ённо-одобрительное: чуднО, чудно…
А когда учуял он запах. Странный запах еды, и увидел палатку с…
— Что это? — тянет к ней Аниту, уже во второй раз цепляясь за асфальт порвавшимся тапочком. — Смотри-ка, что это, вкусно? Чудно…
— Ты что хот-догов никогда не видел? — наблюдает за ним Анита с опаской, с каждой минутой становясь всё бледнее.
До чего же странный тип.
— Не видел, никогда не пробовал. Дай мне один догиход, — протягивает он руку, обращаясь к молоденькой девчонке, что продавала их. — Да повкуснее.
— Переводится как «горячая собака», — любезно сообщает Анита, обдумывая, мог ли он сидеть в тюрьме так долго, что всё теперь вызывает столь бурную реакцию.
— Оу… собак я не ел.
— Это свиные сосиски. И с вас сто семьдесят рублей. Напиток будете выбирать? — хлопает глазами продавщица.
— А что из напитков? — деловито интересуется Арктур, выглядя слегка разочарованным, узнав, что сосиска из какой-то свиньи. Собак он хотя бы знает. — А заплачу я чуть позже, красавица.
Девушка переводит взгляд на Аниту, которая, как ни крути, выглядит куда адекватнее.
— Так нельзя. Простите, но я не могу…
— Ладно, — выдыхает она, и разочарование в её голосе такое же глубокое, как бушующее недалеко от них море, — я заплачу.
Продавщица, как по команде, перечисляет Арктуру пяток напитков, граммовки и цены.
— Мм… давайте всё, — решает он и улыбается Аните обезоруживающе: — Ты моя спутница сегодня, мой… проводник. Благодарю тебя.
— Ты всё не выпьешь ведь… — лепечет она.
— Зато попробую! — радуется он.
На этом Анита понимает, что её несколько часов иллюзорного отдыха, не обернуться ничем хорошим… Что ж, может, и к лучшему.
***
Люба возилась с сокровищами куда дольше, чем планировала, и в итоге одежду Арктуру пришлось покупать на деньги, которые тратить было уже нежелательно. Но необходимо.
Аниты нет за ресепшеном, это не может не радовать. Люба представляет, как приоденет своего морского царя, сдует, наконец, единорога, впустит горничную, хорошо проведёт время…
Она открывает дверь, обходит номер, даже под кровать заглядывает — Арктура нигде нет.
— Что же это… — бледнеет она. — Что же случилось?..
Она возвращается к ресепшену, там красуется табличка «буду через двадцать минут». Снова забегает в номер, находит на дне бассейна золотую монету и… сталкивается в дверях с Маринкой.
— Ты чего? — тут же замечает она её настроение. — Ударил?!
— Что? — не понимает Люба сразу и переспрашивает уже громче. — ЧТО?
— Всё-таки ударил тебя, гад этот?! — повышает голос и она, нет, не так — кричит на весь коридор, уперев руки в бока.
— Маринка, ты издеваешься? С чего бы? Как ты вообще могла о таком подумать? Ты не понимаешь, он пропал… мне надо… к морю.
Маринка всплёскивает руками.
— К морю? — бледнеет она. — Любка, зачем? Не надо! Он ведь, не знаю, мог просто в магазин выйти.
— Голый? — Люба упирает руки в бока. — Без денег? Вряд ли понимая, что такое магазин?
— В смысле? — отступает Маринка, теряя свой боевой настрой. — Люб, что там у вас происходит, а?
Она лишь машет на подругу рукой.
— Нет времени объяснять! Слушай… Я побегу, а ты дождись администратора, чтобы спросить про Арктура, может, кто что видел… Мне напиши или позвони. Хорошо? А… где Алёшка?
— С Ромкой играет, — лепечет Марина и всё-таки решается уточнить: — Что-то украл у тебя? Я слышала, он бандит.
— Не слышала, а предположила неизвестно с чего сама… — отзывается Люба глухо. — А ты что… Почему ребёнка доверяешь малознакомому, безответственному мужику?
— Он добрый, — легко отзывается она, пожимая плечами. — Но всё же пойду проверю их… А ты подожди меня, стой здесь, я тебя одну не оставлю! — и Маринка спешит проведать сына, поминутно оглядываясь на подругу.
— Сделай то, о чём я тебя попросила! — кричит Люба ей вслед и направляется к двери.
Она ищет Арктура возле отеля, стискивая в хрупких пальцах монетку, и когда всё-таки не находит, решает приблизиться к морю.
После встречи с другим русалом это кажется авантюрой, но сейчас вокруг люди, и она чувствует себя гораздо безопаснее у пляжа, чем было ранним утром.
Маринка звонит ей как раз в то время, как она приходит на место.
«Люба, ты там как, в порядке?»
На фоне слышна какая-то возня и мальчишечий смех.
— Д-да… Спрашивала, что сказали?
«Ну, не видели его, говорят. Я не стала прям приставать, боялась хуже сделать, он ведь… скрывается, да? Я уверена, Люба! И в том, что тебе лучше его не искать, тоже. Поверь мне, у тебя ещё куча таких будет! Ты… ты где сейчас?»
— У моря… И не говори так о нём.
«Ладно-ладно, — меняет она тон, будто говорит с ребёнком или умалишённой. — Хорошо. Поговорим?»
Люба выгибает бровь.
— О чём?
«О чём хочешь. Давай что-нибудь обсудим?»
— Маринк, я немного занята, давай потом…
Люба сбрасывает звонок. Как владыка морей мог уйти незамеченным? Точно случилось что-то недоброе… Наверняка козни его братца.
