– Видимо, выгодно делить квартиру с тренером по пилатесу. Ты отлично выглядишь.
– Спасибо, – она взяла с комода толстый браслет-цепочку и надела на руку. – Не пойми неправильно, но ты выглядишь… как бы помягче сказать? В общем, ужасно.
Я швырнула в нее подушкой.
– Это называется помягче? – я говорила весело, но чувствовала себя задетой.
– Да ладно тебе, ты, как всегда, роскошно выглядишь. Но что ты на себя надела? Бусы классные, но ты как будто на родительское собрание нарядилась.
Я посмотрела на свои черные брюки (они меня стройнили) и серый кружевной шифоновый топ, который не стала заправлять. На шею я надела свои счастливые бусы.
Сэм присмотрелась к моей блузке.
– Господи Боже, – она начала хихикать, – майка…
– Что?
Сэм заливалась смехом.
– У миссис Портер была точно такая же на праздничном чаепитии! – удалось наконец выговорить ей.
– У мамы Джоны? – я вспомнила чопорную даму, у которой тон губной помады точно совпадал с оттенком розового платья. – Неправда!
– Я клянусь, – Сэм вытерла глаза. – У меня в группе младшая сестра Джоны, и я запомнила майку, потому что один мальчик размазал по ней крем, и я помогала его оттирать. Ты чего, мы же не в Ритц собрались чай пить, – она покопалась в куче одежды, сваленной на спинке стула. – У меня новые джеггинсы из «Антрополоджи». Подожди секунду, они отлично будут на тебе сидеть. – Она нашла джеггинсы и бросила их мне, прибавив к ним черный топ с глубоким вырезом.
Сэм сотни раз видела, как я раздеваюсь и одеваюсь. Я никогда ее не стеснялась, но в тот вечер чувствовала смущение. Я знала, что не влезу в ее штаны, сколько бы в них ни было лайкры.
– Нет, спасибо, и так нормально, – я обхватила колени руками, признавая за этим жестом попытку казаться меньше. – Мне некого поражать своим внешним видом.
Сэм пожала плечами.
– Ладно. Хочешь выпить по бокалу вина перед выходом?
– Давай.
Я спрыгнула с кровати и пошла за ней на кухню. Шкафы были по-прежнему сливочного оттенка, в который мы их покрасили, когда я сюда переехала, но цвет немного потускнел, а возле ручек краска кое-где содралась. Стол был уставлен коробками травяного чая: ромашка, лаванда, мята, крапива. Вечный мед Сэм никуда не делся, но теперь она хранила его в бутылке с носиком.
– А ты стала чистюлей, – я взяла в руки бутылку.
Когда Сэм открыла холодильник, я увидела на полках банки хуммуса и пакеты органической мини-морковки и сельдерея. Не видно ни одной коробки недоеденной китайской еды. Раньше они всегда служили украшением нашего холодильника, даже когда срок годности уже явно истекал.
Сэм достала из шкафа два бокала, наполнила их и передала один мне.
– Я собиралась привезти вина, – сказала я, вдруг вспомнив про бутылку, которую оставила дома в прихожей.
– У меня достаточно, – мы чокнулись и сделали по глотку. – Оно, наверное, не такое изысканное, как вы привыкли пить с принцем, да?
Я моргнула.
– С каким принцем?
Сэм замялась.
– Ну, с Ричардом, – она сделала еще одну паузу. – Твоим Прекрасным Принцем.
– Ты так говоришь, как будто это плохо.
– Не плохо, конечно. Но он ведь и есть прекрасный принц, правда?
Я посмотрела в свой бокал. Вино было кисловатым на вкус – интересно, сколько оно уже стоит открытым в холодильнике Сэм? – и больше походило на яблочный сок, а не на бледно-золотую жидкость, пить которую я уже привыкла. Блузка, которая была сегодня на мне, та самая, над которой издевалась Сэм, стоила больше того, что я раньше платила за эту квартиру.
– Диетическая кола куда-то пропала, – я сделала жест в сторону пустого места у входной двери. – Ты теперь вместо нее пьешь крапивный чай?
– Мне пока не удалось заставить ее попробовать, – прозвучал мягкий звенящий голос.
Я повернулась и увидела Тару. Фотографии, которые Сэм показывала мне на телефоне, не передавали ощущения этого пышущего здоровья: белые ровные зубы, сияющая кожа, ясные глаза. Я заметила, как перекатывается под леггинсами округлая прямоугольная мышца бедра. На ней не было ни грамма косметики. Ей она была не нужна.
– Тара как-то зачитала мне, из чего состоит диетическая кола. Помнишь?
Тара засмеялась.
– Когда я дошла до бензоата калия, она уже зажимала уши руками.
Сэм подхватила:
– У меня было страшное похмелье, и меня чуть не стошнило.
Я коротко рассмеялась.
– Ты ее литрами глотала. Помнишь, как мы все время сбивали себе пальцы о коробку?
– Я заставила ее начать пить воду, – Тара подняла мокрые волосы и завязала в узел на затылке. – Я туда добавляю петрушку. Она гасит естественное воспаление в организме.
– Так вот почему у тебя такие красивые руки, – сказала я Сэм.
– Тебе стоит попробовать, – сказала она.
«Потому что я раздулась?»
Я быстро допила вино.
– Готова? У нас столик заказан…
Сэм сполоснула наши стаканы в раковине и поставила их на сушилку, которой у нас не было, когда я тут жила.
– Пошли.
