— А теперь коснись языком, — произнес низким голосом.
Ее ловкий язычок принялся выписывать узоры, иногда проникал в уретру, но когда Лиза начала втягивать в себя головку, словно тягучий коктейль через трубочку, Генри ее попытался остановить:
— Лиза, — коснулся головы, зарылся пальцами в волосах, — я не выдержу долго.
— Я же сказала, что хочу попробовать тебя, — бросила на него лукавый взгляд. — Не сдерживайся, Морозовский.
— Уверена?
А она вернулась к сладкой пытке. Генри так и не убрал руку с ее головы, ему нравилось ощущать, как Лиза то поднимается, то опускается. И через пару секунд он сдался. Горячая сперма хлынула в рот. Это было ново и потрясающе. Лиза приняла все, чем удивила мужа, восхитила. И Генри поспешил отблагодарить свою безобразницу. Скоро она снова извивалась от его настойчивых ласк.
— У нас сегодня ночь дегустаций, — усмехнулся и сейчас же проник в нее языком.
Оргазм сковал Лизу такой силы, что она даже вскрикнула, а Морозовский насладился ее вкусом.
— Кстати, — прошептала, когда страсти поутихли, — я пришла к тебе с официальным заявлением, — легла на живот, голову положила ему на руку.
— Внимательно слушаю.
— С этой ночи я буду жить здесь. Ты же не против?
На что он взял ее под мышки и подтянул к себе поближе, после чего поцеловал.
Через минут десять Лиза уснула. А вот Генри еще полночи не спал, размышлял о предстоящей встрече. Лишь бы Клаус не сболтнул лишнего, тогда все может закончиться очень и очень плохо. По крайней мере, Лиза не должна узнать всей правды от брата. Эх, надо было заранее все обдумать.
Утро началось со сборов. Лиза все не могла выбрать между тремя жилетами. На самом деле, проблема стояла не в выборе, а в жутко нервозном состоянии. Что ее ждет на том озере? Какой этот Клаус? Как ее примут или не примут?
Вдруг за спиной возникла Клара, что уже совершенно не испугало:
— Скотина рогатая ждет у входа.
— Это очень и очень хорошо… — пробубнила себе под нос. — А коньки? Или там на прокат можно взять?
— На прокат? — задумалась лепреконша.
— Ну, да…
Минуты две она ломала голову над этим «на прокат», в итоге сходила в гардеробную и принесла оттуда коробку.
— Прошу, — поставила на кровать.
Лиза заглянула внутрь. Ого! Коньки! Да не простые, не золотые конечно. Идеальные блестящие лезвия, белая кожа покрытая узорами и что весьма необычно, они скорее напоминали не ботинки, а полусапожки. Тогда Лиза и с жилетом сразу определилась. Голубой с белым мехом.
Генри тоже нервничал, да так, что то и дело терял человеческий облик, благо, Лиза находилась в своей комнате и не видела этого безобразия. Скоро полы в его спальне покрылись инеем, а кровать и прочую мебель основательно припорошило снегом. И где прежняя уверенность в себе? Где ярое желание наказать тех, кто его обрек на одиночество? Почему все мысли только о том, чтобы не потерять Лизу? И почему он вообще должен ее потерять?
Вдруг двери распахнулись, и на пороге появилась она. В мире людей ее бы назвали Снегурочкой.
— Что тут произошло? — с опаской осмотрелась.
— Ничего, — а глаза продолжали сиять.
— Это твоих морозных рук дело? — проскользила к мужу, под конец чуть не растянулась, Генри вовремя поймал. Так и повалились на кровать.
— Моих, — грустно усмехнулся. — Лиза, послушай. Ты многого не знаешь, но я обещаю тебе все рассказать. Сегодня Клаус может дать тебе ложную информацию, ввести в заблуждение, поэтому прошу, не делай поспешных выводов.
— Так, расскажи сейчас, — поцеловала его в щеку, потом в подбородок, потом и в губы.
— Нет времени. Вот, когда вернемся.
Сейчас бы у него язык не повернулся рассказать. Да и не планировал, но все вышло из-под контроля. А чутье подсказывало, что сегодня все закончится плохо.
От мыслей отвлекли неожиданные ощущения, оказывается, Лиза расстегнула молнию на его брюках, запустила внутрь руку.
— Ты чего творишь? — устаивался на нее с прищуром.
— Хочу тебя, — и осторожно поцеловала в губы.
Через пару минут одежда валялась везде, где можно, а Лиза стояла на четвереньках и вздрагивала от быстрых резких движений Генри. Он крепко держал ее за бедра. Но Лизе хотелось его поцелуев, потому скоро она легла на спину, а Морозовский накрыл ее собой и поцеловал. И целовал до нехватки воздуха. Вдруг Лиза сорвалась на громкий стон, впилась пальцами ему в спину, а Генри ощутил ритмичные сокращения и снова не сдержался. Это была страсть, слепая, сумасшедшая. Очнулись двое, когда со стороны улицы донесся недовольный возглас оленя.
— Нам пора, — осыпал ее шею поцелуями.
А Лиза как-то странно на него смотрела. Ей захотелось признаться ему в чувствах, но решила все-таки дождаться вечера.
Через полчаса они отбыли. Олень донес их до Льдистых озер быстро. И взору Лизы явилось нечто невероятное. Это было не просто замерзшее пространство, это был точно ледяной город с арками, высокими башнями и высоченной ледяной елкой по центру. Все скульптуры переливались самыми разными цветами. Вдоль правого берега стояло множество саней, запряженных оленями. Но одни сани выделялись как размерами, так и количеством оленей, их там было шестеро и седьмой вожак.
