А Йонн отмахивался от помощи своих воинов. И даже передо мной пытался изобразить светскую прогулку. И это вызывало восхищение силой его духа.
Мне хотелось, чтобы Аодхфайонн начал мне доверять. Чтобы он открылся мне, не прятал от меня свою боль.
Поэтому, прежде чем снять с него латы, я выставила прислугу из комнаты.
– Дальше я сама справлюсь, – заявила потрясённой Созане, закрывая за ней дверь.
Мне показалось, что в глазах Аодхфайонна мелькнула благодарность. И я воспрянула духом.
Всё будет хорошо. У меня всё получится.
У нас всё получится.
Правда так я думала лишь до того момента, как сняла с Йонна кожаные латы. Уже расстёгивая ремни, обнаружила на доспехах в районе правой лопатки длинный разрез, края которого были обагрены кровью.
Мне очень не понравилось это открытие.
Йонн втянул воздух сквозь зубы, когда поднял руки, чтобы я могла стянуть латы. Он старался делать это осторожно, но я всё равно услышала. Если бы не этот тихий звук, можно было бы подумать, что Аодхфайонн и вовсе не ощущает боли. Сразу вспомнился Кадан и его крики на людей, которые якобы неосторожно несли носилки.
Освободив мужа от лат и рубахи, я осмотрела рану. Выглядела она паршиво: длинная глубокая канавка, прошедшая через лопатку и часть спины. Края были рваными, как будто резали чем-то тупым.
– Что это? – спросила у мужа.
– Стрела, – коротко ответил он.
Тогда всё понятно. Наконечник рвёт ткани, а не режет как меч. Но кто стрелял в спину королю-дракону? Ведь это настоящая подлость.
Аодхфайонну просто повезло. Наверное, он повернулся, и стрела прошла по касательной, а не воткнулась в него.
По коже пробежали мурашки, когда я осознала, насколько Йонн был близок к гибели.
– Всё в порядке, – произнёс он, словно прочитав мои мысли. – Меня не так просто убить.
* * *
Восстание началось внезапно.
Ещё вчера герцогство Ванкаст было абсолютно спокойно. Ничто не предвещало беды. Йонн даже думал отправиться с Оксианной на прогулку. Хотел показать ей долину.
Как вдруг поутру прилетел голубь. Ночью в герцогстве начались волнения. Люди собирались на улицах, жгли факелы и требовали свободы от тирании короля-дракона.
Удивляло, что к замку Ванкаста они не пошли. Хотя это было ближе. Да и грабить сподручнее. Но сам герцог бунтовщикам ничем не мешал. Мешал король-дракон.
Дело было нечисто. Тут и гадать нечего, герцог Ванкаст, этот хитрый лис, замешан в восстании.
Йонну ещё не приходилось подавлять бунты. Обычно всё, на что отваживались герцогские шавки, это тявкать за его спиной.
Все девять помнили о величии своих предков и кляли короля-дракона, но решимости никому из них не хватало. Как и ума. Если бы герцогства объединились, Аодхфайонну пришлось бы нелегко. Он был бы вынужден снова выпустить дракона, как сделал когда-то его предок. За что и получил своё прозвище.
Но эти недоумки были слишком склочными, чтобы объединиться. Каждый мечтал надеть на себя корону, но ни один не отдал бы её соседу.
Йонн решил, что двух десятков латников будет достаточно, чтобы припугнуть Ванкаста и восстановить порядок в герцогстве.
Он недооценил подлость своих подданных.
Засада ждала в небольшом леске, на подходе к замку. Срубленное дерево перегородило дорогу и заставило воинов спешиться. Немедленно из придорожных кустов выскочили люди с завязанными платками лицами и сразу же бросились на отряд короля-дракона. Завязался бой.
Латники Йонна растерялись лишь на секунду, а затем ответили яростью. Железо звенело, слышались крики и стоны раненых. Вскоре всё было кончено. Король сам зарубил троих и остановился, чтобы оглядеться.
В этот момент спину обожгло острым осознанием опасности. Йонн обернулся, и это спасло ему жизнь. Стрела, выпущенная из придорожных кустов, прошла по касательной, лишь прорвав кожу и мышцы.
Двое воинов тут же подскочили к нему. Ещё трое бросились в кусты, из которых стреляли. Там уже никого не оказалось. Кто бы ни пытался убить короля-дракона, он не был дураком. Совершив выстрел, тут же бросился наутёк.
Латники порывались прочесать лес, но Йонн отозвал их. Это тоже может быть ловушкой. Лучше держаться вместе.
Король-дракон подобрал стрелу, обагрённую его кровью. Внимательно осмотрел древко и оперение. Они ему не были знакомы.
Кто желал его смерти настолько сильно, что решился на подобное? У Йонна не было ответа на этот вопрос. Но кем бы ни оказался этот человек, он был трусом и подлецом. Ибо только они стреляют в спину из засады.
Никто из его людей не пострадал. И король уже хотел продолжить путь и всё-таки посетить замок Ванкаста. Но латники дружно воспротивились. Йонн не ожидал, что воины так распереживаются из-за какой-то царапины на спине своего короля.
Сам-то он знал, что после первого же оборота от раны не останется и следа.
Но, что и говорить, ему было приятно. А ещё подумалось, как отреагирует она, Оксианна. Застынет ли напряжённо? Блеснёт ли испугом её взгляд? Или останется равнодушной к страданиям мужа?
