Но он вдруг улыбается обаятельно и при этом с каким-то тёмным коварством.
— А что думаешь обо мне? Я, должно быть, кажусь тебе странным и не от мира сего? Так я впервые в этих краях, немудрено. Видела бы ты меня в моих владениях! А точнее, как относятся там ко мне…
Анита окончательно мрачнеет. Теперь даже смеяться нехорошо. Нет, не преступник он никакой, старательно ей же романтизированный. А обычный псих. И золото, наверное, ненастоящее было. Никакие деньги она не получит.
Неприятная ситуация…
— Если всё так… То о чём думаешь, когда трогаешь меня вот так?
Нет, правда, чокнутый, а руки распускает, как нормальный!
Точнее, ненормальный…
Точнее… неважно!
— Мм? — проводит он пальцами от её запястья до плеча и обратно, заставляя кожу покрыться мурашками. — Мне нравится ощущать эту тёплую гладкость…
Разумеется, именно в это мгновение Люба, радостная оттого, что он жив, здоров и даже одет, добирается до пределов слышимости и видимости. Новые очки при ней.
Она замирает, пытается осознать свои чувства прежде, чем что-либо говорить, но Анита замечает её первой.
— Наконец-то! — едва не срывается её голос. — Уберите его от меня!
Арктур выразительно изгибает бровь, удивлённый её реакцией, а затем переводит на Любу внимательный взгляд.
— Я гулял.
Она кивает, облизывает губы и выдаёт:
— Вижу. Думала попросить тебя собирать вещи, но у тебя же их нет. На этом, милый, мои полномочия… всё.
Ей неприятно, может, даже больно, но она это переживёт. Нужно сосредоточиться на отдыхе. Взять от последних дней всё, что возможно.
Позвонить Максиму…
Нет, перебор. Люба крепко зажмуривается, как бы пытаясь помочь себе прогнать неадекватную мысль.
Бывают такие моменты, когда хочется забыться в чьих-то объятьях. И тут к кому ещё приходить на помощь, если не бывшему? Не чужие люди всё-таки, а о минусах его, из-за которых, собственно, произошло расставание, как-то не вспоминается… Пока не наступает утро и не становится мерзко до одури.
Ну, так Люба себе это представляет. Так что лучше даже не пытаться.
Арктур встаёт и оказывается перед ней, а затем вдруг подхватывает её на руки и губами касается лба.
— Заболела? — спрашивает спокойно и негромко. — Выглядишь… необычно. Пойдём обратно, да?
Люба едва не вскрикивает и вцепляется в его плечи.
— Отпусти. Меня.
— Не бойся, я никогда тебя не уроню, — направляется он к отелю. — У неё такая тёплая и странная кожа, — делится Арктур впечатлениями. — Я думал, у всех одинаковая, но нет. Твоя мягче… У нас чешуя, к слову, тоже различается. Если тебе любопытно.
Люба, не зная как ещё на него воздействовать, шипит уже у дверей отеля:
— Именем Нептуна, убери от меня свои руки! Я не давала согласия!
— Ты знала моего прадеда? — Арктур на этот раз слушает её и ставит Любу на ноги. — Ты… сердишься за что-то? На меня?
— Да, так что в номер ты не зайдёшь, и в отель не надо. Не будем создавать лишние проблемы другим людям, хорошо?
Он отвечает не сразу.
— Хорошо… Только скажи, всё ли в порядке с драгоценностями, ты сделала, что собиралась? У тебя больше не будет проблем?
Она едва заметно хмурится и прислоняется к стене то ли от напряжения, то ли от усталости.
— Это ведь считается кладом, значит, нужно было сообщить в органы. Мне достанется процент после экспертизы. Но это может затянуться на несколько месяцев, как оказалось. Да и в любом случае, это твои деньги, я от них откажусь. Или перешлю Аните, если она согласится ждать. Но… мне кажется… ты уже нашёл способ с ней расплатиться.
— Нет, она всё ещё ждёт обещанного… Прости, не думал, что должен был искать другой способ. И… — голос его меняется с недоумённого на строгий. — В смысле, сообщить? То есть, клад? Это были мои сокровища. Мой подарок тебе.
— Из моря моей страны! Ты что хотел, чтобы я с этим на чёрный рынок пошла или в ломбард? Это преступление! Но… ты не знаешь наших порядков, — она нежно улыбается. — Да и человеческих… От тебя было бы странно требовать. Я не злюсь, всё хорошо. Будь счастлив.
И собирается уходить.
Практика показывает, что такие разговоры нельзя затягивать, иначе они ни к чему не приведут.
— Из моего моря! Все солёные воды мои!
Она закатывает глаза, замечает Вову за стойкой регистрации, удивляется, но ничего не говорит. Поднимается к себе быстро, чтобы администратору не приспичило поговорить с ней. Сейчас это было бы слишком.
Но Арктур упрямо следует за ней, не собираясь уходить, пока не выяснит детали.
— Когда тебе отдадут всё обратно, Любовь?
— Ты собрался меня преследовать? Откуда мне знать? Они сказали, что перезвонят. До полугода. Сейчас наверняка половина отделения на море поехала… сокровища искать.
— Мои? — останавливается он. — На Дне которые? То есть, они все мои, если в морях лежат. Но эти-то были со Дна. Любовь… Знал бы, не отправил тебя туда. Как же так, ты теперь… Как же так, — сокрушается он. — Ну, ничего, я слово давал, значит, исполню. Сам к морю пойду. Жди. И Аните заплатим. И тебя одарю за помощь. Ты достойна… — и он разворачивается, собираясь и вправду рискнуть, открыв себя морю.