Она повернулась к Таре.
– Напиши мне, если потом захочешь пойти с нами выпить.
– Да, было бы здорово, – добавила я.
Но я не хотела, чтобы Тара пошла с нами, чтобы она болтала про свою воду с петрушкой и смеялась с Сэм.
Мы доехали до ресторана на такси. Внутри я назвала метрдотелю свое имя, и по толстому мягкому ковру мы прошли в зал, где почти не было свободных столиков – это место получило очень хороший отзыв в «Таймс». Я потому его и выбрала.
– Неплохо, – сказала Сэм, когда официант отодвинул для нее стул. – Наверное, ты была права, что не переоделась в джеггинсы.
Я посмеялась, но, оглядевшись вокруг, поняла, что этот ресторан – с винной картой на десяти страницах в толстой кожаной обложке и салфетками, замысловато сложенными на тарелках, – был из тех, куда меня мог бы повести Ричард. Совершенно не в духе Сэм. Я внезапно пожалела, что мы не остались сидеть у нее на кровати, не заказали спринг-роллы и курицу по-сычуаньски, как раньше.
– Бери все, что захочешь, – сказала я Сэм, когда мы открыли меню. – Помни, что плачу я. Не хочешь выпить пополам бутылку белого бургундского?
– Да, наверное. Давай.
Я исполнила ритуал дегустации вина, после чего мы решили для начала взять на двоих тарт по-деревенски с козьим сыром и помидорами и салат с крессом и грейпфрутом. В качестве основного блюда я взяла филе миньон – средняя прожарка, соус отдельно, а Сэм остановилась на филе лосося.
К нашему столу подошел официант с корзиной, в которой был изящно разложен хлеб, и предложил четыре вида на выбор. Официант рассказал о каждом из них, и в животе у меня заурчало. Запах теплого хлеба всегда отнимал у меня волю, как криптонит у Супермена.
– Мне не надо хлеба, спасибо, – сказала я.
– Я съем вместо нее. Будьте добры розмариновую фокаччу и булочку со злаками?
– Тара ест хлеб?
Она окунула кусочек хлеба в оливковое масло.
– Конечно, ест. Почему ты спрашиваешь?
Я пожала плечами.
– Она как будто следит за здоровьем.
– Следит, но она не фанатичка. Она пьет и даже иногда траву курит. В последний раз мы накурились и пошли кататься на карусели в Центральном парке.
– Ты что, теперь куришь траву?
– Да так, раз в месяц, ничего особенного, – Сэм поднесла кусок хлеба ко рту, и я снова заметила, как у нее обозначился бицепс.
Мы немного помолчали, пока нам не принесли салат и тарт, и мы взяли себе по кусочку.
– Ну так что, ты еще встречаешься с тем парнем – графическим дизайнером? – спросила я.
– Не-а. Но завтра у меня свидание вслепую с братом одного из клиентов Тары.
– Да? – я взяла в рот вилку салата. – Что ты про него знаешь?
– Его зовут Том. Мы отлично поговорили по телефону. У него свой бизнес…
Я пыталась изобразить воодушевление, пока Сэм рассказывала про Тома, но знала, что к моменту нашей следующей встречи Том уже превратится в слабое воспоминание.
Сэм взяла ложку и положила себе еще немного тарта.
– Ты что-то совсем не ешь.
– Я просто не голодная.
Сэм посмотрела мне прямо в глаза.
– Так почему мы пошли именно сюда?
Я всегда любила ее за прямоту и одновременно ненавидела.
– Я просто хотела сделать для тебя что-нибудь приятное, – беспечно сказала я.
Ложка Сэм зазвенела, когда она уронила ее к себе на тарелку.
– Мне не нужна благотворительность. Я в состоянии заплатить за свой собственный ужин.
– Ты же знаешь, что я не это имела в виду, – я засмеялась, но впервые нам стало трудно поддерживать непринужденный разговор.
К нам подошел официант и заново наполнил бокалы. Я с благодарностью выпила еще. У меня завибрировал телефон. Я достала его из сумочки и прочитала сообщение от Ричарда: «Что делаешь, дорогая?»
«Ужинаю с Сэм, – ответила я. – Мы в «Пика». А ты что делаешь?»
«Едем с клиентами играть в гольф. Домой поедешь на такси? Не забудь включить сигнализацию, когда пойдешь спать».
«Не забуду. Люблю тебя!»
Я не сказала ему, что хочу переночевать в городе. Я даже не знала почему. Наверное, боялась, что Ричард заподозрит, что я собираюсь допоздна пить, как делала до встречи с ним.
– Извини, – я положила телефон на стол, но опустила его экраном вниз. – Это был Ричард… Хотел убедиться, что я нормально доберусь до дома.
– До нью-йоркской квартиры?
Я покачала головой.
– Я не сказала ему, что собираюсь ночевать здесь… Он в Гонконге, так что… просто не подумала, что это важная информация.
Я увидела, что Сэм отметила это, но никак не прокомментировала.
– Так вот! – я сама слышала нотки фальшивой веселости в своем голосе.
К счастью, в этот момент появился официант, чтобы убрать тарелки с закусками и поставить перед нами основные блюда.
– Как дела у Ричарда? Расскажи про вас.
– Ну… он часто ездит в командировки, как ты могла заметить.
– А ты пьешь, то есть не беременна.
– Не беременна, – я почувствовала, как глаза обожгли подступившие слезы, и сделала еще глоток вина, чтобы успеть собраться с духом.