— Меня устроил бы и обычный сетевой магазин, — вздыхаю я, разглядывая вывеску.
Я зарабатываю весьма неплохо, и на обуви никогда не экономлю, но все же местные цены за гранью моего понимания. И, честно говоря, в таких магазинах я чувствую себя неуютно. Мне все время мерещатся пренебрежительные взгляды персонала. Мол, чего приперлась? Все равно тебе здесь все не по карману.
Крамер лишь неодобрительно качает головой.
— Положди, — бросает он мне и обходит машину, чтобы открыть мне дверь.
Только вместо того, чтобы позволить мне выйти из нее, он снова подхватывает меня руки. Очень хочется начать вырываться, потому что на нас смотрят все многочисленные прохожие, и даже таращатся люди на открытой веранде соседнего ресторана. Но и сделать этого я не решаюсь по этой же причине.
— Ты чего? — сердито шепчу ему я.
— Моя мама всегда говорит, что хромая женщина — это пол женщины.
Дальше развить диалог мы не успеваем, потому что Крамер уже заходит внутрь и усаживает меня на в кресло в стиле ампир. А услужливый парень-консультант мгновенно подставляет мне пуфик для ног.
— Нам нужны туфли к этому платью, — Крамер звучит так, будто повелевает. Мне хочется его одернуть. Моя демократическая душа не выносит царских замашек. Впрочем, персонал воспринимает такой тон вполне спокойно. Видимо, часть ценника — это компенсация за барство клиентов.
Окинув меня взглядом, консультант исчезает всего на минуту, а возвращается уже с нарядной коробкой в руках.
Правда, когда он тянется, чтобы снять с меня обувь, возникает некое напряжение. Под грозовым взглядом Тимура он отдергивает руку как ошпаренный.
— Я сам, — резко отшивает он парнишку.
Более неловкую ситуацию представить сложно.
Ах, нет. Я ошибаюсь.
Крамер, блокируя мою попытку сбросить туфли самостоятельно, перехватывает мои лодыжки, сам садится на пуфик и укладывает мои ноги к себе на колени.
А дальше я смущаюсь еще сильнее, потому что то, что он делает, больше похоже на прелюдию.
Оправив подол моего голубого платья-миди, ласкающим жестом он скользит рукой от колена к щиколотке. Аккуратно снимает туфельки и слегка сжимает в ладонях ступни, разглядывая их так, будто это что-то сокровенное.
Этот фут-фетишист совсем загнал меня в краску!
Все это выглядит очень неприлично!
Но консультант стоит рядом с непроницаемым лицом и держит коробку.
Процедура обувания происходит не менее интимно, и я ловлю себя на мысли, что, если бы мы были наедине, такая ласка вполне могла бы меня завести. Даже не самими прикосновениями, а взглядами, которыми они сопровождаются.
И все же ощущения приятные.
Не хватает еще разомлеть прямо тут!
Поэтому, как только обе туфли оказываются у меня на ногах, я тут же подскакиваю.
— Пройдитесь, — советует консультант. — Все ли удобно? Мягчайшая итальянская кожа, прекрасная колодка, но я могу подобрать вам другой вариант…
— Нет-нет! — прерываю его я. — Все просто замечательно.
Я провалюсь сквозь землю, если Крамер опять будет так меня обувать. Тимур смотрит на меня немного насмешливо, словно прекрасно понимает причину моего смущения.
— Не давит? Не трет? — не унимается парнишка. Да что ж такое?
— Все хорошо. Я беру.
— Мы берем.
И только после команды Крамера консультант наконец перестает кружить вокруг меня и, к моему ужасу, ведет Тимура к кассе. Ценник я не вижу, но я примерно представляю стоимость подобных туфель в бутиках. И я к таким дорогим подаркам не привычна. Может, от Олега или Егора я бы и приняла, но Крамер…
Я было заикаюсь, что и сама могу оплатить покупку, но Тимур успешно затыкает меня одним лишь взглядом.
— Потом обсудим, — отрезает он.
Да понимаю я, что расплачиваться должен мужчина, но мне от этого не легче! И в машине я снова возвращаюсь к этой теме.
— Тимур, сколько я тебе должна?
— Линда, не мели ерунды. Ты — моя невеста, я купил тебе туфли. Вопрос закрыт.
— Но…
— Ты совсем не умеешь принимать подарки? — догадывается он.
В этом он прав. Если подарок от мужчины дороже букета, то я чувствую себя обязанной.
— Наверно, — признаю я.
— Что ж, — Тимур заводит машину. — Будем исправлять и это.
— Каким это образом? — напрягаюсь я. Методы у Крамера весьма травмирующие.
— Например, покупкой нижнего белья.
Глава 17
Обалдев, я с трудом нахожу, что ответить:
— Почему ты думаешь, что мне поможет покупка белья для тебя? — пытаюсь я отшутиться.
— Полагаешь, что я лучше справлюсь без него? — насмешливо уточняет Крамер.
В словесных баталиях мне его не переплюнуть. В отличие от меня, Тимур за словом в карман не лезет. Далеко ходить не надо, стоит только вспомнить перекошенное лицо Раевской. За это дорогое моему сердцу воспоминание Крамеру, конечно, плюс тысяча к карме.
— Чего притихла? Представляешь меня голым?
Как всегда невыносим. Но почему-то сейчас Тимур меня не бесит.
— Нет, представляю тебя в семейниках до колен с милым рисуночком из розовых сердечек.