— Братец без пафоса не может, — усмехнулся Генри.
Приземлились аккурат около саней Клауса. Сначала выбрался Генри, потом помог Лизе. И только девушка хотела восхититься окружающей красотой, как раздался голос:
— Ну, привет, брат.
И оба одновременно развернулись.
Глава 8
Лиза так и открыла рот, позабыв про все правила приличия. Перед ними стоял двухметровый богатырь в темно-синих штанах, белой рубахе и синем жилете на шнуровке, тоже с мехом по краю. Довольно молодое лицо обрамляла короткая аккуратная борода, и до чего же у гиганта был суровый взгляд.
— Клаус, — Генри склонил голову.
Сейчас же Лиза сравнила двоих. Генри с братом одного роста, но в габаритах все ж уступает, более фактурный что ли, а этот Клаус, ну вот как есть глыба.
— А вы, — второй Морозовский подошел к Лизе, отчего той показалась, что она резко уменьшилась в размерах. — Лизавет Метельских? — и протянул руку. — Клаус Морозовский, приятно познакомиться.
— Да, приятно… мне… тоже, — вложила свою руку в его лапищу.
И сейчас же по телу девушки растеклось неестественное тепло, а глаза вспыхнули на мгновение. Клаус тогда довольно улыбнулся. Да, это действительно ее дочь. Но как же печально, что Лизавет первым нашел Генри.
— Как понимаю, вы стали женой моему непутевому братцу? — усмехнулся без какой-либо иронии. — Хорошо ли он с вами обращается?
— Держу в клетке, кормлю через день, — процедил сквозь зубы Генри.
— Все хорошо, — Лиза забрала руку и подошла ближе к мужу. Все-таки рядом с Генри было куда спокойнее и приятнее.
— Что ж, тогда приглашаю вас присоединиться к ежегодному ледовому фестивалю.
И устремился в сторону длинных лавок, что характерно, изо льда, но накрытых толстыми шкурами.
— Ну-у-у, и брат у тебя, — Лиза округлила глаза, — Халк Хоган в лучшие годы нервно курит в сторонке.
— Не знаю, кто такой Хоган, — проводил Клауса взглядом.
— Вы очень разные, — взяла мужа за руку, чем заставила посмотреть на себя. — И если честно, ты симпатичнее, — и подмигнула.
— Бесспорно, — кое-как улыбнулся. — А еще умнее, хитрее и вообще.
— Почему ты так нервничаешь?
— Не обращай внимания. Просто давно не выходил в свет. Да и сборище всей этой вьюжно-эльфийской братии как-то комфорта не добавляет. Что сказать, я привык в тишине и уединению. Идем, — повел ее в сторону таких же лавок. — Коньки ждут, лед стынет.
Лиза с нескрываемой радостью нацепила коньки, а Генри вдруг опустился перед ней на корточки и помог зашнуровать, причем так смотрел, будто не зашнуровывает, а наоборот, снимает и вот-вот начнет раздевать, отчего внизу живота Лизы возникла истома. Какие же у него красивые глаза, когда не бесится, и какие чувственные губы. Что-то не о том она совсем думает. Прилетела на коньках кататься, а мысли все о сексе, о сумасшедшем безудержном сексе с Его Злейшеством.
— Перестань так смотреть, — поджала губы. — Ты меня сбиваешь с толку.
— Когда вернемся, я тебя собью… с ног.
Лиза аж зажмурилась. Это форменное издевательство, уже бы послать к черту катания да броситься Морозовскому в объятия.
— Все, готово, — поставил ее ноги, и лезвия тут же погрузились в снег. После чего Генри надел свои коньки. Конечно же, черные.
И только Лиза собралась сделать шаг в сторону озера, как Генри снова оказался рядом, подхватил ее на руки и вынес на лед. За ними все это время наблюдали, будь то люди, эльфы, которые отличались от лепреконов более утонченной внешностью — заостренные длинные уши, никаких лишних волос, аккуратные носы и почти у всех голубые глаза, да и ростом они были выше лепреконов, а фигурами стройнее. Клаус тоже внимательно следил за парой.
— Готова? — Генри убрал руки.
— Не переживай, я хоть и не Липницкая, но тоже кое-что умею.
— Липницкая? — вскинул брови.
— Не суть, — отмахнулась и покатилась вперед, а Морозовский за ней.
Вот уж кто был рожден для фигурного катания или хоккея, Лиза с нескрываемым восторгом наблюдала за тем, что вытворял на льду ее муж. Тройных прыжков, конечно, не выдавал, но змейки и винты в его исполнении были на десятку. Лиза тоже хорошо держалась, однако против здешних жителей смотрелась все же бледновато.
Скоро все вышли на лед, после чего зазвучала громкая веселая музыка, оказывается, музыканты засели в одном из импровизированных ледяных замков. Иногда к Лизе подъезжали люди, знакомились, причем смотрели на нее с такой надеждой, эльфы так и вовсе чуть ли не руки целовали. Честно говоря, Лизе было не слишком приятно от столь непонятного обожания. И уже через час она поняла, что во дворце Морозовского куда комфортнее. Там Каланча наряженная, Скотина рогатая, при возможности пытающаяся тяпнуть ее за палец, Горг, Клара, Гурчик, ну и, конечно же, Генри. Ему ведь тоже здесь неуютно, хоть и старается не подавать вида.