Каждое движение причиняло неимоверную боль, но я взяла себя в колготки и с усилием поднялась с кровати. Едва не окосев от боли, увидев мушек перед глазами, я тут же присела, чтобы попытаться прийти в себя.
- Давай, ты сможешь! - сглотнула я, чувствуя, как меня качает. Ноги сводило, боль становилась ярче. Опираясь то на на балясину кровати, то на шаткий столик, то на спинку кресла, где кто-то забыл полотенце, я пробиралась к колыбели.
Мне начинало казаться, что оттуда вот-вот покажется щупальце. Или клешня. Я мысленно готовила себя к тому, что там лежит как минимум чужой. Иначе, что могло вызвать у красавца такую реакцию?
До колыбели оставалось всего несколько шагов, а я оперлась о подоконник, чувствуя, как боль заставляет руки дрожать. Оттуда открывался вид на широкую дорогу и красивый сад. Внизу стояла карета, вокруг которой суетились люди, цепляя на нее багаж.
Красавец стоял и отдавал приказы, нервно поправляя манжету.
Я перенесла вес на руки, видя, как приготовления закончены. Красавец уверенными шагами направился в карету, даже не взглянув на дом. Через пару секунд карета тронулась и понеслась по дорожке между аккуратными кустами кремовых роз, отбивая звонкий ритм.
- Но! - крикнул кучер, вставая на козлах, а карета уносилась в тенистую аллею, скрываясь за зеленой листвой.
Вздохнув, я поползла в сторону колыбели. На мгновенье я увидела отблеск на стене. В отражении мелькнула незнакомая мне красивая молодая женщина с растрепанными темными кудрями и карими глазами.Она была бледной, как привидение. И щурилась на меня так же, как я щурилась на нее.
Я едва доползла до нее, цепляясь за нее рукой. Колыбелька качнулась, а я потеряла равновесие, сползая на ковер. Предприняв усилие, за которое нужно срочно давать премию, я встала и склонилась над колыбелью, ожидая увидеть все, что угодно, но увиденное меня заставило обалдеть.
“Тайна опозоренной жены”
https:// /ru/reader/taina-opozorennoi-zheny-b482777?c=5745414
Глава 14
Я крепко зажмурилась, а потом распахнула глаза.
Сердце учащенно забилось.
Уши стали огромными, а нос превратился в картошку. Потом нос сузился, а один глаз закрылся…
- Мамочки! - прошептала я, глядя на все эти метаморфозы. Я отшатнулась от зеркала. Жуть какая!
Потом лицо стало вытягиваться… Через мгновенье на меня смотрел румынский упырь Николай. Судя по виду, три раза невинно убиенный.
Я чувствовала, что дальнейшего преображения моя психика не выдержит, поэтому поспешила отвернуться от зеркала.
В дверь постучалась мачеха, а я повернулась к ней лицом.
- Мой вылитый второй муж, - подняв брови выдала она, глядя на меня. - Даже усы похожи!
Я стала трогать свою губу. Вот зря! Зря я поверила Лорансу!
Я старалась быть спокойной и твердой, как просроченный пряник. Но пока не получалось.
- Напоминаю, твое место на чердаке, дорогая… хм… Буду звать тебя… Агнес! - напомнила мачеха. - Итак, запоминай. Ты родом из деревни Вудгарден, что в сорока восьми лигах отсюда. Родилась в семье выпивающего лесничего.. Пошла в папу. Выпивать он начинал, как только впервые увидел тебя. Рано осиротела. Нанялась на работу, чтобы заработать себе на приданое. Пока что этой информации достаточно.
Я вышла, а мачеха уходила по коридору в сторону одной из комнат. Она остановилась и отчетливо постучала в дверь.
- Лоранс! - послышался ее горделивый голос. Она прислушалась.- В следующий раз предупреждай меня, когда решишь поставить эксперименты на слугах. Ты же помнишь, у мамы слабое сердце, но сильные руки…
- Хорошо! - послышался из комнаты ленивый голос сводного братца.
- Марш на чердак! - прошипела мачеха, а я ощупывала свое лицо, понимая, что на такой ужас лучше не смотреть.- Второй этаж, третья дверь. Учти, тебе придется играть роль служанки до конца. Чтобы все поверили. Если тебя попросят что-то сделать, не надо корчить рожи и закатывать глаза. Я запугаю слуг, как следует, чтобы они не разболтали лишнего. Хотя, с такой внешностью, они тебя вряд ли узнают. Но менять слуг сейчас нельзя. Это сразу бросится в глаза. Так что никому ничего не говори.
Я поплелась к лестнице, ведущей на второй этаж. Я отсчитала двери, открыла третью и увидела деревянную лестницу, ведущую к маленькой двери, в которую можно было войти только согнувшись в три погибели.
Сама комната использовалась, как кладовая, поэтому здесь валялись старые тряпки, ведра, ящики и прочая ерунда.
Я поднялась по лестнице, толкнула люк и увидела огромное мрачное помещение, которое даже сложно назвать комнатой.
В углу находилась лежанка, рядом стоял грубо сколоченный деревянный столик с выдвижным ящиком. Рядом со столиком стояла старинная деревянная вешалка. В противоположном углу пылился тазик, в который, видимо, собиралась дождевая вода.
Я вздохнула и упала на кровать, не раздеваясь. От пережитого, я тут же уснула…
Проснулась я, когда в щели светило солнце. После мягкой перинки спать на соломенном тюфяке было как-то не так.
