ных связей и влияния был обычным делом. Только вот оказалось, что это уже не относится к его семье.
Маркиз горестно покачал головой. Теперь надо было как-то привыкать к той мысли, что Роберт и Розалинда уже пристроены, и ему теперь придется выстраивать отношения с их половинами. Впереди еще ожидалась свадьба – то, что должно было стать главным событием сезона, теперь будет проходить чуть ли не закрытыми дверями для совсем небольшой группы гостей.
Нортгемптон вздохнул, пошуршал бумагами и, сосредоточившись, углубился в дела. Ему предстояло сделать намного больше, чем до этого дня. Наконец-то в жизни своей семьи все упорядочить и привести к верному знаменателю.
***
Роберт и Амабель гуляли по берегу реки, держась за руки. Приятный ветер нежно поглаживал листья на ветвях деревьев, кружил вокруг людей и летел дальше, по своим, несомненно, важным делам.
Фигура графини уже не ничего не скрывала, что только подчеркивали платья свободного кроя. Оставалось всего ничего до знаменательного события, и что муж, что жена заметно волновались. Клиффорд не отлучался надолго от Амабель, справедливо полагая, что ей будет легче, если он постарается держаться рядом. Графиня прилагала все силы, чтобы не показывать своего беспокойства, ей не хотелось, чтобы муж ходил за ней как привязанный. Были дела и обязанности, которые требовали его присутствия.
Свадьба Розалинды состоялась месяц назад в местной церкви в присутствии небольшого количества гостей. Несмотря на мрачный вид маркиза Нортгемптона празднество прошло хорошо, и, что было особо замечено всеми, невеста и жених просто лучились от счастья. Как все-таки важно найти свою вторую половинку. От этого и жизнь воспринимается по-другому, и есть ощущение, что расправлены крылья.
Амабель радовалась за невестку и виконта, которые все еще не вернулись из своего свадебного путешествия. Она верила, что у них все будет хорошо и что пройдет совсем немного времени, прежде чем в их детской зазвучат голоса детей. И ей самой тоже не хотелось ограничиваться одним ребенком. Так она и сказала Роберту, чем привела его в состояние невменяемого изумления. Он забыл, как дышать, когда смотрел на нее округлившимися глазами, потом долго обнимал и целовал, не в силах скрыть волнение и проступившие слезы.
Графиня его понимала как никто. И если возможно ему подарить такую радость, то она постарается сделать это не единожды. Амабель ласково погладила руку мужа, желая его успокоить и успокоиться самой. Пусть оставшееся до знаменательного дня время пройдет безоблачно и счастливо. Все же это рождение наследника, и не стоит бесконечно думать о том, что еще не случилось.
Теперь, когда, казалось бы, все потрясения в их жизни канули в лету, они могут спокойно заняться своими делами и друг другом. И надо сказать, этого времени им в последнее время очень не хватало. Но сейчас им никто не мешал, и они собирались этим воспользоваться в полной мере.
– Роберт, ты твердо уверен, что это будет мальчик? – лукаво спросила мужа графиня. Тот посмотрел на нее и блаженно улыбнулся.
– Мне кажется, что да. Во всяком случае, моя мать в этом уверена.
– Леди Эсмерелде лучше знать. Все-таки она носила и мальчика и девочку. Наверно, разница есть.
– Знаешь, я уже говорил, что мне на самом деле все равно. Лишь бы родился здоровым. И таким же красивым как ты.
Амабель рассмеялась.
– А может, как ты? Почему ты не принимаешь в расчет свою красоту?
– Наверно, потому что думаю о тебе и хочу видеть отражение тебя в нашем ребенке.
– А я тебя.
– Тогда пусть будет понемногу от тебя и от меня.
– Это что же такое получится? – ужаснулась графиня, улыбаясь.
Клиффорд усмехнулся.
– Самый красивый и счастливый малыш на свете.
Они немного помолчали, видимо, думая о кричащем маленьком комочке, олицетворяющем собой все пожелания родителей. Амабель безотчетно улыбалась, представляя себя с ребенком на руках. Поскорее бы уже увидеть его и прижать к своей груди.
Роберт поцеловал ей руку. Сейчас он был счастлив как никогда. Исполнялось все, о чем он мечтал. Любимая жена, ребенок, который скоро родится. А в будущем большая семья.
Он поднял голову и вдохнул чистый и свежий воздух близкой воды. Бурливые волны реки напомнило ему о течении времени, которое жесткой рукой направляет жизни людей к будущему, хорошему или плохому. Какое будет это предстоящее, зависит от самих людей, от их мыслей и поступков. Заслуживает человек светлого грядущего или нет, решает он сам. Каждый день, каждым своим словом и делом. Бог видит всех своих детей, направляет и помогает, но, бывает, они не могут распознать божий промысел. И тогда наступает расплата за грех. Но если человек раскается, Бог простит ему и позволит вернуться на путь истинный. И тогда любая благостыня будет воспринята как истинный подарок судьбы.
Именно так и воспринимал граф то, что сейчас происходило с ним и его семьей. Благословение Бога, не иначе. И он твердо был намерен получить его на все оставшиеся годы жизни.
