- Отец ругает: говорит, и так много денег спускаю на всякую ерундень, а успехи в учёбе он от меня ожидает получше. Вот подтянусь – тогда даст денег, разрешит купить.
- Я же тебя подтягиваю и подтягиваю по всем предметам, - засмеялся я. – Ты давай тянись интенсивнее.
Ирина встала на цыпочки и потянулась к моим губам:
- Вот так нормально вытягиваюсь?
У меня была накоплена некоторая сумма; с повышенной стипендии и первого в моей жизни большого гранта подкопив ещё, я смог приобрести для любимой этот кулон на платиновой цепочке – и намеревался отдать, сделав предложение; но Ирина опередила – рассказала, что уже обручена с сыном отцовского партнёра, и равнодушно предложила расстаться: мол, спасибо, конечно, за приятное времяпрепровождение, но нищий русский медик-аспирант мне не чета. Она так и не узнала, что за подарок у меня был подготовлен для неё, и какими словами я этот подарок собирался сопроводить.
… И вот сейчас я готов преподнести Ирэне то, что покупал для Ирины. Назло, а вовсе не потому, что хочу сделать приятное фиктивной жене. Теперь я тоже женат, как все. Надо же. И родители, и Ирина, когда уходила, пошлыми фразочками пожелали мне «встретить свою половинку и остепениться». Поздравьте меня, мои дорогие!
- Какая необычная форма, - заинтересовалась Ирэна, принимая подарок. - А что она значит?
- Не знаю, - равнодушно пожал я плечами. – Но рад, что подвеска тебе нравится. Помочь надеть?
Кулон здорово смотрелся под красивой шеей фиктивной супружницы; но и Ирэна смогла меня удивить – снова садясь за стол, весело предупредила:
- На самом деле, у меня тоже есть для тебя подарок дома. Представляешь, нашла в магазине старой книги трёхтомник по онкологии на испанском языке, изданный в середине двадцатого века. Помнишь, ты хотел, но нигде не мог найти в интернете. А я случайно наткнулась в букинистическом – и…
- Правда?
У меня возникло желание немедленно бежать домой – порыв, который я с трудом усмирил. Оттяну удовольствие, посмотрю легендарный справочник поздно вечером.
- Большое спасибо тебе, - я не сдержал довольной улыбки. Отличный день: и начался с задорного секса – и заканчивается чудесными сюрпризами.
Однако, как оказалось, сюрпризы на том не кончились. Точнее, кончились, - но разве что чудесные. Как только мы, придя одними из последних, расселись на оставшихся местах на скамейках, установленных в парке для просмотра фейерверков, стало ясно, что Ирэне не очень хорошо видно сцену; я посадил её повыше - себе на колени, и тут же, заметив нас, нам помахал рукой издалека один из коллег с отделения. Что ж, неплохо: пусть видят, что досуг я провожу с женой, прямо-таки каждую свободную минуту стремлюсь посвятить ей.
Пока мы рассаживались так и эдак, сбоку донеслось удивлённо-радостное:
- Сева? Приветики! Ты тоже тут? С праздником!.. Ой, ты с дочкой?
Обернувшись, я увидел Ирину. С которой в последний раз встречался и разговаривал почти восемнадцать лет назад. И сразу всё исчезло из моего поля зрения: скамейки, до отказа забитые любителями халявы; сцена с ведущим; стремительно потемневшее небо Лос-Анджелеса.
Глава 7. Евсей. Брось пустые видеть сны и пьянеть от них.
Ирина – заматеревшая, как, наверное, и сам я за эти годы – но всё такая же красивая, лёгкая и очаровательная сидела наискосок от нас с молодым парнем, очень похожим на её магната-мужа.
- Мой сын, Арсений, - представила она. – Ему семнадцать. Сеня, мы с Евсеем Фёдоровичем вместе учились. А дочку твою как зовут?
- Ирэна, - представилась сидящая у меня на коленях фиктивная жена. – Только я не…
Арсений вдруг вскочил – судя по раскрасневшемуся лицу паренька, явно желая приударить за «девчонкой»:
- Ирэна, а давай сбегаем – там бесплатно выдают праздничные наборы, видела?
- Да? А что в эти наборы входит? – заинтересовалась «дочка».
- Да вроде сиреневый фонарик, холщовая сумка, темные очки для фейерверков, дезинфицирующий гель для рук… со вкусом апельсина.
- Наверное, всё-таки с ароматом, а не со вкусом? – засмеялась Ирэна, поднимаясь с моих колен. – Да, за такое богатство не жалко даже в очереди отстоять.
- Мам, мы сходим, хорошо? Там ещё напитки раздают. Тебе принести чего-нибудь?
- Не надо… ну или можешь любого сока, - сказала Ирина, не сводя с меня пристального взгляда.
Когда "детишки" ушли, Ирина нетерпеливо подсела поближе ко мне:
- Ну что, как дела?
Я с отвращением вновь ощутил чувство, которое за восемнадцать лет так и не забыл: сердце бухало в груди, ладони вспотели, а вата в голове стала стремительно вытеснять мозги. Я знаю психоневрологию - и сейчас прекрасно отдавал себе отчёт в том, что это просто привычная реакция организма на когда-то сильный раздражитель. Тело помнило. Мозг помнил. Вот и всё. Или... не всё?
- Вообще-то это не дочка, - медленно и с усилием произнёс я. - Это моя жена. Мы на днях поженились.
- Жена-а-а? - удивлённо протянула Ирина. Как будто всерьёз думала, что я буду вечно хранить ей верность.
