«Дорогая?» – Ричард постучал в дверь ванной.
Я встала, поправила бледно-розовую ночную рубашку на бретелях и открыла дверь, вытирая слезы.
– Прости меня, – я держала тест за спиной, как будто скрывала что-то постыдное от посторонних глаз.
Он обнял меня и начал говорить все, что полагается говорить в таких случаях, но я чувствовала, что между нами что-то неуловимо изменилось. Я помню, как вскоре после свадьбы мы гуляли в парке возле нашего дома и увидели отца, играющего в мяч со своим сыном восьми или девяти лет. У них были одинаковые кепки команды «Янкис».
Ричард остановился, глядя на них.
«Не могу дождаться, когда буду вот так играть со своим сыном. Надеюсь, у него рука будет тверже, чем у меня».
Я посмеялась, чувствуя, что грудь стала чувствительнее. Такое случалось перед месячными, но я читала, что это также признак беременности. Я уже принимала витамины для зачатия. По утрам я совершала долгие прогулки, купила себе диск с йогой для начинающих. Я перестала есть непастеризованный сыр и пила не больше одного бокала вина за ужином. Я делала все, как говорили специалисты.
Но ничего не работало.
«Надо просто не прекращать попыток, – говорил Ричард раньше, когда у нас все еще была надежда. – Ничего страшного ведь, правда?»
Я бросила шестой тест на беременность в мусорное ведро в ванной, прикрыв его салфеткой, чтобы не смотреть.
«Я тут подумал…» – сказал Ричард. Он отошел от меня, чтобы завязать галстук, глядя в зеркало над комодом. На кровати за его спиной лежал открытый чемодан. Ричард часто уезжал, но обычно ненадолго, на один день или на два. Внезапно я представила себе, что он собирается сказать: он предложит мне поехать с ним. Представив, что у меня появился шанс сбежать из нашего прекрасного пустого дома в чудесном районе, где у меня нет ни одного друга, я почувствовала, как сгустившийся мрак расступается. Как мне удается оставить позади очередную неудачную попытку.
Но вместо этого Ричард произнес: «Может быть, тебе вообще перестать пить?»
* * *
Беременная девушка отходит от меня, а я принимаюсь часто моргать, возвращаясь к реальности. Смотрю, как она подходит к путям, слышу рокот приближающегося поезда. Колеса со скрипом замирают, и двери распахиваются с усталым вздохом. Я дожидаюсь, пока толпа втиснется внутрь, потом вхожу сама, чувствуя смутную тревогу.
Я переступаю через порог вагона и слышу сигнал, предупреждающий, что двери закрываются.
– Извините, – говорю я молодому человеку передо мной, но он не двигается с места. Его голова покачивается в такт музыке, гремящей в наушниках; я чувствую вибрацию басов. Двери закрываются, но поезд не двигается. В вагоне так жарко, что мои брюки липнут к ногам.
– Садитесь, – слышится голос, и пожилой мужчина встает, уступая место беременной девушке. Она с улыбкой бросает на него взгляд и садится. На ней платье в клетку, простое и дешевое на вид. Полная грудь натягивает тонкую ткань, когда она убирает волосы с шеи и начинает обмахивать себя рукой. Она покраснела и покрылась испариной; она излучает сияние.
Не может быть, чтобы новая возлюбленная Ричарда была беременна.
Это невозможно, но внезапно я представляю себе, как Ричард стоит у нее за спиной, обхватив руками круглый живот.
Я делаю короткие вдохи сквозь зубы. Мужчина в белой майке с желтоватыми следами под мышками держится за поручень у меня над головой. Я отворачиваюсь, но все равно чувствую едкий запах его пота.
Вагон дергается, и я падаю на женщину, читающую «Таймс». Она даже не поднимает головы от газеты. Всего несколько станций, говорю я себе. Десять минут, максимум пятнадцать.
Вагон злобно дребезжит по рельсам, пробиваясь сквозь тьму тоннеля. Я чувствую, как ко мне кто-то прижимается. Слишком тесно; все стоят слишком тесно. Моя потная ладонь соскальзывает с поручня, колени подгибаются. Я оседаю у двери, согнувшись так, что голова почти касается коленей.
– Все нормально? – спрашивает кто-то.
Человек в майке низко наклоняется к моему лицу.
– Кажется, мне плохо, – выговариваю я, задыхаясь.
Я начинаю раскачиваться, считая под ритмичный стук колес по рельсам: «Раз, два… десять… двадцать…»
– Кондуктор! – кричит женщина.
– Эй! Здесь есть врач?
«…пятьдесят… шестьдесят четыре…»
Поезд останавливается на шестьдесят девятой, и я чувствую, как кто-то подхватывает меня за талию, помогая встать. Потом меня почти выносят из вагона, на устойчивую поверхность платформы. Кто-то отводит меня к скамейке в десяти метрах от края платформы.
– Может быть, кому-то позвонить? – спрашивает голос.
– Нет. Грипп… Мне нужно домой…
Я сижу на скамейке, пока не возвращается способность дышать.
Потом иду четырнадцать кварталов пешком до дома, считая все 1848 шагов вслух, и забираюсь в постель.
Глава 7
Нелли снова опаздывала.
