Чтобы переспать? Чтобы влезть в отношения с человеком, который если что-то сделает не так, просто не поймёт, в чём дело? Чтобы общаться, как друзья? Да ей вроде Маринки хватает.
Но хочется как-то поставить точку на этой дурацкой встрече, достучаться в идеале, но разве это возможно?
— Медсестра в больнице, люблю осень, ходить в походы, но больше уютно сидеть дома с чаем и книжкой. Недавно рассталась с Максимом, ты его видел. И хочу пожить для себя. А ты?
Она поднимается — прогуляться так прогуляться.
Он с ответом не спешит, идёт рядом. Не решается взять её за руку, будто школьник. Понимает уже, что она и правда не так проста, как казалась раньше… Или слишком проста, и трудность как раз в этом?
Рома спохватывается, что не ответил ей, когда они уже идут у берега моря.
— Прости… А я занимаюсь ремонтом техники. У меня свой маленький бизнес. Люблю кошек, но они меня нет, — усмехается. — Ничего не читаю, но смотрю документалки о космосе. Ищу даму сердца… Семью хочу и детей. Но не тороплюсь.
— Звучит, как рафинад, и если ты такой хороший, то в чём проблема? — она улыбается ему открыто и лучисто.
— Подходящей не нашёл пока. Постоянно не туда всё заходит. То я не оправдываю ожиданий, то разочаровывают меня. А дело-то в чувствах ещё. А к концу их не остаётся. И всё рушится… А у тебя с тем типом почему не сложилось, если не секрет?
Она пожимает плечами и снимает обувь, чтобы пройтись по гальке босиком и почувствовать охлаждающие брызги солёной воды.
— Да как с тобой начиналось, только тогда я дала шанс. Думала, посмотрим, может, сладим. Он умный, хотя больше начитанный, со своим мнением, с пониманием каким-то, как нужно жить. Мне это импонировало. Но… не было особых чувств, дело к свадьбе шло, но… не знаю. Казалось, что что-то не то. Что может быть лучше. И я ушла.
— Ну, если возникает мысль, что может быть лучше, это либо мандраж, как перед свадьбами как раз бывает, либо знак, что не твоё. Потому что когда твоё, я уверен, даже если не так что-то, ты лучшего искать не станешь. Оно уже лучшее. Или я просто романтик, — улыбается он.
То, что Люба сравнила его со своим бывшим, Рома решил пропустить мимо ушей.
Позади раздаётся какой-то звук, и он оборачивается.
— Да что ж такое…
За ними по пятам следует серый кот, и янтарные глаза его сверкают в сумерках.
— Что? — смеётся Люба. — Ты же любишь кошек! Какой милый, и воды не боится…
— Меня же Дурка ждёт!
— Да, — тянет Люба, — ждёт! Плачет прям!
Роман смеётся и, наконец, берёт её за руку. Но затем, чтобы притянуть к себе и приобнять Любу за плечи.
— Прохладно что-то стало… Но как же красиво здесь по вечерам! Правда?
Море выглядит тёмным, где-то вдали сверкают огни, слышится приглушённая музыка и эхо чьего-то смеха, плеск воды и… кошачьи шаги за спиной.
Люба смеётся и устраивает голову на его плече. Ей в общем-то вполне себе комфортно с ним, будто бы они знакомы несколько лет, а не дней.
— Ну ты и дурак, конечно, Ромк.
Он расплывается в улыбке, словно она сделала ему комплимент, и замедляет шаг, довольный донельзя.
— Спасибо, — отзывается как-то невпопад.
Кот начинает путаться у них под ногами.
А среди всё растущих волн мелькает едва заметный, широкий, синий плавник чьего-то хвоста…
Кот останавливается и принимается завывать.
— Да что ж такое, — морщится Рома, жалея испорченной этим ором романтической атмосферы.
Но Любе весело, она отдыхает, пусть Курортному Роману всё равно предпочла бы роман в мягкой обложке.
Ну или твёрдом переплёте.
— Ты просто выслушиваешь мою критику, ничего толком не говоришь в ответ кроме дурацких романтических фраз из фильмов, а ещё кричит этот паршивец. Забавно же.
— Да, наверное, — посмеивается он. — А что говорить? С детства знаю, что с женщинами лучше не спорить. Даже если ты прав, лучше не спорить.
У Любы в груди застревает ком. Вот как приятно проводить время с человеком, если он тебя держит за не пойми что! Бестолочь, с которой и спорить смысла нет!
— А ты попробуй, — отталкивает она его. — Вот в чём я не права?
— Не знаю… В том, что постоянно обо мне поспешные выводы делаешь?
— Например, какие? — она запрокидывает голову и прожигает его взглядом сверкающих за стёклами очков голубых глаз.
Роман отступает, не выдерживая напора. И это спасает его от высокой волны, что появляется будто из ниоткуда и обрушивается на Любу, словно загребущая лапа, пытающаяся сволочь её в море.
Она вскрикивает, теряет ориентацию, падает, не может найти очки.
— Люба! — бросается к ней Роман и поднимает её за плечи, едва ли не поскальзываясь сам. — Всё хорошо? Ты как? — наступает он на очки.
Она моргает часто и пытается утереть лицо.
Это вообще нормально? Не было таких волн!
— Ты мои очки не видел?
— Нет, — уводит он её подальше от воды. — Что это было? Ты поняла, как это случилось? Даже ветра ведь не было! Ты в порядке, не ушиблась?
