После отдыха и расслабляющей ванны Лиза отправилась на поиски ушастых поганцев, которые поступили с ней столь вероломно. Нашла их, конечно же, в кухне. Клара с Гурчиком тут же нырнули под стол, а Горг лишь ухмыльнулся и покачал головой.
— Я вижу вас! — Лиза вплыла в кухню. — А-ну! Вылезайте!
— Давайте-давайте, — Горг отвесил пинка Гурчику. — Выходите, коль проштрафились.
И те нехотя выбрались.
— Ну, прости, — пискнула Клара. — И еще, на меня нельзя кричать. Я тоже в положении.
— Да-а-а-а? — улыбнулась, — как здорово! — и тут же вернула себе грозное выражение лица. — Вы хоть соображаете, что натворили? Я вам доверяла, между прочим. Считала друзьями.
— Поверь, мы по-прежнему друзья, — захлопала глазами лепреконша. — Просто Его Злейшество без тебя увядал на глазах. Даже вон жуткую бороду отпустил, чего с ним отродясь не было. Почти есть перестал, уничтожил всю мебель в своих покоях, заморозил нас тут.
— Ладно, — нехотя приняла доводы. — А сейчас я хотела бы переговорить с Горгом, — и перевела взгляд на старика.
Клара же с Гурчиком с удовольствием ретировались. Тогда Лиза села за стол, сложила руки в замок:
— Клаус мне рассказал, что с помощью неких магических кристаллов можно открыть портал в мир людей. Этих кристаллов мало и растут они десятилетиями в ледяных пещерах далеко отсюда. Вы, когда перетащили меня сюда, воспользовались такими же?
— Да, — закивал. — Генри специально засылал наших в Мертвые пещеры на самом краю севера, чтобы они достали эти кристаллы. Два похода закончились печально для лепреконов, а в третий удалось добыть кристаллы.
— И для открытия портала нужен один?
— Один.
— Значит, у вас остались еще?
— Остались, — произнес на выдохе. — Я так полагаю, хочешь вернуться?
— Да, хочу. Мне плохо здесь, — и глаза наполнились слезами. — Уже никаких нервов не хватает. Клаус хороший, добрый, оказал мне неоценимую поддержку, но он все на что-то надеется, на взаимные чувства, а их нет. Ну, не мой он типаж, что ли.
Горг даже удивился такой откровенности, но в то же время был очень рад послушать Лизу, понять ее.
— Продолжай, — направил уши в ее сторону.
— А Генри озабочен лишь собой. Он приволок меня сюда…. Но, зачем? Говорит про ребенка, а разве этот ледяной склеп предназначен для ребенка? Здесь же воспаление легких схватить, как нечего делать. И как же он огорчился, когда узнал, что я отдала силу Клаусу, — печально улыбнулась. — Нет. Все это неправильно. Не сложилось у нас и не сложится. В общем, хочу домой. Теперь я человек и мое место среди людей. К тому же, свою миссию я выполнила.
— Понимаю, — кивнул.
— Так, ты сможешь мне помочь?
— Я подумаю. В чем Клара была права, так это в том, что Генри по тебе страдал. Но помимо в нем все еще много злости на некогда обидчиков. Я ведь почему остался здесь? Чтобы следить за его душевным состоянием, чтобы вовремя принять меры, если Генри совсем распоясается.
— И что вы сделаете, если он распоясается? — аж дыхание затаила.
— Мы тоже силой обладаем. И чем старше становимся, тем сильнее. Магия в нас течет другая, нежели в вас или эльфах. Магия лепрекона в способности обращать все вокруг себя в камни. Мы и сами каменеем, когда приходит время отправиться к праотцам. Есть в Артикасте древнее кладбище лепреконов, там так красиво. Каждый лепрекон перед смертью принимает свою особую позу. В том поколении была мода на позу задумчивого старца, вот уж все повадились перед кончиной изображать из себя мудрецов. Смешно было. Что-то я отвлекся… — мотнул головой, — итак, если Морозовский примется буянить, я отдам последние силы, но остановлю его. Думаю, ты поняла, каким образом.
— Ох-х-х-х, — начала растирать виски. — Час от часу не легче.
— Меня приставил к Генри Совет, Лиза, — решился уж всю правду выдать. — Приставили в надежде, что я убью его. Но я не смог. И много лет потратил на то, чтобы уболтать этого дурня не лезть на рожон. А потом предложил вариант вернуть тебя.
— Так, это была твоя идея?
— Ну, можно сказать и так. Все эти годы мы приглядывали за тобой, защищали, помогали. Истратили много кристаллов Мертвых пещер. Но парочку я приберег на всякий случай.
— С ума сойти. Значит, все те странности, — вспомнила неудачный опыт с молодым человеком, хозяина лавки подарков, да и еще множество, казалось бы, незначительных моментов, но так или иначе, странных, — что со мной происходили, ваших рук дело?
— Да. Что до того бедолаги, чуть не лишившегося черенка, это была не моя идея, — поднял ладони вверх, — это Генри. А вот последняя шалость с елочной сосулькой, моя. И мерзавец еще легко отделался.
— И почему мне сейчас хочется убить Генри?
— Хочется или нет, а магии в тебе теперь никакой. Ты беззащитна, Лиза. А это плохо. В мире людей масса опасностей, ты же там останешься совсем одна. С ребенком. Подумай над моими словами. Морозовские со временем угомонятся, однако помогать тебе не перестанут. Ты все равно дочь королевы, а значит, будешь до конца своих дней на попечении Совета и действующего правителя.