В последнее время она чувствовала, что ей не хватает часов в дне, ее изматывала бессонница и постоянная нервная дрожь от огромного количества кофе, которым она старалась прогнать сонливость. Ей казалось, что она все время пытается что-то втиснуть в список дел. Взять, например, сегодняшний день: Ричард предложил ей поехать в их новый дом сразу после работы в детском саду – встретиться со строителем, который будет настилать патио.
– Сможешь выбрать цвет камня, – сказал Ричард.
– Бывает какой-то еще, кроме серого?
Ричард посмеялся, решив, что это шутка.
Она согласилась, потому что ее все еще мучило чувство вины за то, что пришлось так резко оборвать первую поездку в новый дом. Это означало, что теперь она должна была пропустить укладку, на которую они с Самантой планировали потратить кучу денег в качестве подготовки к девичнику – Сэм устраивала его для нее сегодня вечером. На девичнике будут ее друзья из «Ступеньки за ступенькой» и из «Гибсонс» – эти разнонаправленные миры редко сталкивались. «Прости!» – написала Нелли Сэм и, поколебавшись, добавила: «В последнюю минуту выяснилось, что нужно кое-что сделать для свадьбы…»
Она не могла придумать ничего другого, чтобы это не выглядело так, будто она променяла лучшую подругу на жениха.
– Мне только нужно быть дома к шести, чтобы собраться на вечеринку, – сказала она Ричарду. – Мы встречаемся в ресторане в семь.
– Вечно у тебя ранний отбой, Золушка, – ответил он, легонько целуя ее в нос. – Не волнуйся, не опоздаешь.
Но они опоздали. На дорогах были жуткие пробки, и Нелли вошла в квартиру, когда было уже около половины седьмого. Она постучала в дверь Сэм, но та уже ушла.
Она минуту постояла в дверях, рассматривая белую новогоднюю гирлянду, которой Саманта обвила заднюю спинку своей кровати, и пушистый зеленый с синим ковер, который они вместе нашли свернутым на тротуаре у роскошного жилого дома на Пятой авеню. «Неужели кто-то и правда собирается его выкинуть? – спросила Саманта. – Богачи совсем с ума посходили. На нем еще даже ценник висит!» Они подняли его на плечи и понесли домой, и, когда они проходили мимо симпатичного парня, стоявшего на переходе, Сэм подмигнула Нелли и специально развернулась, чтобы конец ковра ударил его в грудь. В итоге Сэм встречалась с этим парнем два месяца; мало с кем ее отношения длились так долго.
У Нелли было полчаса на то, чтобы добраться до ресторана, то есть душ ей было принимать некогда. Она все равно налила себе полбокала вина, чтобы пить понемножку, пока будет собираться – не из тех дорогих вин, которые обычно заказывал для нее Ричард, она ведь все равно с трудом могла почувствовать разницу – и врубила Бейонсе.
Она побрызгала холодной водой на лицо, потом нанесла тональный крем и начала подводить свои зеленые глаза дымчато-серым карандашом. Их ванная была такой маленькой, что Нелли вечно ударялась то о раковину, то об угол двери, а каждый раз, когда открывала шкафчик над зеркалом, оттуда вываливалась зубная паста или лак для волос. Она уже несколько лет не принимала ванну; в квартире был только крошечный душ, в котором едва хватало места, чтобы наклониться и побрить ноги.
В их новом доме в душевой кабине стояла скамейка, а у душа была насадка с эффектом тропического дождя. Ну и еще джакузи.
Нелли попыталась представить, как она погружается в него, после долгого дня… А что она будет делать целыми днями? Наверное, сажать цветы во дворе и готовить ужин для Ричарда.
Хорошенько ли понимал Ричард, что единственное в своей жизни домашнее растение она утопила, а ее кулинарный репертуар ограничивался замороженными обедами?
По дороге назад в Нью-Йорк она разглядывала из окна машины окружающий пейзаж. Без сомнений, ее новый район был очарователен: величественные дома, цветущие деревья, идеальные тротуары. Ни единой пустой обертки, которая могла бы замарать безупречно ровные дороги. Даже трава казалась зеленее, чем в городе.
Когда они выезжали на трассу мимо пункта охраны, Ричард поприветствовал человека в униформе взмахом руки. Нелли прочитала название строительной компании, написанное толстым замысловатым шрифтом на выгнутом аркой знаке: «Кроссуиндс».
Она, конечно, будет ездить с Ричардом на Манхэттен каждый день. Она будет наслаждаться лучшим в каждом из этих миров. Будет встречаться с Сэм поболтать и заходить в «Гибсонс» съесть бургер у барной стойки и узнать, как продвигается роман Криса.
Она повернулась, чтобы еще раз посмотреть на район через заднее стекло. Ни единой живой души на улицах. Ни одной машины не видно на дороге. Она как будто смотрела на фотографию.
Но если она забеременеет сразу после свадьбы, то, наверное, уже не вернется в «Ступеньку за ступенькой» осенью, думала она, наблюдая, как ее новый район исчезает вдали. Было бы безответственно бросать детей посреди учебного года. Ричард будет уезжать в командировки каждую неделю или две, и она большую часть времени будет проводить в этом доме одна.
Может быть, стоит подождать несколько месяцев и не слезать с противозачаточных. Она могла бы еще год поработать.