему организму, чтобы нормально функционировать, — пыталась объяснить я, но почти физически ощутила волны раздражения, исходящие от стоящего рядом со мной дракона.
— Мы оценили твое чувство юмора, Виктория, — как же противно он рычит мое имя! Будто сожрать меня хочет, гад чешуйчатый. — А теперь скажи правду. Поверь, если я сочту, что ты не приносишь пользы, твоему положению не позавидует никто, — во мне вскипело негодование. Не выношу, когда в меня кидаются беспочвенными обвинениями. Дракон хотел напугать меня, но вместо этого разозлил! Да кто он такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?! Похитил меня, вырвал из жизни, лишил возможности видеть своего ребенка, и еще смеет хамить?! Всегда была терпеливым человеком, но тут не выдержала.
— Во-первых, для вас я не Виктория, а Виктория Владимировна, — жестко выплюнула я, пылая изнутри. — Во-вторых, не надо мне тыкать! Я понимаю, что ваш мир очень отсталый, но должны же вы хоть какие-то правила приличий соблюдать! В-третьих, пусть ваша необразованность останется при вас. Если вы не знаете о существовании бактерий и до сих пор не удосужились придумать микроскоп или простое увеличительное стекло, то это не означает, что и в других мирах люди такие же ленивые, как вы… — я хотела сказать ему еще много всего, но на мое кресло будто обрушилась гора. Тяжелые руки рухнули на подлокотники и сжали их с такой силой, что дерево затрещало. Если бы на их месте были мои руки, то этот амбал точно раздавил бы мне кости.
— ТЫ! — прошипел Рейн, сверкая глазами. — Смеешь ставить мне условия?! — к моему изумлению, его зрачки сузились, вытянулись в длинную черную щель, как у рептилий. Белки глаз налились красным, вызывая ассоциацию с демоном. Это должно было напугать, но я рассматривала это явление с любопытством.
— А у вас зрение меняется, когда зрачок так вытягивается? — завороженно прошептала я, без страха глядя в змеиный глаз. Удивительно! Невозможно оторваться от этого чуда. Пожалуй, впервые я увидела в этом драконе хоть что-то прекрасное.
— Что? — Рейн опешил от моего вопроса. Наверное, он ожидал испуга, но, увы, не сегодня, мой глазастый ящер.
— Если вы способны к трансформации, то должен меняться и характер зрения, — рассуждала я. — Глаза рептилий представляют собой тепловизор. Если я права, то вы сейчас не видите моего лица. Вы видите лишь тепловые волны. Именно это позволяет рептилиям охотиться, — шептала я, рассматривая змеевидный зрачок. Похоже, дракон изумился не меньше меня. Медленно, но верно его глаз принял обычный человеческий вид, не оставив и следа трансформации. Если бы сама не увидела, то никогда бы не поверила, что такое возможно.
— Виктория, ты и вправду из другого мира, — Рейн выпрямился, нервно дернув головой.
— Виктория Владимировна, — поправила я. Не собираюсь отказываться от своих слов. Кто он такой, чтобы обращаться ко мне по имени? Уж точно не друг. Несмотря на вульгарное обращение на «ты», я упорно продолжала называть дракона на «вы». Меня это совсем не задевало. Напротив, таким простым действием я подчеркивала, что являюсь воспитанным человеком, который способен соблюдать правила приличия даже в такой непростой ситуации. Когда на меня лает собака, я ведь не встаю на четвереньки и не лаю в ответ. Вот и здесь такая же логика.
— Что там с сахаром? — проигнорировал мое замечание дракон. Он вновь нацепил на лицо непроницаемую маску, через которую нет-нет, да и пробивались нервные подергивания щеки. — Есть запасы?
— Да, несколько десятков мешков есть во дворце, еще несколько повозок наберется, если напрячь ресторации, — задумался Агрест.
— У вас проблемы с сахаром? — я привыкла думать, что сахар — это что-то доступное и недорогое. Неужели здесь все по-другому?
— Сахар — это дорогое удовольствие, — фыркнул король, бросив на меня странный оценивающий взгляд. — Одна сахарная голова довольно сложна в производстве, и стоит она немалых денег. Это же очевидные вещи, Виктория…Владимировна, — король выполнил мою просьбу называть меня по отчеству. Приятный мужчина, не то, что этот динозавр невоспитанный. С притягательными глазами, но все равно дикарь неотесанный.
— В нашем мире сахар очень доступен, — пояснила я, тепло улыбнувшись Агресту. С ним можно вести нормальный диалог. Интересно, можно ли как-нибудь избавиться от общества Рейна? Этот ящер ходит за мной по пятам с момента моего попадания в этот мир. Чего ему надо? Неужели своих дел нет? — Я не думала, что это будет проблемой.