- Если присмотреться, не так уж молодо она и выглядит. Вполне солидный специалист.
- Вот облом-то будет для моего дамского угодника Арсения, - усмехнулась Ирина. - На работе познакомились?
- Да, это моя коллега. Вместе работаем.
- Так я и думала, - задумчиво посмотрела бывшая. - Где тебе ещё знакомиться, как не на работе... Читала о твоих успехах в области нейрохирургии, и не раз.
Вот, значит, всё-таки как... Проклятое сердце не желало успокаиваться и неумолчно трепыхалось в груди. Но сказать мне Ирине по-прежнему больше было нечего.
- Как муж? - всё-таки выдавил из себя я.
- Спасибо, нормально, - с живостью откликнулась Ирина. - С младшим дома сегодня, он приболел. А нас вот с Арсением отпустили... Слушай, я понимаю, что вопрос сильно запоздал, но... ты не очень тогда переживал?
- Ну что ты, - дежурно ответил я. - Конечно, не очень. Все всё понимают; молодо-зелено.
- Я надеялась, - как мне показалось, с облегчением вздохнула Ирина. - Слушай, а вы где живёте сейчас?
- В Шерман Оукс.
- Ого! Счастливчики. А мы так и засели в Беверли Хиллз. В гости-то пригласишь? Напрашиваюсь, - с прежним кокетством посмотрела Ирина; порылась в сумочке - наверняка брендовой и дорогущей, как и подобает жене бизнесмена, дочери и невестке бизнесмена, - и протянула мне благоухающий блокнот с изящной ручкой.
- Напиши свой адрес и телефон. Я тебе как-нибудь позвоню, и договоримся. И я тебе свой оставлю. Можно?
- Почему нет, - пожал я плечами. На секунду, когда она передавала мне блокнот, наши пальцы соприкоснулись; на это краткое мгновение мне снова стало двадцать три.
- Жена-то не заревнует? - осведомилась Ирина, когда я вернул ей блокнот и ручку.
- Она у меня не ревнивая. К тому же, умница.
- Ну... я-то умницей никогда не была. Оттого не была и тебе парой, - вдруг сказала Ирина. На это мне было нечего возразить; к тому же, появились Арсений с Ирэной. Парень был красным, как варёный рак.
- Оказалось, это жена Евсея Фёдоровича. Ирэна тебе сказала? - посмеиваясь, спросила моя бывшая у сына.
- Да... Как всегда, облом по всем фронтам, - Арсений с долей шутки развёл руками; но было видно, что парень действительно огорчён.
- Да ладно, найдёшь лучше, моложе, - утешила Ирэна.
- Ещё желательно хотя бы вполовину такую же красивую, - вздохнул "дамский угодник" по имени Сеня.
- Какая миленькая вещица, - заинтересовалась Ирина, нагибаясь к украшению, висевшему на Ирэниной шее. – Можно рассмотреть поближе? Абсолютно в моём стиле, надо будет у мужа выпросить что-нибудь подобное.
Выпросить у мужа? Ха-ха, дура Ира; эта подвеска восемнадцать лет назад предназначалась тебе – и купил её тот, у кого и выпрашивать было не нужно; он относился к любым твоим желаниям и намёкам с глубоким интересом и вниманием.
Фейерверков я не то что не видел - а даже и грохота их не слышал; не помню, как мы распрощались и разошлись с Ириной и Арсением по окончании праздничных мероприятий.
Конечно, Ирина знает, сколько мне лет. Но ведь и Арсений, видевший меня впервые в жизни, даже не усомнился в том, что Ирэна - моя дочь. Должно быть, дело всё-таки не только в Ирэне... но и во мне. Мне так и хотелось спросить жену: "Я сильно изменился за эти шесть лет? Постарел?". Но это значило бы открыть ей, что я её вспомнил. А эту тему мне поднимать не хотелось.
- Ты какой-то весь перевёрнутый, - заметила Ирэна. - У вас с этой Ириной что - что-то было?
- Да нет, ничего особенного, - не соврал я. И впрямь, ничего особенного между нами не было - по крайней мере, для Ирины-то уж точно. - Сто лет назад встречались недолго. Ещё в студенчестве. С тех пор даже не виделись. Слушай... та комната в общежитии для аспирантов и научно-педагогических работников всё ещё числится за тобой?
- Пока да - а что?
- Давненько я там не был. Решил вспомнить молодость. Давай-ка туда сперва, - садясь за руль, предложил я. - Проведи, покажи, как ты жила, пока ко мне не переехала.
Меня занимала одна-единственная мысль: раз уж воспоминания всколыхнулись - поворошить ещё это болото палкой. Только надо осторожнее, крепко стоя обеими ногами на берегу; а то так, чего доброго, и увязнуть недолго. Мы ехали молча; наконец я пояснил:
- Хочу заняться сексом в общежитии.
Жена молча повела бровями; за три месяца сожительства у нас уже всякое случалось, так что моё предложение не должно было её шокировать. Я всю дорогу с ухмылкой напевал перевод древней песенки Scooter "The Logical Song":
"Смолоду я
Был бодрой, раннею птичкою;
Весёлою,
и вечно оптимистичною.
И что ж мне делать теперь,
как мне вернуть себя прежнего -
Беспечного,
безмятежного, нежного?".
Ирэна бросила на меня беглый взгляд:
- Желаешь вспомнить, как занимался с девками сексом в общежитии в юности? Например... с этой самой Ириной?
- В общежитии все занимаются сексом, - уклончиво ответил я. - Только помолчи, сделай милость; там стены тонкие, небось сама знаешь.