Люба расплывается в улыбке. Он даже запомнил отчество! Как приятно.
— О, спасибо большое! Ничего, мы любим подышать воздухом после грозы.
— Да, понимаю, — Александр кивает, — сам бы прогулялся, да не могу бросить пост. Но утром заканчивается моя смена…
Маринка тоже расплывается в улыбке, но ничего ему не говорит и тянет Любу за собой. Правда приглушённый тон её всё равно доходит и до Романа:
— Тут такие милые все. А что можно сделать… Ну, им чаевые дают или что?
Про Романа все будто забывают. И ему становится как-то неуютно.
— Ага, четыреста восемьдесят рублей за улыбку, — усмехается Люба, — а вообще, кажется, он нас приглашал на прогулку. Или мне уже кажется?
— Не знаю, но я отказать не смогу, он слишком милый. А мне, — зевает она, — спать охота. Не высыпаюсь я что-то. А ты пойдёшь?
— Ну, мы ведь ушли уже, и вправду надо выспаться. Ты, вроде, в дельфинарий хотела поехать после обеда. Помнишь?
— Ой, точно! — она вдруг чмокает Любу в щёку и подходит к своему номеру. — До скорого? И прости, что взбудоражила тебя. Мне, наверное, надо как-то поспокойнее себя вести.
— Ещё целует меня, — ворчит Люба с улыбкой и уходит к себе.
Она валится на кровать, но быстро понимает, что не заснёт. А штор уже касаются рассветные лучи.
Почему бы не пойти к пляжу, улучить момент, когда там почти никого нет?
Место это тихое, она сама выбирала специально.
И когда рано утром приезжала, видела, что у моря вдохновляюще-безлюдно.
Вот только надо выждать немного, чтобы сосед ушёл. Чего он всё время маячит рядом? И с Сашей — можно его так называть? — неловко как-то видится. Он такой милый, что даже слишком.
Хотя, может быть, это всё профессионализм. Учтивость, вежливость. И он так общается со всеми гостями?
Скорее всего…
Надо бы прислушаться, как он с другими разговаривает.
— Хотя зачем это мне?
Она усмехается, глядя в зеркало. Этот курортный воздух раскрепощает и внушает странные мысли…
А ведь они даже не покупали амулет у карлицы!
Вот только с хорошим сном это не работает…
Люба переодевается в закрытый чёрный купальник, а поверх надевает полупрозрачное платье. Смотрится… по пляжному. После несколько минут уходит на водостойкий крем от загара и спрей для волос.
Теперь можно идти.
Бабуля в подобных случаях говорила: девочка, словно с картинки.
Босоножки, полупрозрачное платье, распущенные золотистые волосы, шляпа… бусы.
И сумка, набитая всякими полезностями, которую, наверное, придётся зарывать в гальку, чтобы никто не стащил, пока Люба будет занята покорением морей.
— Снова уходите? Встречать рассвет?
Почему он-то никогда никуда не отходит?
Могла бы задать Люба встречный вопрос, но вместо этого она мило улыбается.
— Хочу искупаться, пока не так жарко и нет…
— Людей? — он улыбается.
Понимающе так.
— Ага! — Люба старается уйти побыстрее, но уже у двери её догоняет вопрос, который заставляет повернуться лицом к собеседнику:
— А, может быть, как-нибудь сходим вместе куда-нибудь? У меня впереди два выходных.
— Ну, вы ведь…
— Можно на ты.
— Саша, — произносит она его имя с явным удовольствием, — я понимаю, как тяжело работать сутки напролёт. Тебе сначала нужно выспаться, а уж потом спрашивать.
— Так я могу… когда высплюсь? Прийти к тебе?
— Что?
— Ну, чтобы пригласит погулять. Я тут знаю все десять достопримечательностей.
Люба смеётся.
— Да. То есть, я ничего не обещаю. Можешь попробовать.
На этом она, наконец, сбегает.
Внимание — это хорошо, но с каждой минутой солнце поднимается всё выше, ей нужно спешить, чтобы провести время как можно приятнее для себя.
На пляже оказывается лишь пара тройка человек в отдалении. Люба находит укромное место у скалы, где прячет свои вещи. А бусы снять забывает. Но они совершенно не мешают ей.
Он лежит на берегу. Это точно. Ведь воздух непривычно скользит по коже и играется в тяжёлых от воды чёрных волосах. Солнечные лучи разбиваются в радужные блики о зелёную чешую хвоста. И широкие, полупрозрачные плавники, расположенные по бокам и сзади почти не касаются морской воды, что белой пеной бурлит совсем близко.
Хочется протянуть руку, уйти в родную, знакомую среду, но Арктур может лишь приоткрыть топазовые, прозрачные, яркие глаза, разглядеть кого-то в воде и выпустить из красивых, но бледных губ тихий стон.
И Люба улавливает его.
Точнее, улавливает что-то странное, вибрирующее как будто бы между ключицами.
У неё уже, по крайней мере, выходит держаться на воде, хотя несколько минут назад показалось, что что-то схватилось за ногу и попыталось утащить на дно.
Маленькая судорога?
В любом случае лучше держаться ближе к берегу.
Перед тем, как бросаться в солёную воду, Люба собрала волосы в плотный пучок и убрала очки в сумку.
Так что теперь локоны не лезут в глаза, но в то же время она мало что видит, кроме расплывчатой линии берега и кого-то… развалившегося на гальке?
