— Готовы? — Его размеренный голос эхом отразился от стен и вернулся к нам в несколько раз усиленным.
Братья кивнули, а я смогла лишь отстранённо отметить, что приготовления понтифика успокоили. Это давало надежду, что обряд пройдёт, как положено. Второй раз чудовищный брачный наряд я не надену. Все мои силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании, а не сползти на пол, позорно застонав. Кэйташи молча передвинулся, встав рядом со мной и отодвинув Акайо. Теперь уже не я держалась за старшего из братьев, а Кэйташи придерживал меня, обхватив рукой за талию и расположив кольца хвоста вокруг моих ног.
Если бы я могла, то благодарно ему улыбнулась. Камень внутри меня чуть сдвинулся вниз, намереваясь выскользнуть, и я сильнее сжалась. Внизу живота медленно нарастала пульсация, по ногам, казалось, уже текла собственная влага, и дыхание контролировать получалось все хуже. Мой первый стон, сорвавшийся с губ, совпал с началом молитвы понтифика.
Его голос звучал сладкой тихой песней. Слова были в основном необычные, но некоторые я угадывала. Они были похожи на те, что зачитывал жрец в моем храме, призывая богиню, только диалект был другим — более древним что ли. Молитва становилась все громче, постепенно появилось эхо и стало казаться, что читает молитву не один нагаасур, а целый маленький хор.
Минуты казались вечностью. Не знаю, как чувствовали себя мои мужчины, но меня накрывало жгучее нестерпимое желание получить вместо рубина кое-что более существенное. Перед глазами так и стояла вчерашняя сцена в мыльне и движения Кэйташи сначала медленные, завораживающие, потом более быстрые, жадные, поцелуи от которых не хватает дыхания и разрядка настолько мощная, что тело после неё не слушается. Картина перед глазами была до такой степени яркой, что казалось я сейчас кончу, стоит чуть переступить с ноги на ногу, позволив маленьким «бусинкам» ещё раз потереться о чувствительную горошину.
Немного отрезвила острая боль в ладони. По всей видимости, понтифик уже сцедил кровь братьев в кубок и сейчас пришла моя очередь. Я следила за каждой каплей, боясь поднять глаза. Особенно стыдно было перед Кэйташи, который, безусловно, прочитал все мои мысли. Его дыхание было тяжёлым, прерывистым, как и у меня, словно мы вдвоём преодолели безумную гонку. Но тяготило не это. То чувство мнимой свободы тела и духа, что должно было охватить меня с головой так и не пришло. Желание набирало все новые оборы, разрывая на части. Ещё немного и я буду молить братьев о сексе. Да всё что угодно, лишь бы почувствовать твёрдый член, скользящий внутри меня.
Понтифик аккуратно взболтал содержимое кубка и резким движением вылил его к подножию статуи. Несколько капель попали на хвост изображённой богини, но нагаасура это нисколько не смутило. Он снова зачитал молитву, на этот раз слова звучали скорее скороговоркой, чем песней и некоторые фразы повторялись по несколько раз.
Минута, две… Ничего не происходило, только понтифик замер, подняв руки вверх. Братья и вовсе, казалось, не дышали в этот момент. А потом по полу стал стелиться красноватый дым. Он появился, словно из ниоткуда и так же внезапно исчез.
Подняла взгляд, чтобы посмотреть на братьев и убедиться, что это мне не привиделось, и заметила лёгкую полуулыбку на губах самого младшего из них. Норайо даже не улыбался, просто уголки его губ чуть дёрнулись вверх, и поза стала более расслабленной. Наши глаза встретились, и я резко отвела взгляд. Вся красная от смущения, с покусанными губами, после попыток сдержать стоны, возбуждённая настолько, что в глазах легко различима похоть — меньше всего я сейчас была похожа на жрицу, посвятившую себя во имя служения богини. А осознание того, что совсем скоро вот этот мужчина и трое его братьев исполнят свои желания, легко угадываемые из-за приоткрывшихся паховых пластин, заставило сделать маленький испуганный шаг назад. «Бусины» снова потёрлись о клитор и я, охнув, посмотрела на статую.
Неужели вот это всё действительно нужно богине?
Лучше бы не смотрела. Я так и замерла, приоткрыв рот.
— Принимаешь ли ты Акайо кэрр Саито эту деву человеческого рода под покровительство дома теней? — заунывно начал понтифик, а я никак не могла оторвать взгляд от полупрозрачного, словно переливающегося всеми цветами радуги хвоста, обвившего подножия статуи.
— Принимаю, — уверенно ответил старший из братьев.
Хвост шевельнулся, отпустил каменный образ богини и из-за статуи выползла змееподобная женщина с рогами на голове. Прозрачная, сверкающая, но безумного похожая на своё изображение. Не знаю, видел ли её понтифик или все дело в моей накалившейся метке, но нагаасур продолжил, как ни в чем не бывало.
— Принимаешь ли её как мать всего клана?
— Принимаю.
А у меня волосы на голове зашевелись, потому что богиня или её материализация, если я не ошибаюсь, приоткрыла рот, показав длинные клыки, высунула раздвоенный язык, словно пробует им воздух и медленно двинулась в мою сторону.
— Клянёшься ли ты заботиться о деве человеческой, оберегать её от бед и боли ценой своей жизни?