— Извращенка! — Крамер в ужасе округляет глаза. — Ну у тебя и фантазии! Лучше посмотри, на какой сеанс мы успеваем!
Хмыкаю, сейчас еще совсем не поздно, а кинотеатры работают почти круглосуточно. У нас шикарный выбор.
Залезаю в телефон и, озвучив сегодняшнюю киноафишу, спрашиваю у Тимура:
— А что бы ты хотел посмотреть? — в глубине души очень надеюсь, что не какой-нибудь скучный боевик. Боевики я люблю, но старые, когда ты точно уверена, что Брюс Уиллис всех спасет.
— Мне все равно, — пожимает плечами Крамер. — Я буду смотреть не на экран.
От его прозрачного намека я розовею. И раз уж он сам развязывает мне руки, я выбираю не большой кинотеатр в торговом центре, а маленький «Художественный», один из старейших в городе. Его, конечно, подновили, но ему тяжело тягаться с гигантами вроде аймакса, зато у него небольшие уютные залы, и находится он в старом центре на на пешеходной улочке среди милых ресторанчиков.
В этом есть своя прелесть, хотя и создает Крамеру проблемы с парковкой, но он и бровью не ведет, только спрашивает, кивая на новые туфли:
— Точно дойдешь?
Опасаясь, что он опять потащит меня на руках, я быстренько его успокаиваю:
— Тут всего триста метров. И туфли, правда, удобные. Спасибо.
Я запоздало его благодарю и смущаюсь. Я сегодня прямо Золушка. Злая мачеха, туфелька…
Вообще мне понравилось, когда носят на руках. У меня уже был такой опыт, но тогда я все время смущалась, что слишком тяжелая, а с Крамером ощущаю себя, как и говорила Лидия, Дюймовочкой. Олег говорил, что Тимур занимается какой-то борьбой. В его руках я словно невесомая пушинка.
Золушка-Дюймовочка. Надо же.
Узнав, на какой фильм я нацелилась, Крамер удивленно поднимает брови:
— Я думал, ты будешь перетаскивать меня на темную сторону с помощью киноновинок, а этот фильм я смотрел, когда мне было еще лет пятнадцать.
— Он поднимает мне настроение, — объясняю я. — Возражаешь?
— Да нет, хорошее кино.
На кассе Тимур снова заставляет меня краснеть.
Кассирша, обглядев нашу парочку, уточняет:
— Места для поцелуев?
— Да, — быстро отвечает Крамер и корчит мне физиономию: не нуди.
И я смиряюсь. На диванчике всяко удобнее, чем в кресле со смежными подлокотниками.
Купив билеты на ближайший сеанс, до которого еще десять минут, мы проходим в классический буфет из моего детства. Видимо, не у одной меня ностальгия, потому что Крамер ворчит:
— Блин, чувствую себя школьником, сбежавшим с уроков, — он сверлит взглядом выставленные на витрине пирожные, которые тоже словно из прошлого: трубочка, картошка и корзиночка.
Представив Тимура злостным прогульщиком, сжевываю улыбку. Я думала он адепт здорового образа жизни, но Крамер умилительно затаривается газировкой, попкорном и чипсами.
А в темном зале, едва усевшись на диванчик в последнем ряду, я сразу окунаюсь в историю на экране, хотя и знаю ее наизусть. И не обращаю в какой момент Тимур обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Только на самом финале, я чувствую, как он нежно гладит меня кончиками пальцев, а мою руку держит у себя на коленях.
Поворачиваюсь к нему и вижу, как в отсветах экрана сверкают его глаза, устремленные на меня. Мой взгляд словно попадает в плен. Кажется, еще секунда, и Тимур меня поцелует…
Но романтичный момент портят невоспитанные люди, которые, не дождавшись финальных титров, проходя мимо нас, начинают покидать зал.
— Как тебе поход в кино? — спрашиваю я, чтобы избавиться от неловкости неслучившегося поцелуя.
— Прекрасное было зрелище, — двусмысленного говорит он. И не менее двусмысленно добавляет: — Но теперь я голоден.
Предпочитаю на это не отвечать, не зная, куда может завести этот разговор.
Но выйдя из кинотеатра на оживленную улочку, Тимур сам возвращается к теме голода, правда, уже в классическом ключе:
— Как насчет перекусить?
— Не возражаю, гостеприимство Елены было таким, что мы даже на ужин не остались, — хмыкаю я.
И в этот момент у меня появляется ощущение, что на меня кто-то смотрит. Верчу головой в поисках знакомых лиц, но никого не вижу. Ощущение не пропадает.
— Я нормально выгляжу? — на всякий случай спрашиваю Крамера, покружившись перед ним. — Все в порядке?
— Ты восхитительна, — серьезно отвечает он.
Ну, значит, это у меня просто на нервной почве из-за сегодняшний событий, буду игнорировать это ощущение чужого взгляда, и оно само пройдет.
Переполненная удовольствием от просмотра любимого фильма, я решаюсь на то, чтобы самой взять Крамера под руку, и потянуть его в сторону небольшой и уютной таверны с итальянской кухней в двадцати шагах от кинотеатра. Я любила туда забегать в студенчестве. Как ни странно, она пережила много кризисов, и до сих пор радует свои постоянных посетителей.
И Тимур не сопротивляется, с улыбкой он следует за мной. Мне кажется, что сегодня я впервые вижу, как он улыбается. Не смеется, не саркастически усмехается и не нагло ухмыляется, а улыбается тепло и спокойно. Даже вид у него сейчас не такой грозный, как два часа назад.