Рядом с тем местом, где она оставила вещи.
Немного неловко и несвободно.
Ладно, нужно будет просто поздороваться, забрать сумку и отойди туда, где можно будет привести себя в порядок.
Подплывая ближе лягушкой, Люба всё явственнее замечает неладное.
Лежит какой-то человек, не разобрать женщина или мужчина, волосы довольно длинные для парня. А ниже пояса…
Огромная рыбина!
Сердце тут же реагирует на происходящие неистовой тряской. Хочется закричать, позвать на помощь, но что-то будто не даёт это сделать, как бывает иногда в дурных снах.
Так, нужно взять себя в руки. Что это такое, акула? Она ведь не так опасна на суше, верно? Боже, что если она уже всё отгрызла и проглотила…
Любе почему-то страшнее думать о том, что придётся видеть это, пусть даже размыто, чем от мысли, что рыбина откусит что-нибудь и у неё.
— Эй, ты живой! — зачем-то спрашивает, уже почти доплывая до берега.
С надеждой, что этот день не начнётся с мертвеца!
Она, запыхавшись, выбирается из цепких лап моря и хватает рыбину за хвост.
Действительно, ничего не перепутала. Холодный, скользкий плавник!
Только зелёный, странно...
Бедный мужчина.
Как это произошло?
Его точно не было на берегу раньше. Значит он сражался с акулой, пока она пыталась держаться на воде?
Акула! Здесь акула! Нужно срочно предупредить всех!
И нельзя её выбрасывать в воду, нужно оттащить в сторону, чтобы засохла.
Люба так и делает с большим трудом. Но тварь не хочет отпускать свою добычу. Мужчина волочится за этой тушей.
А что если она делает ему только хуже? Нет, так не пойдёт, надо кого-нибудь позвать.
На всякий случай, она что есть силы пинает рыбину. Может быть, тогда тварь разомнёт челюсти?
Раздаётся булькающий стон. Не акулий…
— Кам… Кам, — пытается сказать что-то мужчина, открыв глаза.
Люба точно видит, что он приоткрыл веки, в них растворяется солнечный свет, делая их ещё более яркими.
— Камба… ла. Не… тронь. Хвост. Рана.
— Ой, боже, ты всё-таки жив! Как хорошо! Как хорошо, — она дёргает за хвост ещё разок. — Не могу освободить вас. Что, что… мне делать? Я позову на помощь…
Она отступает.
Какую же плохую шутку играет с ней не слишком хорошее зрение.
Будет трудно быстро добраться до людей, но нет времени на то, чтобы искать очки.
Но он хватает её за щиколотку холодными, крепкими пальцами.
— Не надо, людей… Надо, вода, человечка.
— Пить? Да, у меня в бутылке есть, в сумочке бутылка то есть… Короче, я не уверена, что…
Ладно. Ей всё же лучше заодно и надеть очки, чтобы понять, насколько серьёзна ситуация.
Вдруг эта шутка?
Да нет, рыбина по ощущениям настоящая и хвост её двигался.
— Сейчас-сейчас, подожди… те, минутку.
Она бежит сломя голову к груде гальки, лихорадочно вырывает сумку, натягивает очки, берёт бутылку с водой и полотенце.
Бежит назад и на полпути вскрикивает, резко затормозив.
— Аааа! Человекорыба!
Море начинает волноваться сильнее, хотя только что было спокойным. И русал с трудом, но отползает от берега ещё дальше. С тоской в последний раз взглянув на влажную гальку и белую пену.
— Вода… — выдыхает он. — Но не обратно. Не… сейчас, — и теряет сознание. — Прошу… — последнее, что звучит из его уст.
ГЛАВА 4. Дар морей в чехольчике
Люба наворачивает вокруг него круги, совсем как Маринка недавно наворачивала такие же у двери проклятой лавки.
Где у странноватой продавщицы был какой-то бзик на русалок.
И русалов.
Неужели это правда и она не сошла с ума?
Какого чёрта? Если есть такие существа взаправду, почему это считается мифом, легендой, сказкой?
И ведь он разумен, даже говорил с ней. Они понимали друг друга.
Русал тяжело дышит, на него больно смотреть.
Люба всегда легко принимала недостатки других людей, но огромный чешуйчатый хвост… Да ещё и далеко не такой милый, как было в «Русалочке» у Диснея…
Он как будто мощнее и с плавниками в нескольких местах. Сам кончик хвоста большой, жёсткий и плотный.
Конечно, вид такой странной комплекции отвлекает, но Люба не была бы медсестрой, если бы не заметила открытые раны.
Тут есть нюанс и уже не смешной, а грустный.
Она боится крови.
Да… именно так.
В принципе, она может брать кровь из пальца, но ей это даётся с трудом. В остальном, у неё в больнице находится много других дел, кроме кровавых. У неё есть договорённости со всеми, особых проблем не было, никто ещё не погиб.
Но если она увидит слишком много крови, то может и грохнуться в обморок, а тогда, кто знает, что произойдёт?..
Люба бы позвала на помощь, объявила бы всем, что нашла настоящего русала, но…
Во-первых, она маленько сомневается, не подмешали ли ей чего-нибудь или не потеряла ли она рассудок из-за ночных приключений. Маловероятно, но сумасшествие никогда нельзя исключать из вариантов в любой ситуации. Кричать всем, что она совсем недавно пнула мифологическое существо… возможно, не лучшая идея.