— Разве известен? Зачем тогда Афина варит зелье?
— Убедиться надо, — мрачнеет он. — Когда дело магии касается, рубить сплеча не стоит. Так у вас говорят, верно?
— Да, молодец, — хвалит она его, словно ребёнка и переводит взгляд в море, где купаются и Вова с Арелем. — Сдружились…
— Угу, утащит его с собой, зуб даю… — прослеживает Арктур за её взглядом. — Брат у меня впечатлительным бывает и увлечённым. Если нравится и интересно что-то, то…
— Вову? Утащит? — пугается Люба.
— Конечно.
— А… а если он не хочет?..
— Захочет, — лениво тянет Арктур. — Арель уговорит. Или Вова уже хочет, сам, да спросить как не знает. Или не решается. Или не понимает ещё, что так можно. Он ведь тоже ни рыба ни мясо. И у Ареля не было таких… Мы ведь можем вашими покровителями становиться. Это выгодно. Нам, так как вы редкость и ценность, почётно, значит. А вам проще так, будто приходите сразу в родной дом, к родным. А не чужаками из другого мира представляетесь. Да и всякие другие нюансы есть. Меня так… разморило что-то на солнце, лень рассказывать…
— Выгодно, значит? — хмыкает Люба и поднимается, будто собираясь уходить.
Арктур, не вставая, ловит её за руку.
— Но не мне. В смысле, такому, как я, не гоняться же за выгодой такой… Я просто… люблю тебя. Только не отвечай, — просит вдруг. — Сердце колотиться стало. До сих пор странно.
— Вообще-то, я хотела предложить тебе какое-нибудь другое развлечение.
Она склоняется над ним и с улыбкой целует в губы. Легонько. Нежно.
Арктур невесомо обнимает её, подаваясь к ней ближе, и поднимается.
— Какое? — глаза его блестят, и это не скрыть даже солнечным очкам. — Я… в предвкушении, — звучит странно, хотя, наверное, понятно, о чём его мысли в этот момент.
Люба улыбается:
— Ещё успеем съездить на экскурсию! Ты ведь нигде не был, надо с чего-то начинать, правда? Здесь, конечно, не так много развлечений, но они всё же есть.
Он молчит. Будто разочарованно. Но в следующую минуту улыбается ей и берёт Любу за руку нежно и бережно.
— Если только ты сама хочешь этого, Любовь. Ведь это время твоё, твой, как ты говорила? Отпуск. А мне достаточно и того, что есть. Мне достаточно, что ты рядом. Всё это в новинку мне.
— Я хочу немножко побыть твоим проводником… — шепчет Люба, чуть сжимая его руку, впервые чувствуя рядом с мужчиной, которого так мало знает, себя настолько безопасно и комфортно. Словно, наконец-то, нашёлся последний пазл, вставший идеально в идеальную же картину. — Даже жаль, — тянет она, — что первую прогулку на ногах ты совершил не со мной. Но Ани, наверное, было забавно с тобой. Ты так мило удивляешься.
Теперь он улыбается виновато.
— Но я впервые поднялся на ноги при тебе, Любовь… Для меня именно ты была со мной, когда происходило что-то впервые. А о той прогулки, с ней, я запомнил только пару птиц на ветвях и еду. И да, хорошо, веди! — разрешает он.
— Я… поставила тебя на ноги, — улыбается Люба, — как звучит-то…
Он кивает.
— Да-да, именно так! Так и было.
И он уходит за Любой, без сожаления покидая пляж.
День проносится, как длинный, красочный и тёплый сон. Реальность для людей предстаёт пред Арктуром, как нереальность для русалов.
Птицы проносятся мимо кабинки колеса обозрения, как стая чёрных, но очень быстрых рыбок. Арктур смотрит вниз и вдаль, вцепившись в сидение до бела пальцев и даже не замечая этого.
В другой руке у него подтаявшее мороженое. Оно не так удивило его, как сладкая вата и пейзажи вокруг. Мороженое похоже на снег, только сладкий.
— Боишься высоты? — Люба касается его руки.
И Арктур вздрагивает, но тут же улыбается ей, качая головой.
— Нет… Просто непривычно. В воде тоже есть высота, но упасть не можешь. А тут… Да и красиво так, захватывает дух, — однако взгляд он не переводит вновь на горизонт, где розовым заревом разливается закат.
Арктур смотрит только на Любу.
— Люблю тебя…