Наконец-то карие глаза зажглись, улыбка появилась на лице. Лиза с радостью забралась внутрь, уселась поудобнее. А Генри сел рядом.
— Только держись крепче, летать ты еще не научилась, — подмигнул жене.
— В смысле?
— Пошел! — крикнул оленю, а тот так подозрительно склонился к земле, приготовился, Лиза же машинально вжала голову в шею, зажмурилась.
Вдруг произошел резкий толчок, и сани сорвались с места. Когда девушка открыла глаза, так и ахнула. Они летели на высоте птичьего полета. Под ними белели снежные поля, леса, по бокам возвышались скалы, ветер завывал. Маленькой точкой виднелась деревенька лепреконов внизу.
— Нравится? — Генри посмотрел на Лизу.
— Это… это просто вау… Но я дико боюсь высоты, — вцепилась в его руку.
— Да? — и закусил губу. — Дико, говоришь?
— Ты чего задумал? — прочитала нечто недоброе во взгляде супруга.
— Я же злой, — подмигнул ей и натянул вожжи.
— Генри! — только и успела вскрикнуть, как сани совершили мертвую петлю.
Спустя пару часов, на землю опустились сумерки, и Лиза увидела то, что видела разве что во снах или по телевизору. Северное сияние!
— Обалдеть, — даже вперед подалась, а Генри поспешил обхватить ее за талию на всякий случай.
— Это твой мир, Лиза, — произнес с печальной улыбкой.
— Спасибо, — перевела на него восторженный взгляд. — За прогулку. Но не за мертвую петлю.
— Поцелуй меня, — коснулся порозовевшей от мороза щеки.
И Лиза поцеловала. Чувственно, смело и в то же время нежно.
— Ты останешься сегодня со мной? — а синие глаза засияли, но неярко.
— А ты этого хочешь?
— Конечно, хочу, — потом помолчал немного и добавил, — я люблю тебя.
— Любишь? — но в голосе ее Генри не услышал радости, скорее голос пропитался грустью. — Дочь королевы, виновницы всех твоих бед?
— Да.
На это Лиза ничего не ответила. Так и просидела весь обратный путь в молчании. Что она толком знает о Генри? Об этом мире? Даже о матери настоящей ничего не знает. Да и Генри так и не сказал, из-за какой такой новости его отправили в ссылку.
Вернувшись, Лиза какое-то время еще колебалась. Не знала, стоит ли идти к Морозовскому. Признание в любви свалилось снегом на голову, огромным таким сугробом. Радоваться этому признанию? Печалиться? Все ведь дело в том, искренен ли Генри. То стращал, заявлял со всей ответственностью, что ненавидит, и вдруг «люблю».
Однако одной засыпать, мучаясь сомнениями, тоже не хотелось. И Лиза пошла к нему. Все-таки тянуло к этому Зло Добрейшеству… в его руках было хорошо, не одиноко. Однако дверь в его покои оказалась открыта. Лиза тихо подкралась к той и заглянула внутрь. Генри разговаривал с Горгом.
— Дай-ка сюда, — Морозовский взял из рук лепрекона письмо, быстро раскрыл, пробежался глазами по тексту. — Отлично. Узнаю своего братца тугодума.
— Пригласил? — Горг с интересом уставился на хозяина.
— Пригласил. На ежегодные катания на Льдистых озерах. Решил, значит, на нейтральной территории. Ну-ну…
— Пойдете?
— Само собой. Пусть знает, что вот-вот кому-то придется подвинуться.
— Хорошо. Интересно, как Клаус воспримет Лизавет, — произнес задумчиво. — Олькен ведь всегда прочила ему свою дочь в невесты.
— Рано они меня списали со счетов, — и злорадно улыбнулся.
Лиза же покачала головой и поспешила вернуться к себе. Морозовский продолжает грезить троном, ему по-прежнему нужна только власть.
А Горг как-то опустил уши, сник весь.
— Ты чего? — обратил на него внимание Генри. — Опять спину прихватило?
— Нет, Ваше Злейшество. Душу прихватило. Жалко мне вашу несчастную супругу.
— Это еще почему? — нахмурился сразу.
— Используете вы ее. А она отчаянно ищет любви.
— Я ее не использую, — вдруг стал серьезен как никогда. — И чтобы вы со своей шатьей-братьей даже не засоряли ей голову подобными мыслями. Узнаю, отправлю в подземелье к остальным. Уяснил?
— Да.
— Тогда свободен.
Генри до рассвета ждал Лизу, но она не пришла. И почему не пришла? Если верить словам Горга, она жаждет любви. А что же в итоге? Бежит от того, чего больше всего желает? Где логика? Дурные женщины. Молчишь, плохо. Говоришь — еще хуже! И все-таки, что ее так напугало?
Лизу нашел крепко спящей. Она лежала на боку, часть попы выглядывала из-под одеяла. Когда же Морозовский накрыл ладонью бедро, когда собрался поцеловать горячее тело, Лиза неожиданно взбрыкнула.
— Уходи, — резко проснулась.
— И почему? — вмиг взбесился, отчего чуть не утратил человеческий облик.
— Я не хочу, — и натянула на голову одеяло.
— А что так? — схватил это чертово одеяло и стащил с нее. — Я вчера разочаровал тебя, признавшись в чувствах?!
— Если бы это еще было правдой.
— Ну все, хватит!
Тотчас оказался над ней, сел на ноги, чтобы не вырывалась, после чего разорвал тонкую сорочку и отбросил в сторону.
— Ты с ума сошел?! — дернулась несколько раз. — Слезь с меня!
