Но Ричард сделал еще больше.
Каким-то образом он поймал ее даже прежде, чем она поняла, что сейчас упадет.
* * *
– Морин замечательная, – сказала Нелли Ричарду, когда они медленно шли рука об руку к его дому.
– Я видел, что ты ей тоже очень понравилась, – ответил Ричард, сжимая ее ладонь.
Они еще немного поболтали, а потом Ричард показал на кафе, где продавали джелато, через дорогу от них.
– Я знаю, что втайне ты хотела десерт.
– Сердце говорит «да», но диета отвечает – «нет», – простонала Нелли.
– Сегодня был твой последний рабочий день, так ведь? Мы должны отпраздновать. Как прошел выпускной?
– Линда попросила меня произнести небольшую речь. Я расчувствовалась под конец, а Джона подумал, что мне сложно прочитать то, что написано в бумажке, и закричал: «Просто проговаривай слова! Ты сможешь!»
Ричард засмеялся и наклонился поцеловать ее, и тут ее мобильный взорвался песней Рианны «Umbrella» – «Когда взойдет солнце, мы будем светить вместе»; она поставила этот звонок на номер Сэм.
– Ты не собираешься отвечать? – Ричард не был недоволен тем, что звонок прервал романтический момент, поэтому Нелли все-таки ответила.
– Привет, ты сегодня придешь домой? – спросила Сэм.
– Не собиралась. А что такое?
– Тут одна женщина приходила смотреть квартиру. Сказала, что узнала через знакомых, что я ищу соседку. Она ушла, и теперь я никак не могу найти свои ключи.
– Несколько дней назад ты оставила их в пакете из супермаркета и чуть не выбросила.
– Но я уже везде посмотрела. Она стояла под дверью, когда я вернулась домой, и я точно уверена, что положила их обратно в сумку.
Только когда Ричард прошептал: «Все в порядке?», Нелли поняла, что стоит посреди улицы.
– Как она выглядела? – почти выкрикнула она.
– Совершенно обычно. Худая, темные волосы, немного старше нас, сказала, что она недавно рассталась с кем-то и собирается начать новую жизнь. Это было ужасно глупо с моей стороны, но я страшно хотела в туалет, а она все задавала разные вопросы, как будто квартира и правда ей подходит. Она две секунды была одна на кухне.
Нелли прервала ее:
– Ты сейчас одна?
– Да, но я собираюсь попросить Купера переночевать у меня, просто на всякий случай. Попрошу его притащить что-нибудь, чтобы подпереть дверь. Блин, поменять замок будет стоить кучу денег…
– Что случилось? – прошептал Ричард.
– Подожди секунду, – сказала Нелли Сэм.
Нелли не успела даже объяснить до конца, как Ричард уже достал телефон.
– Дайян? – Нелли знала, что так зовут его вечную секретаршу, крайне компетентную женщину лет шестидесяти, с которой она несколько раз встречалась.
– Извините, что беспокою вас в такое время… Знаю, знаю, вы мне уже говорили… Да, по личному вопросу – вы не могли бы срочно найти слесаря поменять замок в квартире? Нет, не в моей… Да, конечно, я сейчас продиктую адрес… За любые деньги. Спасибо. Завтра можете прийти попозже, если потребуется.
Он повесил трубку и убрал телефон обратно в карман.
– Сэм? – сказала Нелли в трубку.
– Я слышала. Ничего себе… мы ему очень обязаны. Пожалуйста, поблагодари его от меня.
– Поблагодарю. Позвони, когда придет слесарь, – Нелли повесила трубку.
– В Нью-Йорке полно ненормальных, – сказал Ричард.
– Я знаю, – прошептала Нелли.
– Но шанс того, что Сэм просто не туда положила ключи, очень велик, – Ричард говорил в той же убаюкивающей тональности, что и во время их первой встречи в самолете. – Почему она взяла ключи, а не кошелек?
– Ты прав, – Нелли помолчала. – Но, Ричард… вспомни, сколько я получала анонимных звонков.
– Всего три.
– Был еще один. Не совсем такой. Какая-то женщина позвонила тебе на квартиру, когда ты уехал в Атланту. Я решила, что это ты, поэтому ответила, не подумав… Она не захотела сказать, как ее зовут, так что я…
– Дорогая, это была всего лишь Элен с работы. Она дозвонилась мне на мобильный.
– А, – тело Нелли как будто сдулось, когда она отпустила напряжение. – Я решила… в смысле, было же воскресенье, поэтому…
Ричард поцеловал ее в кончик носа.
– Мороженое. Сэм наверняка сейчас позвонит и скажет, что нашла ключи в холодильнике.
– Наверняка, – засмеялась Нелли.
Ричард обошел ее с другой стороны, чтобы оказаться между ней и проезжей частью, как делал всегда. Он обнял ее рукой за талию, и они пошли дальше.
* * *
Когда Сэм позвонила сказать, что слесарь приходил и уже закончил работу, Нелли пошла в ванную переодеть свою прозрачную ночную рубашку и почистить зубы. Ричард уже лежал в кровати в одних трусах. Залезая в постель, она заметила, что фотография в серебристой рамке, стоявшая на ночном столике, повернута к стене. На фотографии была она в джинсовых шортах и майке, сидящая на скамейке в Центральном парке; Ричард говорил, что ему нравится смотреть на нее по утрам, даже когда ее нет рядом.
Ричард это тоже заметил, протянул руку и развернул фотографию.
– Горничная приходила.
