вот скачут, рука об руку, в долгую счастливую жизнь.
–Давай к лесу! Галопом!– крикнул Руслан, и она, ни секунды не раздумывая, поскакала вслед за ним.
Он достиг кромки леса первым. Приближаясь, Ольга видела, как он спешился, привязал лошадь за повод к березе и теперь поджидал ее. Она заставила спокойную сегодня Гейшу замедлить ход и остановилась рядом. Он шагнул к ней, поймал ее ладони и сказал властно:
–Слезай! Я хочу тебя!
Разум Оли воспротивился такой бесцеремонности, но все ее естество моментально отозвалось на его зов. Кровь бросилась в лицо, жаркая волна прокатилась по телу.
–Что, прямо здесь?– все-таки спросила она, скептически хмыкнув.
–Здесь,– нетерпеливо подтвердил он.– Слезай!
И, не думая больше ни о чем, она спрыгнула прямо в его сильные горячие руки. Его губы обожгли ее висок, мягко кольнула щетина, опалило прерывистое дыхание. Руслан на секунду выпустил ее, быстро привязал Гейшу и больше уже не размыкал рук – повлек в самую чащу деревьев. Он прижал Ольгу к нагретому солнцем стволу ели, стащил куртку. Руки проникли под рубашку, гладили жадно, чуть подрагивая от страсти. Она вцепилась пальцами в его плечи, бродила губами по крепкой, темной от загара шее, от его лица шел какой-то особый душный и пряный запах.
Он подхватил ее на руки, зарылся лицом в растрепавшиеся от быстрой езды волосы – и вдруг принялся кружить ее, будто потеряв голову от нахлынувшего чувства. Высокие сапоги для верховой езды слетели с ног и глухо стукнулись о землю. Все вокруг: темные стволы деревьев, густая зелень на ветвях, окутанные белой пеной кусты у дороги, синее небо над головой – слилось в одну яркую, трепещущую полосу. Голова закружилась, и перехватило дыхание. Неловко оступившись, он едва не упал, но, в последний момент сгруппировавшись, осторожно, очень бережно опустил ее на мягкую поросль июньской травы. Целовал ее – виски, глаза, губы, и в свинцовых глазах, обычно таких непроницаемых и суровых, было что-то необычное, какая-то затаенная боль, выворачивающая душу нежность.
–Девочка моя…– исступленно шептал он.– Родная…
Оле показалось, что в эту минуту он в самом деле любил ее – чужую, неверную жену, запутавшуюся в собственной жизни. Как будто проснувшаяся природа, летние соки дышащего леса опьянили его, пробудили, может быть против его воли, глубинные, чистые и сильные чувства. И, со всхлипом вдохнув воздух, она откинулась навзничь, увлекая Руслана за собой, открылась для него полностью, позволяя мужчине главенствовать над ее слабой женской плотью.
–Я думал о тебе,– сказал он потом, когда лежал ничком, уткнувшись лицом в ее плечо.– Правда, все эти дни думал.
Над головой плыло высокое небо, перечеркнутое частыми зелеными ветками. Солнечный луч, пробившись сквозь листву, высветил присохшую к еловому стволу янтарную каплю смолы. Где-то совсем рядом в траве стрекотал кузнечик. В июньском лесу пахло разогретой солнцем землей, травой, проснувшимися от зимней спячки деревьями – пахло самой жизнью. Оля пошевелилась, высвобождаясь, села, сорвала росший у подножия ели одуванчик, дунула на белый пушистый шар. В солнечном луче полетели лохматые пушинки.
–Ты неплохо маскировался,– лениво отозвалась она.
–Олечка, ты должна понять,– отозвался Руслан, приводя в порядок одежду.– То, что произошло между нами, для меня это… непросто, понимаешь?
–У меня тоже нет привычки прыгать в постель к телохранителям мужа,– хмыкнула Ольга.– Хотя ты, наверное, решил иначе.