Она проходится вдоль берега и замечает у скал… её
Уже знакомая ей русалочка, тоненькая, с треугольным острым личиком и большими, нечеловеческими глазами, смотрит на неё, слегка показавшись из воды, и манит к себе рукой. И словно тихая, едва уловимая музыка доходит до Любы, будто волна от движений русалочьих длинных пальцев.
Она застывает на месте, не зная, что предпринять. Так и манит к морской красавице, но та связана с врагом Арктура.
С другой стороны, возможно, войти в море сейчас, единственный способ узнать, что случилось с тем, о ком Любовь заботилась все эти дни.
Русалочка на пару секунд полностью уходит под воду, испуганная кем-то из особо шумных людей. Но совсем скоро выныривает ближе к скалам и вновь подзывает Любу к себе.
И та, даже сразу этого не замечая, ступает в пенную солёную воду, хранящую в себе тепло жаркого дня.
Русалочка вопреки ожиданиям не приближается, опасается, видно, выбираться на мель.
— Иди, иди сюда, — зовёт она, нижнюю часть лица опустив под воду, оставляя на поверхности лишь глазища свои и зелёные волосы.
— Для чего? — останавливается Люба. — Как… дела?
Как бы вызнать-то?
— Тревожно в царстве морском, — её голос отзывается звонким эхом. — А у вас?
Люба кивает.
— Да!
Морщит носик и исправляется:
— Чего ты хочешь?
— Подружиться, — раздаётся смешок, опасливый такой, но звонкий. — Никогда не видела так близко людей. А ты ещё и… друг? Ты ведь нам друг? Раз в прошлый раз, ну… Ты понимаешь.
— Что? — Люба делает несмелый шаг вперёд.
— Ты приходила, — понижает тон, — от моего господина. Значит, ты друг?
— Кто твой господин? Тот с синим хвостом?
Русалочка качает головой.
— Это брат его, наш лорд.
— Он предатель! — не выдерживает Люба и ударяет ладошкой по воде.
— Разве? — пугается русалка и, отпрянув от неё подальше, поднимает золотистым хвостом шквал брызг.
— Да что происходит?!
— Я просто хотела узнать, быть может, господин и правда… здесь? Потому что наш лорд…
Её прерывает Маринкин крик, и русалочка резко уходит на дно.
— Любка! Не делай этого, он не стоит того!
И Марина с паническим взглядом бросается в воду.
— Что? — оборачивается Люба. — Чего не делать? Ты пьяна?
— Не надо, жизнь дороже, выйди из воды! Как ты можешь, из-за мужика-то! Малознакомого!
— Я не понимаю… — шепчет Люба. — Мы с тобой вообще знакомы? Или тебе солнышко голову напекло?
Маринка доходит да неё и хватает за локоть.
— Но что мне ещё думать? Ты заполошенная решила, что мужик твой пропал, и в воду полезла! Вот чего ты в воде стоишь, а?
— Мы на море или где?
Любу уже начинает трясти. Арктур пропал, русалка не внесла ясности, Маринка спугнула её, Маринка… считает, что она пошла топиться — топиться, Карл! — из-за того, что её якобы бросили. А до того ещё — что она может позволить себя ударить.
Чёрт, чёрт, чёрт…
Вполне возможно, что вернутся они в Саратов разными дорожками, да ещё хорошо будет, если и смены Марине дадут такие, чтобы с Любой не соприкасаться.
Потому что это не-вы-но-си-мо!
И да — до окончания отпуска всего несколько дней.
Маринка тупит взгляд и отпускает её руку.
— Прости… Я испугалась за тебя. Ты ведь моя лучшая подруга. А тут вдруг стала вести себя так странно… Нет, я и хотела, чтобы ты разошлась не на шутку! Но вдруг этот, эм, внушительный мужчина. А потом ты такая испуганная, и бежишь к морю… Что мне ещё думать?
— Можно я больше не буду твоей лучшей подругой? — в сердцах спрашивает Люба спокойно, без криков, сдвинутых бровей и какой-либо жестикуляции.
И Марина медленно отступает, затем спешно выходит из воды и, ничего не ответив, уходит прочь.
Люба трёт лоб, уперев большой палец в челюсть, в это мгновения чувствуя себя слишком растерянной и уставшей.
Она выдыхает, глядит на море и, не заметив там русалки, бредёт назад к отелю.
Вдруг Арктур уже вернулся?
А если нет, логичным шагом будет заглянуть к морской ведьме, как бы забавно это ни звучало. И, может быть, купить себе ведёрко мороженого и принять душ.
Тем временем Арктур уже допивал третий напиток, сидя на скамейке недалеко от отеля.
Наевшись, нагулявшись до тех пор, пока пятые тапочки не износились, он остался вполне доволен собой и этой чужой, непривычной ему местностью. И даже солнцем, что нагревает и сушит его кожу.
— Анита, ты очаровательная, умная девушка, — произносит он вдруг, зачем-то касаясь её руки кончиками пальцев, невесомо поглаживая.
— Ой, спасибо, конечно, — едва ли не заикается она, — но вот в тебе, Великий, я не уверена…
Боже, как же он её вымотал дурацкими вопросами, требованиями что-то купить, сменой тапочек!
А казался таким сильным, властным, опасным…
Но всё же он красивый настолько, что трудно отвести взгляд… Так что она несколько раз сфоткалась с ним. Не для инстаграма, конечно, она не дура, чисто для себя. Чтобы пересматривая фото в моменты тоски, усмехнуться и подумать: «Что это вообще было?».