Но вместо этого Генри спустил с себя штаны, накрыл Лизу собой, а через мгновение овладел почти уже не брыкающейся женой. Вошел в нее до упора, руки девушки зажал у нее над головой. А Лиза аж выгнулась ему навстречу, ощутив странное и неправильное возбуждение. Чтобы не показать этого, зажмурила глаза, что было сил, однако Морозовский все понял, ведь она стала мокрая, очень мокрая. Его маленькая строптивая беспредельщица хочет близости, хочет ласки, но почему-то пытается показать обратное.
— Тебе же нравится, — склонился к шее, провел по коже языком. — Лиза, — переместился к губам, — почему ты не пришла вчера?
— Устала, — произнесла с придыханием.
— Не ври… не устала.
Лиза ждала, когда же он начнет двигаться, мозг стремительно погружался в эйфорию.
— Ответь на вопрос, — и слегка качнулся, отчего по ногам девушки прокатилась дрожь.
— Пожалуйста, Генри, — простонала.
— Пока не ответить, ничего не будет.
— Ты не любишь меня, — открыла глаза.
— Да? — вскинул брови. — А я и не знал. Мне-то казалось, что люблю, — и усмехнулся.
И наконец-то Лиза ощутила как его член скользит внутри, как заполняет целиком. Руки ее Морозовский продолжал удерживать, а Лиза и не сопротивлялась. Этому просто невозможно сопротивляться. В какой-то момент Генри резко перевернулся, теперь Лиза была верхом на нем.
— Твоя очередь, — накрыл ладонями грудь, затем спустился к животу, дальше к ягодицам.
А Лизе не хотелось терять связи с ним, тело требовало максимально близкого контакта, тогда она склонилась, обняла мужа за шею, прижалась к нему. Но тут ее ждало нечто совершенно неожиданное, Генри накрыл пальцами попу, а один так и вовсе ввел внутрь, отчего Лиза вздрогнула.
— Что ты делаешь? — посмотрела на него круглыми глазами.
— Не бойся, — принялся целовать подбородок, добрался до губ. — Тебе понравится. Не останавливайся, Лиза продолжай двигаться.
Генри медленно ласкал ее пальцем, удерживал, когда Лиза опускалась на член полностью. И возбуждение достигло пика за считанные секунды, но не только ее накрыло, Генри тоже увлекся и увлекся настолько, что сдались они одновременно. Та самая волшебная пульсация, которая лишь усилила оргазм. Лиза крепко обняла мужа и поцеловала, продолжая вздрагивать от накатывающих волн сумасшедшего удовольствия.
— Тебе понравилось? — заправил каштановый локон, который так и норовил попасть ему в рот, за аккуратное ушко.
Лиза же накрыла небритую щеку ладонью.
— Генри, если ты…
Но он не дал договорить:
— Перестань думать о плохом. Я, может, и плохой, но не для тебя. Поверь.
— Хорошо, — и наконец-то улыбнулась.
— Я сейчас растаю от этой улыбки, — усмехнулся.
— Даже не думай. Впитаешься в матрас, как я тебя возвращать буду.
— Нам поступило приглашение, — и улыбка тотчас сошла с лица. — Брат желает видеть нас. Хотя, нас — это громко сказано, скорее, тебя.
— Зачем?
— Потому что ты наследница престола. И должна будешь перенять бразды правления. Он ведь занимает эту «должность» временно.
— И когда состоится встреча?
— Скоро. Кстати, ты же на коньках умеешь кататься. Верно?
— Да.
— Чудно, знакомство с Клаусом состоится на замерзшем озере.
Честно говоря, Лизе не хотелось никуда идти и ни с кем знакомиться. Однако упускать возможность покататься на коньках тоже не хотелось. Дома бы уже не раз съездила в Парк Горького. Коньки любила с детства, даже летом посещала крытые катки.
И если Лиза готовилась весело провести время, то Генри готовился к чему-то явно недоброму. Клаус не зря выбрал озера, боится подвоха.
К вечеру стало известно, катания состоятся уже завтра в полдень, отчего Морозовскому стало совсем не по себе. Хотелось верить, что Клаус проявит благоразумие.
А ночью Лиза пришла к мужу, пришла, чтобы с этого момента спать с ним в одной постели. Генри и слова сказать ей не дал, схватил и затащил на кровать, а через минуту Лиза уже стонала от его поцелуев, и языка, что вытворял нечто невообразимое у нее между ног.
— Генри, — кое-как совладала с собой. — Остановись.
— Почему? — навис над ней, а рукой продолжил ласкать.
— Мне хочется тоже, — и залилась румянцем.
— Чего тебе хочется?
Тогда Лиза толкнула его в грудь, чтобы лег:
— Я хочу попробовать тебя, — прошептала в губы, отчего у Морозовского случился шок. — Ты же мне подскажешь, как правильно? — провела языком по его нижней губе, а ладонью накрыла невероятно твердый член.
Лиза не стала дожидаться ответа, поспешила проложить дорожку из влажных поцелуев от его груди к паху. И когда Генри ощутил горячее дыхание на головке, то аж в простыню вцепился.
— Что мне сделать? — не торопилась касаться крайне возбужденной плоти.
— Ты издеваешься? — усмехнулся через силу.
— Да, Морозовский. Так, что мне сделать?
— Поцелуй его. Только губами.
И Лиза обхватила головку губами, начала скользить по влажному члену вверх, вниз. Ей это нравилось, это возбуждало. А еще ей нравился вкус Генри. Морозовский тем временем боролся с диким желанием кончить. Благо, когда накатывало возбуждение, Лиза чувствовала и останавливалась.