И всё же Йонн вынужден был признать, что переживали его воины не зря. Спина болела. Рану невыносимо жгло. Сейчас бы обернуться и покончить с этим. Но, следуя заветам отца, король-дракон скрывал ото всех свою вторую сущность. Ведь это могло дать ему преимущество в противостоянии с заведомо более сильным противником.
Прежде таких у Йонна не было. Но сейчас он начинал думать, что отец был не таким уж перестраховщиком.
Стоило хотя бы отправить в замок часть отряда. Если Ванкаст виновен в разжигании восстания, дополнительное время будет играть ему на руку. Но разделяться сейчас не лучшее решение. За любым поворотом может ждать ещё одна засада. А он пока не способен сражаться.
Значит, придётся вернуться в замок и отправить больший отряд из гарнизона. А самому отдаться в прелестные руки жены.
К демонам этих бунтовщиков. Сегодня он позволит себе побыть обычным человеком и немного поболеть в заботливых женских руках.
* * *
Я промыла рану тёплым отваром шалфея и взялась за иголку. Пальцы немного подрагивали. Пришлось остановиться и сделать глубокий вдох. Иначе причиню ему лишнюю боль.
Свела края раны вместе и чуть запнулась, прежде чем проткнуть их иголкой. Вспомнила, как Кадан пнул меня ногой, когда я зашивала ему бедро. Конечно, брат сделал это неосознанно, от боли. Но я всё равно боялась к нему приближаться. Пришлось попросить Треллана и Коилина его придержать.
А вот Йонн даже не вздрогнул. И я подавила желание заглянуть ему в лицо и проверить, не потерял ли он сознание. Конечно, нет. Король-дракон – сильный воин. Он не станет, словно нежная барышня, падать в обморок из-за какой-то царапины, как он сам сказал.
Хотя я старалась действовать осторожно, чтобы не причинять лишней боли, но кожа была скользкой от крови. И пальцы всё же иногда соскальзывали.
В такие моменты я замирала, ожидая реакции Йонна. Но всё, что он делал, это втягивал воздух сквозь зубы. А мне хотелось плакать от собственной неловкости и жалости к этому сильному мужчине, который даже не стонет, чтобы не пугать меня.
Когда слезинка всё же скатилась по щеке и упала на плечо Аодхфайонна, он протянул руку и коснулся моей ноги. Осторожно сжал, поддерживая.
И я всё-таки разрыдалась.
– Эй, – мягко произнёс он, – Оксианна, прекрати разводить сырость.
– Да, конечно, больше не буду, – всхлипнула я и попыталась утереть рукавом слёзы, вот только они всё не заканчивались.
Йонн встал. Я собралась возражать, что ему нельзя двигаться. Но он не слушал. Просто обнял меня, прижал к своей груди. И я затихла, слушая мощные удары его сердца.
Не знаю, сколько мы так стояли. Казалось, время перестало существовать. Я наслаждалась объятиями короля-дракона, вдыхала его аромат, к которому сейчас примешивался запах крови и шалфея.
Не сразу, но мои руки тоже сомкнулись за спиной Аодхфайонна. Я обняла его. Так, как обняла бы мужа. Словно имею на это право. А осознав, что так оно и есть, сдавила ещё сильнее.
Он был так близко. Такой сильный и нежный, родной.
Мне захотелось поцеловать его. Я чуть отодвинулась, чтобы поднять голову. Мои руки скользнули по чему-то влажному на его спине. И я вдруг осознала, что это – кровь.
О боги! Мой муж истекает кровью, а я ещё заставляю себя утешать.
Решительно высвободившись из объятий Йонна, усадила его обратно на стул. Он не сопротивлялся. Только посмотрел так, что у меня перехватило дыхание. Губы сами собой раскрылись в ожидании поцелуя.
Скорее зашла ему за спину, чтобы совладать с собой. Что же я делаю? Йонн ранен. Ему больно. А я думаю о поцелуях. Королю-дракону сейчас нужно совсем другое.
Чувствуя, как от смущения пылают щёки, я вернулась к ране. Мне потребовалось около часа, чтобы зашить разрез, смазать заживляющей мазью и наложить повязку из плотного полотняного бинта.
Затем я кликнула служанок, чтобы убрали окровавленные тряпки и тазик с водой. А сама пошла в ванную, вымыть руки.
– Оксианна… – позвал Йонн, в голосе звучал вопрос. Я оглянулась. – Ты останешься?
– Да, – даже не задумалась, прежде чем отвечать. Для меня сейчас не существовало иных решений.
Когда я вернулась, служанок в комнате уже не было. Король-дракон сидел на кровати, собираясь стянуть сапоги.
– Подожди! – крикнула, испугавшись, что швы разойдутся от резкого движения. Йонн обернулся, удивлённо глядя на меня. Я смутилась своей несдержанности и уже тише добавила: – Не двигайся, тебе нужно беречь рану.
Аодхфайонн долго смотрел на меня, а потом кивнул. На лице у него появилось довольное выражение. Словно у кота, которому перепала целая миска сливок.
Борясь с обуявшей меня неловкостью, я подошла. Стянула сапоги. Дальше следовало снять с Йонна штаны. Я окончательно смутилась, но всё же попросила его встать, а потом начала расстёгивать пуговицы. Пальцы были неповоротливыми и постоянно соскальзывали. А уж когда Аодхфайонн накрыл их своими ладонями, и вовсе задрожали.