— Вернемся к обсуждению холеры. Откуда берется эта болезнь? — продолжил король. Я чувствовала, что моя симпатия взаимна, и я тоже нравлюсь Агресту. — Сначала она захватила беднейшие районы в столице, но мы не обращали внимания. Беднота вечно чем-то болеет, — рассмеялся король, а я ощутила острый приступ классовой ненависти. Мое детство тоже прошло в бедном районе. Интересно, как бы отнесся к этому король, если бы узнал? Также улыбался бы мне или поглядывал с презрением и брезгливостью? Впрочем, что-то мне подсказывает, что бедность в моем мире и бедность здесь — это небо и земля. — Но вскоре начали болеть благородные люди, а затем эта напасть проникла во дворец. Позорная, страшная, мучительная смерть, — покачал головой Агрест. — Что вы знаете об этом, Виктория? — он обратил на меня умоляющий взор.
— Эта болезнь передается через зараженную воду, — протянула я. — Впредь кипятите абсолютно всю воду, которую вы употребляете внутрь. Если купаетесь некипяченой водой, то следите, чтобы она не попадала внутрь через нос или рот. Отдайте распоряжение, чтобы все люди употребляли внутрь только кипяченую воду.
Глава 8
— Это убьет этих…как вы их называете…микробов? — дракон вернул своему голосу холодную отрешенность. И не скажешь, что минуту назад чуть не загрыз меня.
— Да, — также прохладно отозвалась я. — Холера — болезнь антисанитарии. Она приходит туда, где отходы сливаются в воду, которую потом употребляют внутрь.
— И вода с солью и сахаром поможет? — вздохнул Рейн. — Она убивает микробов?
— Нет, микробов убивает сам организм зараженного, — покачала головой я. — Все люди, которые сейчас болеют в вашем дворце, умирают от жажды. Поймите, бактерия вырабатывает особый токсин, который не позволяет жидкости задерживаться в организме. Вода просто покидает тело, не насыщая его влагой. Соль — наш главный помощник. Она задерживает жидкость в организме, а сахар помогает пить воду в большом количестве. Поверьте, как только мы наполним кровь людей, у них появятся силы, чтобы бороться с болезнью. Конечно, было бы здорово поставить больным капельницы, но в ваших условиях это невозможно, — махнула рукой я.
— Капельница? — заинтересовался дракон. — Это еще что такое?
— Особая система подачи жидкости прямо в вены больного, — сухо пояснила я.
— Но ведь в таком случае его вены просто переполнятся водой, и человек лопнет! — абсолютно серьезно заявил дракон. После этих слов я не смогла сдержать улыбки, на глазах выступили слезы. Этот взрослый амбал напомнил мне моего мальчика, когда тот был совсем маленьким. Леша задавал такие же наивные и милые вопросы, от которых хотелось смеяться. Дети воспринимают мир буквально, ведь они не знают о большинстве процессов, протекающих вокруг них. Вот и этот дракон, похоже, по уровню развития интеллекта находится рядом с пятилетним малышом.
— Организм человека — чрезвычайно сложная система, — терпеливо пояснила я. — Кровь все время фильтруется, поэтому человек просто не может лопнуть, — не удалось сдержать смешок, упорно рвущийся наружу.
— Странно, — дракон все еще не верил мне. Он тер подбородок и бросал на меня недружелюбные взгляды, будто подозревал в чем-то. Интересно, в чем? Неужели думает, что я хочу навредить людям и несу чушь? Стоило взглянуть ему в глаза, чтобы понять: да, именно так этот ящер и думает. — Вы хотите сказать, что все наши убеждения и представления о человеческом теле… ошибочны? — последнее слово драном протянул с шипящей хищной интонацией, будто я предложила ему застрелиться.
— Полагаю, что да, — я послала ящеру невозмутимую улыбку. Интересно, сколько ему лет? Я слышала, что драконы живут долго, хотя на вид этому мужчине больше тридцати пяти не дашь.
— Если главный лекарь это услышит, его хватит удар от возмущения и негодования, — засмеялся король.
— Я бы на вашем месте его уволила, — прямо заявила ему. — Врач, не способный воспринимать критику, не может быть врачом. Впрочем, он врачом и не является. Тот, кого вы зовете лекарем, на самом деле догматик, свято чтящий заветы предков и совершенно не умеющий включать голову.
— Какие дерзкие речи, — рыкнул Рейн, отчего мелкие светлые волоски на моих руках встали дыбом, а кожа стала «гусиной». Этот несносный амбал, почему-то зовущий себя драконом, пугал, возбуждал, раздражал, бесил и заинтересовывал одновременно. Почему он зовет себя драконом? Даже если допустить, что я попала в мир, где есть магия (и нет разума, судя по широкому распространению кровопускания и наличию болезней, которые на Земле возникают только при условии жуткой антисанитарии), то мне не верится, что этот мужчина способен превратиться в птеродактиля. Впрочем, проверять мне совсем не хочется. Вика, да что с тобой? Стоило заглянуть в себя, и я поняла, что в глубине души хочу пообщаться с этим мужчиной. В нем чувствуется образованность, тяга к познанию и исследованиям. Именно то, чего нет и в помине в мужчинах, которых я здесь встретила. Мама, да о чем я думаю…? Это существо грубо похитило меня, разлучило с сыном, еще и язвить пытается. Похоже, от всех этих приключений мой рассудок помутился, раз я жажду общения с Рейном. Медленно выдохнув, я потерла перено