Потянувшись, я порадовалась, что здесь нет зеркала.
Встав и разгладив форму служанки, я выдохнула, как вдруг послышался стук.
- Войдите, - произнесла я, видя как на чердак согнувшись в три погибели входит мачеха.
Увидев меня, она опешила.
- Что? - спросила я. - Что не так?
Я ощупывала лицо, а мачеха недовольно поджала губы. Она достала зеркальце, которое приличная дама носила с собой, а потом протянула его мне.
Первое, что я увидела - это свой глаз. А потом… Мамочки… Я….
Я не верила своим глазам. От ожогов не осталось и следа. Кожа была гладкая и белая, словно меня отретушировали. Исчезли даже мелкие недостатки, которые я умело скрывала пудрой. Я выглядела даже красивей, чем выглядела раньше.
- Зеркальце верни! - произнесла мачеха недовольным голосом. Я, вздрагивая от счастья, протянула зеркало ей. - Итак, тут до меня дошли слуги со слухами, что твой муж не ночевал в поместье. В первую брачную ночь. Его видели под утро объезжающего соседей.
Я вздрогнула.
- Поэтому постарайся сегодня никуда не выходить…- выдохнула мачеха. - А если и выходишь, то будь добра, чепец надвинь и лицо измажь какой-нибудь сажей. Не ровен час к нам нагрянет твой законный.
От этих мыслей стало тревожно.
- К сожалению, он имеет право потребовать тебя обратно. И мы в этом случае ничего сделать не можем, - произнесла мачеха.
Она собиралась уйти, а я внезапно увидела картину по- другому. Только сейчас я осознала, вспомнив о судьбе жениха Эмилии Тальен, насколько страшен гнев короля. И мачеха, рискуя жизнью приютила меня в своем доме. Вспомнились слова Лоранса: “Мама сама шила это платье. Она его очень любит!”.
Если гордая мачеха отдала мне платье, которое она сама шила и сама берегла, я бы… носила его с гордостью.
- Вы пошили очень красивое платье, - выдохнула я, вставая. - И мне очень стыдно за то, что мне пришлось его испачкать!
Мачеха резко посмотрела на меня.
- Какая муха вежливости и понимания тебя недавно укусила? - спросила она насмешливо.
- Мне пока все равно лучше не показываться в доме. Какое-то время, так что… давайте я его отстираю, зашью, поправлю… - предложила я.
Я когда-то работала полгода швеей. Не то, чтобы я любила шить, но сейчас я считала своим долгом починить его.
- А ты точно умеешь? - спросила она.
- Да, - кивнула я.
Мачеха развернулась и вышла.
Я сидела и вздрагивала, поглядывая на дорогу. Залитая солнцем дорога уводила за холмы и небольшой лесок.
- Эй! - послышался голос, а я услышала скрип двери. На чердак вошла та самая девушка, с бантиком на одежде. - Я принесла тебе еду. И тебе передали вот это.
- Спасибо, - вздохнула я.
Ее голос был небрежным, а я повернулась в ее сторону, как вдруг девица чуть не выронила поднос.
- Госпожа… - прошептала она. - Ой, простите, я перепутала вас… Хозяйка сказала, что взяла новую служанку… Но я не думала… Я вас помню… И по голосу узнала… Я раньше прислуживала вам, вы меня разве не помните?
Я не помнила. Честно. В свое время я уволила достаточно слуг.
- Когда вы еще жили здесь, и был жив ваш отец! - заметила девушка. Я выдохнула.
- Никому не говори! - произнесла я спешно.
- Конечно! Я никому не скажу! - спешно закивала девушка. - Клянусь вам! Ни словечка не проболтаюсь. Спасибо за приданое! Вы стали очень добры! Наверное, повзрослели!
Это уже не первый человек, который говорит мне такое. Мне начинает казаться, что Эмилия Тальен своим характером могла забивать гвозди.
- Вот ваша еда, госпожа! - произнесла служаночка. Она поставила поднос на столик.
- Тебя как зовут? - спросила я.
- Сарра, - кивнула девочка. - Иногда она называет меня Джоана. Это для того, чтобы создавалось впечатление, что в доме много служанок. Никто ведь на самом деле не обращает внимания на наши лица. На самом деле нас четверо. Я, еще одна горничная Грета и кухарка. Есть еще кучер. Он же конюх. Так что для солидности у каждой горничной по два имени…
Я смотрю, что мачеха еще та выдумщица. Но так уж повелось, что в приличном доме слуг должно быть не меньше шести.
Я взяла платье с подноса и разложила его на кровати, глядя на масштаб катастрофы. Юбка пыльная, бусины держались на честном добром слове, порванное кружево… Оторванный рукав.
Сейчас я смотрела на платье с какой-то нежностью. Не каждая аристократка будет шить его своими руками. А если бы и пошила, то никогда бы не отдала бы его никому! А мачеха дала его мне.
- Вот, госпожа! Мачеха сказала отдать вам! - послышался голос, а Сарра с трудом втащила швейную машинку.
На секунду я задумалась. Если не было бы беременной любовницы, а брак был бы по любви, я бы с гордостью носила бы это платье.
- Лоранс! - вспомнила я. - Я обещала ему прибраться в его комнате!
Визуал и выбор
Лоранс просил прибраться в комнате. Но спускаться с чердака страшно. В любой момент может приехать муж, чтобы забрать обратно.