Он взял пульт, выключил телевизор и прижался к ней всем телом. Сначала она решила, что это значит то, что всегда значило, когда он дотрагивался до нее под одеялом. Но вскоре он отпустил ее и перевернулся на спину.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – произнес он серьезно.
– Я слушаю, – сказала Нелли медленно.
– Я начал играть в гольф только в двадцать лет.
Ей не видно было выражения его лица в темноте.
– Хорошо… а как же летние месяцы в клубе?
Он выдохнул.
– Я там работал. Был официантом. Спасателем. Подносил клюшки. Собирал мокрые полотенца. Когда дети заказывали хот-доги, которые стоили столько, сколько я зарабатывал в час, я обслуживал их. Я ненавидел этот идиотский клуб…
Нелли водила пальцами по его руке, разглаживая темные волоски. Она не помнила, чтобы он так открывался кому-нибудь.
– Я всегда думала, что ты вырос в богатой семье.
– Я говорил, что мой отец работал в финансовой сфере. Он был бухгалтером. Заполнял налоговые декларации для местных сантехников и разнорабочих.
Она не хотела прерывать и не издавала ни звука.
– Морин получила стипендию в университете, а потом помогла мне оплатить учебу, – тело Ричарда как будто окаменело под ее пальцами. – Я жил у нее, чтобы сэкономить деньги, я взял кучу кредитов. Я работал как вол.
Она чувствовала, что он мало с кем делился этой частью себя.
Они несколько минут лежали в тишине, и Нелли постепенно поняла, что признание Ричарда помогает сложить вместе фрагменты пазла.
Его манера вести себя была настолько безупречна, что казалась отрепетированной. Вне зависимости от ситуации он мог поддержать разговор – с таксистом ли или с музыкантом из филармонии на благотворительном вечере. Он умел обращаться с серебряными приборами и менять масло в машине. На его прикроватной тумбочке всегда лежали журналы – начиная от спортивных, заканчивая «Нью-Йоркером» – или биографии. Еще раньше ей приходило в голову, что он, как хамелеон, сможет вписаться в любую обстановку.
Но он, видимо, всему этому научился – или, может быть, чему-то его научила Морин.
– А мать? – спросила Нелли. – Ты говорил, она была домохозяйкой…
– Ну да. Еще курильщицей «Вирджиния Слимс» и смотрельщицей телесериалов, – это могло бы быть шуткой, но тон его был совсем не веселый. – Моя мать не получила высшего образования. С домашними заданиями мне всегда помогала Морин. Она подстегивала меня; всегда говорила мне, что я достаточно умен, чтобы добиться всего, чего захочу. Я всем ей обязан.
– Но ведь родители любили тебя, – Нелли вспомнила фотографии на стенах квартиры.
Она знала, что родители умерли, когда Ричарду было пятнадцать, и он переехал к Морин, но она и не представляла себе, насколько значительную роль старшая сестра сыграла в его жизни.
– Да, конечно, – сказал он. Нелли собиралась спросить что-то еще о его родителях, но голос Ричарда прервал ее. – Я страшно устал. Давай оставим этот разговор, ладно?
Нелли положила голову ему на грудь.
– Спасибо, что рассказал мне об этом.
Знание о том, что ему приходилось нелегко, что он тоже был официантом и не всегда был уверен в своих силах, пробудило в ней нежность.
Он лежал так тихо, что она уже решила, будто он спит, но внезапно он навалился на нее сверху и начал целовать, просовывая язык между губ и раздвигая ей коленом ноги.
Она была не готова и задержала дыхание, когда он вошел в нее, но не стала его останавливать. Он прижимался лицом к ее шее, упираясь руками в матрас по обе стороны ее головы. Он быстро закончил и остался лежать на ней, тяжело дыша.
– Я тебя люблю, – сказала Нелли мягко.
Она не поняла, услышал ли он ее, но тут он поднял голову и осторожно поцеловал ее в губы.
– Знаешь, о чем я подумал, когда впервые увидел тебя, моя Нелли? – он провел рукой по ее волосам.
Она покачала головой.
– Ты сидела там, в аэропорту, и улыбалась маленькому мальчику; ты была как ангел. И я подумал, что ты можешь спасти меня.
– Спасти тебя? – эхом отозвалась она.
Его голос опустился до шепота.
– От меня самого.
Глава 16
Однажды, много лет назад, когда я только переехала в Нью-Йорк, я шла на работу, глядя по сторонам: небоскребы, обрывки разговоров на разных языках, желтые такси, лавирующие по улицам, крики торговцев, предлагающих все на свете – от кренделей до поддельных сумок «Гуччи». Затем поток пешеходов внезапно прервался. Я увидела полицейских, протискивающихся через толпу, смятое серое одеяло, оставленное кем-то на тротуаре. У обочины стояла, не заглушая мотора, «скорая».
– Кто-то прыгнул, – сказали в толпе. – Наверное, только что.
Я поняла, что серое одеяло было наброшено на изуродованное тело.
Минуту я стояла в толпе. Казалось неуважением просто пересечь улицу и пройти мимо, хотя полиция именно к этому и призывала. Потом я увидела у обочины туфлю. Благоразумная синяя «лодочка» на низком каблуке лежала на боку, демонстрируя слегка потертую подошву. Такие туфли женщина надевает, если на работе от нее требуют профессионального внешнего вида, но в то же время ей приходится много времени проводить на ногах. Операционистка в банке или, может быть, администратор в гостинице. Полицейский наклонился, чтобы положить туфлю в пластиковый пакет.