Он остановился, повернулся к Амабель и, обняв, крепко поцеловал ее. Радость перехлестывала через край его души и, казалось бы, затопляла все вокруг. Жена отвечала ему с не меньшей страстью, тесно к нему прижавшись. Они были очень и очень счастливы. Так, как и должны быть любящие люди в преддверии удивительных событий, которые вот-вот должны были наступить.
Глава 23
Роберт мерил шагами комнату, ожидая столь желанных известий. Его сюда отбуксировал доктор Фицлан, заявив, что «трепетным будущим отцам нечего маячить рядом, да, только всем мешают и себе нервы портят».
Клиффорд особенно не возражал, но все равно чувствовал себя неуверенно, оставив жену в руках эскулапа и его помощников. Он, не переставая, расхаживал по комнате и молился Богу за благополучный исход. С тех пор как ранним утром у Амабель начались схватки, Роберт не находил себе покоя. Его воображение рисовало как ужасы, так и непомерную радость от иллюзорных пока известий.
Леди Эсмерелда, загодя приехавшая к ним в дом, находилась рядом с графиней, помогая доктору Фицлану. И Роберту стало спокойнее, зная, что мать была там. Два опытных человека это большой плюс в таком деликатном деле как роды.
Дрожь внезапно охватила его тело, и Клиффорд поежился от неприятных ощущений. Поскорее бы все кончилось, иначе он либо сойдет с ума, либо напьется.
С этой мыслью, он взял графин с бренди и налил себе немного в бокал. Джордж, расположившийся неподалеку, горестно вздохнул от такого разгула и опустил голову на лапы. Он явно настроился с хозяином на одну волну и сопереживал всем своим существом.
Напиток обжог горло, и Роберт поморщился. Все-таки этот способ не для него. Он опять стал ходить кругами, не зная, куда себя деть от бесплодного ожидания. И его никак не покидало ощущение, что Амабель там страшно мучается и нуждается в нем. Попытки прорваться сквозь кордон не принесли успеха, и ему оставалось только ждать и думать.
Клиффорд фыркнул. Думать категорически не получалось. Мысли разбегались по углам и никак не желали выстроиться в единую цепочку. Чувства одерживали верх, и он ничего не мог поделать с этим гнетом. Просто не было сил взять себя в руки.
«А нужно ли?», задался он этим вопросом, и сам же ответил: «нет». В ожидании, что вот-вот случится чудо, трудно удерживать волнение внутри себя. Оно охватывает всего тебя, вырывается из всех пор, и ты сам становишься острым и жгучим волнением.
Где-то стукнула дверь, и раздались шаги. Джордж настороженно поднял голову, а у Роберта душа ушла в пятки. Неужели уже все? Легкий стук в дверь, и появившийся дворецкий добавили в ожидание еще большее напряжение.
– Вас желает видеть посетитель, сэр, – огорошил он хозяина.
– Посетитель? – удивился Клиффорд. Готовясь встретить новость о свершившемся событии, он был резко возвернут обратно к будничным делам. Чего делать очень не хотелось. Кого там черт принес?
– И кто там? – недовольно пробурчал граф, всем своим видом показывая неуместность этого вторжения.
– Виконт Моубрей, милорд, – опять ввел его в ступор слуга. – Я ему говорил, что вы не принимаете, но он настоял и заявил, что будет ждать столько, сколько понадобится.
Его извиняющийся тон подсказал Роберту, что, похоже, Колдер чуть ли не с ножом у горла потребовал у дворецкого пропустить его. Зная виконта, ему оставалось только посочувствовать слугам.
– Хорошо, – вздохнул Клиффорд. – Зови его. И заберите собаку.
Дворецкий поклонился и вышел, сопровождаемый весьма недовольным Джорджем. Граф прошелся по комнате и остановился спиной к окну. Он понятия не имел, что понадобилось виконту, после того, что произошло в прошлый раз. Честно говоря, он вообще не понимал, как у Моубрея хватило совести сюда явиться, но, похоже, у него в принципе нет такого понятия.
– Роберт! – радостно возвестил виконт, появившись в гостиной. Даже раскинул руки, как будто собравшись приобнять своего бывшего приятеля. Клиффорда перекосило от такой наглости и бесцеремонности. Заметив эту гримасу, Моубрей убрал руки, но улыбочка на лице как прилипла. – Сколько мы с тобой не виделись! И я вот решил заглянуть.
– Не вижу причин для этого дружеского визита, – съязвил граф.
– Мой дорогой Клиффорд, пусть мертвые хоронят своих мертвецов (прим.авт.: аналог русской поговорки – кто старое помянет, тому глаз вон). Мы же цивилизованные люди. Неужели мы не сможем спокойно поговорить?
– О чем? – Роберт, набычившись, смотрел на сияющую физиономию Моубрея, нимало не смущающегося более чем холодным приемом.
– Я знаю, что наша дорогая Амабель скоро одарит тебя первенцем. – Увидев, как изменилось лицо Клиффорда, он поднял руки и быстро проговорил: – Готов признать, что был неправ и смиренно прошу прощения.
– Чего ты хочешь? – едва не прорычал граф, все больше наполняясь злостью и раздражением.
Виконт щелчком поправил кружева, торчавшие на французский манер из-под рукавов редингоута, и вкрадчиво заговорил.