Ну вот, всё расплывается перед глазами, так что она хватается за его большую и горячую ладонь, чтобы никуда не провалиться.
— На чём это мы остановились?
— У тебя платье порвалось, — замечает он, — спадёт вот-вот будто… — говорит вместо ответа и приобнимает её за талию, пытаясь согреть.
Она даже радуется.
— Ладно, слово я сдержала, мы прошлись, теперь проводи меня до номера.
— Но… мы встретимся потом ещё, да? Это ведь нечестно.
И Роман вдруг… снимает свою футболку и протягивает ей.
— Надень поверх, будет теплее.
— Можешь отвернуться?
Вообще-то на ней открытый купальник, и они на пляже, так что стесняться смысла нет. Но пусть всё будет поприличнее.
— Да, — отвечает с запинкой и поворачивается к ней спиной, — конечно.
Люба сбрасывает своё платье и набрасывает сверху его футболку. Она ей до четверти бедра. Жить можно.
Жаль розового платья, красивое было, на выход.
— Всё, — Люба облизывает губы и выжимает влажные волосы. — Как я тебе?
— Классная, — обходит её Рома по кругу улыбаясь. — Так и ходи! И ножки у тебя, что надо. Ну, как, сможешь прогуляться ещё, не очень холодно?
Она решает не говорить ему, насколько у неё плохое зрение. Просто… безопасности ради.
— Скажи честно, как будто бы я человек, а не женщина, чего тебе от меня надо?
— В смысле, как будто человек? Типа если бы ты парнем была? — тут же хмурится он.
Любе хочется завыть, словно кот, которого она — ну, естественно — нигде больше не видит.
— Да, — решает уже не спорить.
— Ну, то же самое тогда, только без перспектив на другое, — с важностью отвечает Роман. — Я не из этих, если понимаешь, о чём я. Тебе бы пришлось не думать обо мне в этом плане.
Люба смеётся так, что аж хрюкает пару раз и подпрыгивает на месте.
— Боже, ты меня убить хочешь, боже, что за идиот…
— Да что не так-то? — недоумевает он, но смеётся в ответ.
Однако ветер, что усиливается с каждой минутой, его прерывает и Роман зябко ведёт плечами.
— Не, свиданию конец… Идём, а то простынешь.
— Я имею в виду, раз уж ты считаешь, что раз я девушка, с которой нужно обращаться по-особому, — пытается объяснить по пути к людям и огням, — то представь, что я не девушка и тебе не нужно юлить. Скажи мне так, будто я твой друг. Но говори обо мне, а не о друге. Понимаешь?
Он кивает, напряжённо пытаясь понять.
— Ну… Ты мне интересна, ты странная и постоянно споришь. И мне хочется переспорить тебя и доказать обратное. С тобой прикольно. Так пойдёт? — смотрит он, будто ожидая одобрения и похвалы.
А море начинает шуметь и волноваться сильнее. Хотя бурю, вроде, не обещали.
Рома останавливается резко и трёт глаза.
— Представляешь, показалось, что за тобой… рыбка летала.
— Просто показалось, — улыбается она и спрашивает резко: — Ты хочешь меня? Или что-то серьёзное? Или тебе просто интересно, потому что я отказываю? Не ври мне, потому что тебе всё равно ничего не светит.
— Началось из-за спора, — выпаливает он. — Потому что я пялился на тебя, а Валера заметил и… Но теперь всё не так! Не знаю я! Ни о чём таком не думаю, просто… Ну, пожалуйста, не злись. Опять…
— Ты поспорил на меня? Так правда кто-то делает? — её это даже веселит.
Тут и никакие книги не нужны.
У неё параллельно разворачиваются современный любовный роман и… романтическое фэнтези?
Да только с чего бы оно романтическое?
Так… Поможет Арктуру, распрощается и забудет обо всём.
— Ну, глупо, знаю. Прости… Но я ведь почти сразу всерьёз целью загорелся! Имею в виду, завести общение с тобой. Веришь? — и заглядывает ей в глаза. — Ну, пожалуйста…
Ей кажется, что он тянется за поцелуем, поэтому решительная оплеуха не заставляет себя ждать!
— Да чего ты? — хватается он за щеку и отступает. — Я ведь извинился, Люб!
— И нужно приставать теперь?
— Не приставал я… Когда?
«Только думал ведь, но не решился. Вот ведь, интуиция у неё…»
— Не нужно делать из меня дуру! — Люба решает уйти от него подальше, хотя и собиралась ведь примириться и нормально общаться, если это будет возможно.
Но спотыкается, сталкивается с внезапно поднявшимся ветром, а затем и с галькой.
— Ой… Что ж такое…
— Люб! — Роман подбегает к ней и пытается помочь встать. — Я не приставал. И сейчас не пристаю. Ты как?
Но ветер, как живой, отбрасывает в сторону и его.
— Да что ж такое! Угомонись! — рявкает она на непогоду, словно та живая.
Но тот… заправляет ей за ухо волосы и дальше набрасывается на Романа, который только-только сумел подняться на ноги.
— Ай! — он всё ближе и ближе катится к воде, ударяясь о гальку.
— Арктур, это ты? — шипит Люба, пытаясь встать. — Если это ты, то я тебя… Я тебя… феном! Феном засушу!
— Мм? — звучит в ветре недоумённое.
Но погода слегка утихает. Море волнуется, но ветер уже не толкает в него Романа. И у него выходит подняться и, трясясь от холода, подойти к Любе.