— Хорошо, я подумаю, — и отправилась к себе, ошарашенная полученной информацией.
Продолжение от 13.02
Лиза уже не понимала, что чувствует, чего хочет, чего не хочет. В голове и сердце все перепуталось. Генри каждый раз умудряется выбить почву из-под ног, он просто врывается вихрем в ее жизнь, переворачивают душу вверх дном, после чего обязательно наговорит гадостей, затем уносится прочь, гонимый обидами. Ну, сколько можно? А разве ее чувства не важны? Хотя, чего собственно… конечно, не важны. Важен только Морозовский с его задетым достоинством.
Сидеть в четырех стенах совсем не хотелось, потому Лиза быстро оделась и отправилась на улицу, где подошла к фонтану, присела на край широкого бортика.
— Скотина? — глянула на оленя. — Ты меня слышишь?
Вдруг раздался треск, и через минуту перед ней уже стоял олень. Какой же он все-таки красивый, хоть и крайне вредный. Но сейчас животное вело себя вполне дружелюбно.
— Почему твой хозяин такой? — набралась смелости и протянула руку к голове оленя, а тот для начала понюхал, потом взял и ткнулся носом в ладонь. — Он ведь все нервы мне измотал. Берет скотина такая, — потом осеклась, — это я не про тебя, и наматывает на кулак, наматывает. Выходит, не любит, а просто изгаляется, тешит свое ущемленное самолюбие.
— Да просто он полный кретин, — раздался голос в тишине, отчего Лиза чуть не поседела. Так и уставилась на зверя. Так, он еще и разговаривает?
— Согласна, — слетело с губ.
В этот момент рядом с ней закрутился вихрь, из которого мгновением позже вышел Генри:
— Не переживай, Скотина олень смышленый, но разговаривать все ж не умеет.
Тогда бедняжка выдохнула. А Морозовский подошел к ней, сел рядом:
— Почему ты мне не веришь? Я ведь признался тебе во всем. Неужели слова брата кажутся правдивее? Он ведь даже не знает, как все было на самом деле.
— Вот видишь, снова ты про Клауса.
— А как иначе, Лиза? Ты ведь к нему ушла.
— Я ушла за ответами, а ты сразу записал меня в шлюхи, сравнил с Олькен. Я пришла к тебе сказать о ребенке, а ты… и каждый раз, каждый ты пытаешься приплести к разговору Клауса. Может, тебе стоит наконец-то встретиться с ним и поговорить? Почему я должна чувствовать вину из-за того, что вы столько лет в ссоре?
— Ты же снова дала мне понять, что не хочешь быть со мной, что хочешь домой.
— Да, Генри, — поднялась и развернулась к нему лицом. — Хочу. Хочу домой к людям. В мир, где я выросла. Где у меня была спокойная размеренная жизнь.
— К людям? — сразу нахмурился. — Ты что же, мыслишь вернуться обратно?
— Именно так.
— А я? А ребенок? Почему ты решаешь за меня?
— Так, разве тебе нужен ребенок на самом деле? По-моему, ты сам еще как ребенок. Отпусти меня, — взяла его за руку.
— Совсем спятила? — тотчас подсочил. — Никогда, слышишь?! — и грозный вопль прокатился эхом по округе. — Никогда я не позволю тебе уйти с моим ребенком!
— Ах, ну да… Я же совсем забыла, что одна-то могу катиться хоть на все четыре стороны, — не смогла сдержать слез.
— Если я тебе настолько опротивел, то да. Можешь.
На сей раз влечения не возникло, Лизе стало по-настоящему горько. И только она хотела выплеснуть эту горечь, как со стороны моста послышался звон бубенцов.
— А вот и твой защитник пожаловал, — криво усмехнулся Генри.
— Пожаловал в первую очередь твой брат и правитель Артикасты, — скрестила руки на груди.
Сани остановились в паре метров от двоих. Клаус немедленно покинул их и направился к Лизе.
— Какого черта ты вытворяешь? — а нет, сразу подошел к Генри.
— И что же я такого вытворил? Всего-то вернул домой жену.
— Ты ее выкрал, придурок! — вот и Клаус потерял самообладание. — Ей сейчас нужен покой и уход, а не твои игры в недокороля!
— А не пошел бы ты куда подальше, олень переросток! Ты приперся на мою территорию! Влез в мою семью!
— Семью?! — рассмеялся в голос. — Не смеши меня. Ты знать не знаешь, что такое семья! У тебя была семья, которую ты посчитал недостойной себя. Когда отец с матерью умерли, ты даже на похороны не соизволил явиться!
Лиза какое-то время стояла, смотрела на то, как оба пушат хвосты, слушала их взаимные обвинения и все отчетливее понимала, что она здесь никому не нужна. Так и вернулась во дворец. Ни Клаус, ни Генри даже внимания не обратили на ее уход. А Лиза решила для себя, что пора. Пора снова стать хозяйкой своей судьбы.
Она отыскала Горга в приемной зале, тот подметал сухие иголки, что успели осыпаться с Каланчи.
— Я приняла решение. А ты? Подумал?
— Подумал, — кивнул и сразу же отложил метлу в сторону. — И вынужден с тобой согласиться, — лепрекон прекрасно слышал перепалку. — Желаешь уйти сейчас?
— Да. Они как раз не заметят.
— Хорошо, идем, — поманил ее за собой.
Двое спустились в подземелье. Здесь было очень холодно, очень. Горг подвел Лизу к одной из дверей, коих здесь насчитывалось большое множество, после чего снял с крючка связку ключей, быстро нашел нужный. Замок лязгнул два раза, и дверь со скрипом отворилась.