Он отрицательно помотал головой:
–Я не об этом. Но то, что случилось… этого не должно было случиться, понимаешь? Я работаю на Чернецкого, а ты его жена. Я не могу себе позволить…
Он опустился рядом с ней на колени, помог натянуть сапоги. Она видела лишь его затылок, темные густые волосы с уже начинающей пробиваться сединой, покорно опущенную голову.
–Я не должен был приходить к тебе сегодня и тогда не должен был давать волю своим чувствам. Но я всего лишь мужчина, меня к тебе тянет, как никогда еще не тянуло ни к одной женщине. Это сильнее меня, я не справился. И не знаю, смогу ли в будущем бороться с собой. Мне нужно уйти, уволиться от Миши.
Сглотнув подступивший к горлу комок, она дотронулась ладонью до его затылка, осторожно погладила блестящие на солнце волосы, с усилием выговорила:
–Тебе нет нужды уходить. Я возьму себя в руки. Этого больше не повторится.
Он быстро поднял голову, но Ольга уже встала, отвернувшись, бросила:
–Поехали! У меня еще дела в клубе, я и так задержалась.
Она пошла по тропинке туда, где стояли привязанные лошади. Отвязала Гейшу, вскочила в седло. Руслан следовал за ней.
Солнце уже клонилось к закату. Вспаханное поле, по которому они ехали размеренной рысью, отливало красным, между комьями земли пробивались молодые побеги. Оля встряхнула головой, избавляясь от застрявших в волосах соринок. Они пересекли поле и направились вдоль шоссе. Оля издали заметила машину Миши. Черный «Гелендваген» двигался по шоссе в направлении поселка, где располагался их дом. Значит, муж уже вернулся.
Миша, вероятно, тоже заметил ее, машина свернула к обочине и затормозила. Муж вышел из автомобиля, движением руки остановив собиравшегося последовать за ним охранника. Ольга спрыгнула на землю, глубоко вдохнула воздух, выравнивая дыхание, и подошла к Мише. Он, как обычно, клюнул ее быстрым поцелуем в волосы.
–Вот я и дома. Соскучилась?
–Конечно,– с трудом проговорила она.
–Катаешься?– кивнул Миша на лошадь.– И верный страж с тобой? Это хорошо, пусть бдит!
Руслан тоже спешился. Оля не могла различить его лица: закатное солнце било ему в спину. Чернецкий подошел к Руслану, протянул ладонь, и тот пожал ее.
–Здорово, братан!– весело сказал Миша.– Как тут у вас? Все тихо?
–Нормально,– глухо отозвался Руслан,– но кое-что есть, нужно обсудить.
–Не вопрос, обсудим,– кивнул Миша.– Давайте-ка, братцы, отгоняйте своих лошадок – и домой. Руслан, привози Олькина побыстрее, не могу – соскучился по домашнему уюту.
Руслан кивнул – взгляд потухший, зубы страдальчески сжаты, на скулах играют желваки. Можно было подумать, что его скрутил острый приступ боли, невыносимой, выкручивающей нутро.
–Да, Миша, мы скоро,– пообещала Ольга, вскочила в седло и поскакала по направлению к клубу.
Глава 16
–Значит, думаешь, Лелик был не при делах?– Миша, наморщив лоб, пыхнул сигарой, забарабанил пальцами по столу.– И, говоришь, в доме есть крыса?
–По крайней мере, в таком случае все сходится,– подтвердил Руслан.
–Да, херовые дела,– развел руками Чернецкий.– Ну что, тогда на тебя вся надежда. Найди мне его, Руслан, я ничего не пожалею.
Черные быстрые глаза его опасно сверкнули.
Умаров сухо кивнул:
–Сделаю, что смогу. Но потом – извини, уйду. Я понял, что эта работа не для меня. Обещал тебе разобраться с заказчиком – значит, сделаю, а дальше уже без меня. Договорились?