— Клянусь. — Всё такой же уверенный ответ мужчины, не замечающего ничего невероятного и сверхъестественного.
Жар внизу живота вспыхнул с новой силой. Перед глазами начало темнеть. Понтифик ещё что-то спросил, но я уже не слышала. Сердце стучало в ушах, а в мыслях крутилась молитва-обращение к богине Матери, призыв о помощи и защите. Мне было страшно настолько, что возбуждение я уже не чувствовала. Вряд ли можно отнести этот факт к тому, что у меня получилось отрешиться. Скорее первая жена Отца Всемогущего втягивала его в себя, как воздух. И чем ближе она приближалась, тем страшнее становилось мне. Когда её когтистая рука опустилась мне на плечо, а отклик от моей богини так и не пришёл, я беспомощно посмотрела на понтифика.
Клянусь, он мне подмигнул!
Серьёзное лицо мужчины с проседью в волосах всего на секунду стало мягче, вокруг глаз появились мелкие морщинки, а левый глаз моргнул.
Рука Кэйташи на моей талии напряглась и, кажется, он хотел что-то шепнуть, но не успел. Понтифик обратился к Атсуши, начиная со второго вопроса. Потом настала очередь Кэйташи, Норайо. А я все стояла и не шевелилась. В голове настойчиво стучала мысль, что если не шевелиться, то змея не проявит агрессию. И плевать, что эта змея настоящая богиня. В какой момент обряда я не сдержала контроль над телом и расслабила мышцы я не поняла, потому что вслед за выпавшим камнем меня накрыла волна мощного многократного оргазма. Перед глазами окончательно стемнело, и я отключилась, уже не почувствовав, как кольца хвоста Кэйташи подхватили моё ослабевшее тело.
Сначала в нос ударил резкий, едкий запах и только потом я распахнула глаза. Тут же перед моим лицом возник обеспокоенный Атсуши. В его руках был какой-то засушенный сорняк и, судя по всему, именно им меня и приводили в сознание.
— Она точно в порядке? — раздался вопрос от Акайо.
— Я тебе не лекарь, — огрызнулся Атсуши. И после намного мягче обратился ко мне: — Ты как?
«Как выжитый лимон», — честно ответила себе.
Однако вслух прозвучало другое:
— Нормально.
Из нормального было только то, что тело наконец-то получило свободу, и никаких цепочек и камушков не чувствовалось. Я лежала на чем-то твёрдом и теплом, сверху укрытая маленьким клочком багрового покрывала. Щеки вспыхнули, стоило представить, как четверо нагаасуров избавляли меня от брачного наряда. Братья, кстати, ничуть не смущаясь своего обнажённого вида, приняли человеческую форму и сейчас гордо демонстрировали всю мощь мужского достоинства. Только вот было одно «но»: после неожиданной встречи с богиней нагаасуров возбуждение схлынуло, и появился страх. Если уж меня так от камушка оргазмом приложило, то, что со мной будет после четверых мужчин?!
— Понтифик сказал, что ты понравилась нашей богине, — Атсуши улыбнулся и помог мне сесть… на алтарь.
Мда. Даже не надеялась, что меня отнесут куда-то далеко от храма. Но алтарь?
— Именно алтарь, Цветочек. — Кэйташи приблизился практически бесшумно, лишил моё обнажённое тело последней призрачной защиты в виде клочка покрывала, расправил его на алтаре и на полном серьёзе продолжил: — Помнишь я предложил тебе собственную мыльню? Хочешь я тебе ещё оранжерею пообещаю? Библиотеку? Личный кабинет?
Только хотела спросить с чего такая щедрость, как Кэйташи продолжил:
— Время, Цветочек. Осталось совсем немного. Переставай стесняться и просто подумай о чем-нибудь приятном.
Не дожидаясь ответа, нагаасур поцеловал медленно и неторопливо, нежно поглаживая по спине и успокаивая взметнувшийся страх. Как оказалась на четвереньках на каменной поверхности, даже не поняла. Спереди бесстыдно торчал вздыбленный мужской член, так и притягивающий всё моё внимание.
— Тшш, — тихо шепнул Акайо. — Поздно бояться, Маргарита. Теперь ты только наша и мы никогда не причиним тебе вред. Ты же слышала слова клятвы. Всё будет хорошо и совсем не больно.
Настолько хорошо, что я опять потеряю сознание? Аааа… а может тогда прямо сейчас? Ну это… в бессознанку. Где-то сбоку тихо рассмеялся Кэйташи, а после моя ступня попала в плен горячих пальцев. Они массировали, отвлекая, надавливали на какие-то точки и прогоняли настойчивую мысль, что я вообще-то даже не в курсе как обряд закончился. И почему никто не спросил моего мнения? У нас невесту тоже, насколько я знаю, спрашивают.
— Давай, девочка, всего пару глотков.
Мне протянули бронзовую чащу, украшенную витиеватой росписью с дымящимся содержимым, и ободряюще улыбнулись. Запах у жидкости показался сомнительным. А я ведь даже не видела, когда её наполнили. Может какой-то дурманящий отвар? А что, я бы не отказалась. И ведь понимаю, что дальнейшее неизбежно, но успокоиться не получается.
— А теперь смотри мне в глаза, — забрав чащу и удерживая мой подбородок мягко, но непреклонно заявил Акайо. — Расслабь попку, девочка, Атсуши тебя немного растянет.