Арель поднимается сразу же, в мгновение ока оказывается за спиной Арктура, пригибается, уходя от очередного удара, и отбегает в сторону, когда Арктур вместо оружия хватает рогатую вешалку.
Он запускает её в Ареля, будто копьё, но тот защищается, подняв перед собой столик, словно щит.
И открывает рот, собираясь что-то сказать, но Арктур набрасывается на него, словно разъярённый зверь и, защищая уши Любы, прежде всего запихивает в рот брата смятое полотенце.
Тот барахтается под горой крепких мышц. Халат Ареля почти полностью сползает с него, а с уголка губ стекает струйка синей крови…
И это застаёт Маринка, которая замерла в дверях рядом с Вовой.
— А я говорила… — выдыхает она. — Ах… Будто из фильма, — закрывает ладонью глаза подступившего к ней Алёшке и, спохватываясь, уводит его к себе в номер.
Арктур произносит в гневе, нависая над врагом:
— Предатель!
Арель мотает головой, пытаясь его оттолкнуть.
И тут Арктур замечает, что погода за окном бушует только из-за него самого. И даже попытки не было со стороны Ареля направить молнию в них или выбить окна порывом ветра.
И Арктур ослабевает хватку. И вместо очередного удара или чего-то ещё, набрасывает на Ареля зачарованные бусы.
— Я искал тебя всюду, брат! — выплюнув кляп, произносит лорд. — Меня подставили. Узнал я об этом поздно, ты исчез, думая, будто я напал на тебя! Я знаю об этом, так как враг наш потешался надо мной после… Увы, повергнуть его я в тот раз не смог. И ждал он, что ты, если и правда остался жив, на Дно вернёшься и уничтожишь меня. Или я тебя, в порыве битвы.
Помедлив, Арктур отпускает его. Но молчит.
Люба узнает Ареля и вспоминает реакцию русалочки. Что-то подсказывает ей: то, что говорит брат Арктура — правда. Она встаёт с кровати, подходит к своему королю и приобнимает его, едва не повиснув на сильной руке.
Вова с трудом поднимается и застывает в дверях.
— Это морские традиции такие?
Арктур на всякий случай всё же отводит Любовь в сторону, слегка прикрывая её собой.
— Хм… — звук выходит коротким и приглушённым, но Арктур всё равно спешит покрепче сомкнуть губы, чтобы не забывать молчать, совершенно позабыв о том, что, являясь королём, в облике человека говорить по-людски способен. Столько законов и ньансов существует меж мирами...
Арель же, напротив, сжав бусы с жаром, восклицает:
— Верь мне! Я люблю тебя, я клялся тебе служить верой и правдой. Мы же братья! Он, — вдруг растерянно оборачивается к Вове, — не верит мне?
— Меня уволят… — выдыхает тот, будто в ответ, оглядывая учинённый морскими господинами беспорядок.
— А нельзя как-то его проверить? Может, Афина поможет? Она ведь ведьма! — предлагает Люба.
Арктур приподнимает брови и улыбается, явно давая понять, что идея эта хорошая. И собирается тут же отправиться в путь. Сверкая своим голым торсом… Рядом с другим, практически обнажённым русалом…
— Я согласен! — зачем-то пытается заплести Арель свои волосы в косу. Движения эти больше походят на нервные. — Постойте, Афина здесь? Так идёмте скорее!
И халат окончательно спадает с него.
Люба усмехается, оценив его тело и отворачивается, чтобы достать из пакета купленную одежду.
— Вот шорты, штаны, рубашки, футболки, бельё… Одевайтесь. Оба.
— Как раз мне вернёте одежду… — тянет Вова как-то растерянно.
— О, милый, — подходит к нему Люба, — я сейчас всё уберу…
— Милый? — не выдерживает здесь Арктур, резко замирая на месте.
Люба не оборачивается, но восклицает:
— Ты говоришь?
— Да… видимо, да.
Похоже, все они, включая самого Арктура, изрядно успели запутаться насчёт бус и прочих нюансов.
— Я ведь король. Это прочие не смогут.
— Кстати, разве не я должна была надеть на него жемчуг? — щурится она.
— Да что здесь происходит, — Вова стукается лбом о дверной косяк.
И на него никто не обращает внимания.
Арктур подходит к Любе, берёт её за руку и с нежностью целует пальцы.
— На меня, да. Сам себя не заколдуешь. И на других, ведь бусы твои. Но я тоже имею право надеть их на кого-то, ведь они, твари морские, имею в виду, мои.
Она хмыкает. И переводит взгляд на Вову, за которого беспокоится.
— Как… как ему объяснить? Мы хорошего человека с ума сведём!
— Он, как ты, — указывает Арель на неё рукой, и хмурится. — Это заговор, вас тут много таких?
— Случайность, — отмахивается от него Арктур, и спешно переодевается. — Идёмте. Любовь, проводи нас, будь добра.
Но Арель и не думал переодеваться. Он так и застыл с одеждой в руках.
— Эта ткань… она ведь трёт кожу. Могу я пойти так?
— Боже, а что было бы, если бы я в Сочи приехала? Думала, место тихое, а здесь вон оно что…
— А я вообще в Дубай пытался попасть… — поддакивает Вова.
Будто в больших городах на них свалилось бы ещё больше королей и лордов.