— Да с чего бы? — совершенно путается Люба. — Ты теперь без хвоста. Нам нечего скрывать. Тебе не нужно никому платить. А в море твой враг!
— Честь важна для меня. Мы обещали ей. Тебе я доставил неудобства. Ты… стала мне добрым другом. Я слово своё сдержу, — и Арктур направляется к выходу.
— Нет! — идёт она за ним, чувствуя себя полной дурой. — Я же спать не смогу! Побойся Бога, хватит меня мучить! Я тебя освобождаю от твоего обещания. Более того, я ничего от тебя не хочу. Всё. Просто оставь меня в покое. Я больше тебе не нужна.
Он останавливается так резко, что Люба могла бы врезаться ему в спину.
— Не нужна? — звучит глухо. — Как это, не нужна? — и ещё тише: — Ты всегда… нужна мне.
— Ты посмотри на себя… Можешь сесть на хвост любой идиотке, пока не восстановишь силы. И это будет разумно, советую поступить именно так.
— Не понимаю, — оборачивается он и заглядывает ей в глаза, — не понимаю о чём ты, Любовь. И что произошло, понять не могу тоже. Я снова нарушил какое-то людское правило?
— Ты. Заставил. Меня. Волноваться.
— Разве? Прошу меня простить… — Арктур с нежностью заключает её ладони в своих, и касается их горячими губами. — Не знаю, как так вышло. Мне не терпелось пройтись. Думал успею к твоему возвращению.
Она качает головой. И всхлипывает, хотя не собиралась разводить мокроту.
— Я понимаю, что ты не человек и для тебя это нормально. Но я старая женщина, мне недосуг бегать по пляжу и гадать, жив ты или мёртв.
Арктур смеётся и на этот раз прижимает её ладони к своей груди.
— Милая человека, ты очень молода. И жив я, конечно же, жив. Позволь мне загладить вину… Тебе не к лицу грустить. Тем более из-за такой рыбины, как я.
— Кто? — Люба всё же фыркает и дарит ему улыбку.
Арктуру повторять это нелегко, император, как-никак. Но он видит слёзы на глазах Любы, и вздыхает:
— Рыбина… я. Невнимательная. А это большой минус для рыб.
На этот раз она и вовсе смеётся. И всё же решается высказать:
— Почему бы тебе не пойти ночевать у Аниты? Ты ведь с ней ушёл. И трогал её.
— Трогал? Хм… А ты разве не трогала бы хвосты других русалок?
Люба задумывается.
— Трогала бы.
— Ну вот, — улыбается он.
Люба усмехается:
— А если бы я трогала хвосты других… русалов?
И улыбка сползает с его лица.
— Ладно, я понял.
— Правда? — приподнимает она бровь и глядит на него с недоверием.
— Да. Больше такого не повторится. Мужчин, — после недолгих раздумий, на всякий случай добавляет он, — трогать не буду тоже.
— А? — она отшатывается от него.
— Мало ли, — отчего-то передёргивает его.
И внезапно Арктура ведёт в сторону так, что ему приходится опереться о стену.
— Что с тобой?
Люба подрывается к нему и вцепляется в руку.
— Устал, видимо, не привык ходить, — огорчённо вздыхает он.
И ведёт горячей ладонью по спине Любы. После чего раздаётся треск ткани, и Арктур чувствует, как руке его становится свободнее.
Люба посмеивается по-доброму.
— Ещё бы, бедный, пойдём в номер… Чья на тебе одежда, кстати? Очень… миленько.
— Не знаю… — отзывается он, по пути стягивая с себя порванную… — Забыл, как называется. У нас такого нет. От жары мы спасаемся на глубине. А там кровь такой же температуры будет, как и вода. Если, конечно, не… Неважно, — отводит он взгляд усмехаясь.
Люба отчего-то краснеет и запускает его в номер.
— Ложись… Отдохни. Ты, наверное, голодный?
— Голодный, — и правда ложится он. — Но больше всего сейчас я хочу тебя.
— В каком смысле? — замыкается она, чувствуя себя… странно.
Арктур протягивает к ней руку.
— Чтобы ты лежала рядом. Иди ко мне, Любовь.
— Я тебе уже говорила, что приличная девушка, не помнишь?
— Помню. Я не позволю себе лишнего. Веришь?
Она вздыхает. Не совсем это хотела услышать. Чуть-чуть промахнулся.
— Хорошо.
И садится на постель.
И Арктур сразу же притягивает её к себе ближе, обнимая, зарываясь лицом в её волосы.
— Так рад… Соскучился по тебе.
Люба улыбается.
— Со всеми друзьями так себя ведёшь?
— Если честно, ты не просто друг.
Сердце пропускает удар. А это уже то, что ей хотелось услышать.
— Продолжай.
ГЛАВА 14. Морская родня
Арктур продолжает обнимать Любу, гладит её по руке будто бы отвлечённо, мерно дышит ей в шею, едва не касаясь губами. И шепчет спустя какое-то время тишины и тепла:
— Ты дорога мне. И нравишься. Не просто, как друг. И интересна не просто, как человеческая девушка. Мне не хочется искать ни одну другую, чтобы узнать или сравнить. Не в этом плане уж точно. То другое, не просто кожу потрогать от любопытства. Я… уверен, отчего-то, что лучше тебя мне не найти. Не знаю, как объяснить… Понимаю, что звучит оно, будто наивен я и в сказки верю. Но…