–По рукам!– охотно согласился Миша.– Я все понимаю, брат, ты у нас человек нравственный, можно сказать высокоморальный. Тебе наша разбойничья жизнь поперек горла, а?
–Это не мое дело, разбойничья она или нет,– коротко бросил Руслан.– Я просто тебя предупредил, без комментариев.
–Ясно, ясно,– покивал Миша.– Давай, Рэмбо, действуй.
Руслан поднялся из-за стола, и Чернецкий снова окликнул его:
–Руслан!
–Что?– Тот обернулся.
–Спасибо тебе, что Ольгу мою уберег, пока меня не было. Ей-богу, у меня прямо камень с души свалился, когда ты объявился в доме. Можно спокойно по делам уехать, не беспокоиться, что ее тут кто-то обидит. Я тебе доверяю, ты же не допустишь, чтобы с ней что-то случилось?
Руслан сдавленно закашлялся, и Миша протянул ему стакан, в который плеснул воды из графина.
–Спасибо,– все еще сипло отозвался Руслан.– Не за что меня благодарить, это моя работа.
Поставив стакан на край стола, он вышел из кабинета.
Руслан вышел из кабинета Чернецкого весь погруженный в мрачные мысли. Когда на его плечо осторожно легла тяжелая мужская рука, он вздрогнул от неожиданности, но тут же, сгруппировавшись, попытался поймать владельца этой руки за плечо и оттолкнуть от себя на безопасное расстояние. Однако при ближайшем рассмотрении человек, нарушивший его личное пространство, оказался женщиной, Мартой, зачем-то дожидавшейся его у кабинета хозяина.
–Обойдемся без предисловий, Руслан,– как всегда, личная телохранительница Ольги была немногословна,– ты спишь с женой хозяина, я это точно знаю. Сколько ты готов заплатить мне за мое молчание?
–А ты, оказывается, корыстная девочка,– констатировал Руслан,– все на приданое зарабатываешь?
–Не вздумай блудни разводить, я этого не люблю,– предупредила Марта.
–Хм… А то что? Что ты мне сделаешь?– улыбнулся Руслан.– Из своей любимой «беретты-82» с крыши дома подснимешь?
Блондинка разочарованно прошипела:
–Вот ты как? И давно ты знаешь?
Руслан бесцеремонно ухватил Марту за подбородок и произнес, глядя прямо в эти холодные, как будто рыбьи, глаза:
–Послушай меня, жадная тварь. Я все о тебе знаю. Все твое досье. Все твои плюсы и минусы. Твое любимое оружие. То, что ты пропала во вторую чеченскую, и главное, не нашли не только тебя, но и твою знаменитую винтовку. Из которой ты стольких положила. Самое интересное, что тот отряд, в котором ты числилась, был полностью уничтожен федералами через несколько недель после твоего исчезновения. Умеешь ты вовремя ноги уносить, опасность нюхом чуешь… Ты думаешь, я бы допустил в личняк того, чье резюме было бы мне незнакомо? А вот Мише твоя бывшая деятельность может и не понравиться, если он о ней догадается. Так что сиди тихо, про то, что знаешь, забудь. Иди выполняй свою работу согласно должностной инструкции. Вопросы есть?
–Вопросов нет,– ухмыльнулась Марта и взяла под козырек.
Руслан хмыкнул, отпустил снайпершу и стал спускаться вниз по лестнице. На душе у него стало совсем паршиво.
«Мать твою, надо же было так вляпаться!» – Руслан сел на старую колченогую скамейку в дальнем углу сада, окружавшего дом. Земля под ногами была усыпана осыпавшимися цветами сирени, на ветках остались лишь потемневшие, коричневые ссохшиеся остовы. Края штанин вымокли от вечерней росы. Далеко-далеко, там, где начинался лес, надрывалась какая-то птица. Он закурил, огонек зажигалки мелькнул в вечерних сумерках и погас. Голова у него разламывалась пополам.