— То есть у вас там морской заговор. И тебя выкинуло на берег именно в то место, где от тебя же пряталась родная сестра, бывшая морская ведьма, а ныне торговка ракушками? Сюда же потянуло работать Саш… Вову, и отдыхать — меня. Всё правильно? А, нет, погоди, ещё мы собираемся приодеть твоего брата, которому не доверяем и отвести к ведьме, с которой ты не в ладах, чтобы узнать, врёт он или брешет?
Арктур кивает.
— Именно так. Вода притягивается к воде. Всегда.
Арель нехотя натягивает на себя одежду. Навыворот, но в остальном правильно.
Люба подходит к Вове, который старательно не смотрит в сторону других мужчин.
— Ты к этому привыкнешь, — улыбается она.
— Пойду… пока… работать.
— До встречи, дитя, — одаривает его странным, задумчивым взглядом Арель.
И вскоре они все отправляются на поиски ведьмы.
— Прости, что втянул тебя во всё это, — говорит Арктур, беря Любу под руку.
Но сам он выглядит уже более расслабленным и довольным. И будто специально не спешит мириться с братом и успокаивать его.
А Арель явно чувствует себя не в своей тарелке на суше, да и на Арктура смотрит так… жалобно и отчего-то виновато, что начинает щемить сердце.
— Вы с братом очень похожи. В море все такие красивые? — шепчет Люба.
Арктур усмехается.
— Нет. Но на Дне в основном все привлекательны. Я хотел, чтобы место то было прекрасным. И… — он прижимает её к себе, не сбавляя шаг, — рад, что нравлюсь тебе, Любовь. Ты тоже очень красива. И, могу поспорить, хвост у тебя был бы лучше, чем у наших местных красавиц.
— Хвост? — переспрашивает она. — Представляешь меня с хвостом?
— Да.
Он будто вернулся к своей лаконичности.
Люба смеётся.
— Зачем? Не нравятся мои ноги?
— Нравятся.
И нет, всё-таки не вернулся:
— Красивые, стройные, мягкие. Такие нежные, и как только ходишь на них? У тебя был бы прекрасный хвост. Я уверен. С лучшим плавником. Я был бы рад любоваться и им, а не только твоими опорк… ногами.
— Так говоришь, будто это возможно! — Люба фыркает.
— Конечно, — усмехается он. — Естественно.
Люба запинается и останавливается. Переводит взгляд с Арктура на Ареля и назад.
— А? Прямо-таки в русалку?
На этот раз отвечает ей Арель.
— Да, но так как ты — избранное дитя, то многими чертами отличалась бы всё равно. Но хвост был бы.
— Не думай даже о её хвосте, — мрачно бросает Арктур.
Идти недалеко, так что лавка Афины уже маячит впереди.
Люба берёт Арктура за руку и начинает нежно увещевать:
— Будь с ней только поаккуратнее… Помягче. Хорошо?
— Посмотрим, — отзывается он напряжённо, но, взглянув на Любу, смягчается. — Как скажешь.
Она целует его в щёку.
Афина чувствует неладное, прямо-таки человеческое тело ноет, словно на непогоду, хотя в обычный шторм такое не происходит.
Кажется, придётся возвращаться… Вдруг с Арктуром неладное? Старший брат всё-таки.
Ещё жених её бывший… Нельзя ему доверять!
Обдумывая это, она потягивает крепкий кофе, сидя за стойкой. А когда он заканчивается, переворачивает чашку с гущей на блюдце и открывает рот.
Там отчётливо вырисовываются два мужчины с длинными… хвостами.
Арктур чувствует её уже сейчас, лишь замечая взглядом лавку, и ускоряет шаг.
— Афина! — грохочет его голос, и он понимает, что пока не может сдержаться. — Афина, глупая рыбина!
— Арктур… — напоминает ему Люба о своей просьбе, переглянувшись с Арелем.
Афина роняет чашку, время остаётся лишь на то, чтобы спрятаться под прилавок, пусть она и понимает, что это бесполезно…
Со всех сторон на Арктура смотрят русалки, как бы говоря о том, как сильно его сестра скучала по родине, с какой тоской она томилась здесь…
— Зачем?! — он выдыхает и продолжает уже более сдержанно. — Зачем ты сбежала? Я места себе не находил. Я и подумать не мог, что ты у людей. Но знал, что жива. Спасибо и на этом! — вновь срывается его голос, но Арктур сразу же берёт себя в руки и осматривается. — Выходи…
— Это мои владения! — вдруг начинает разливаться солёной рекой её чарующий голос. — И я тебя не приглашала! Прочь, если не хочешь напороться на гарпун смерти!
Всё бы хорошо, но её прерывает голос из морского стража:
— Повелитель… Она заколдовала меня, я не мог связаться с вами!
— ЦЫЦ!
Арктур внимательно всматривается в пространство.
— Боюсь ошибиться… назовись!
— Пшёл-пшёл… — продолжает литься голос и тут: — Апчхи!
— Ты прокляла моего слугу! — вновь гремит голос Арктура.
А Арель вздыхает и просит тихо, робко даже:
— Афина, милая, выйди. Он думает, что я предатель.
— Ты тогда не поддержал меня! Сам бы и вышел за этого осьминога! — в голосе ведьмы отчётливо прослеживается обида. — И кто здесь предатель? Я знаю. Блондиночка!
— Что за глупости? — сжимает Арктур кулаки, но ничего не делает, терпит.
Арель же проходится по лавке.
— Я скучал. Я говорил тогда с братом. Он почти…
— Согласился! — перебивает его Арктур. — Я согласился, передумал, уступил, а тебя уже не было.