К концу ужина Клер мечтала оказаться от них подальше. А они продолжали обсуждать животрепещущую тему — кого назначат на место Бойда, когда тот получит повышение. Конечно, его рекомендация будет иметь решающее значение, но сотрапезники слушали Бойда с таким вниманием не только из подхалимства. Он был в своем деле асом, и они с жадностью ловили каждое его слово.
— Если ты не вышел на прямую дорогу до тридцати, значит, надо подыскивать себе другое занятие, — вещал Бойд.
— Особенно если дорога ведет не туда, — вставила Клер.
Бойд посмотрел на нее, и рот его скривился в ухмылке.
— Сегодня моя жена перетрудилась для нашей компании, — сказал он, обращаясь ко всем присутствующим. — Я думаю, самое время отвезти ее домой.
— Ты, кажется, собираешься обвинить меня в срыве вечеринки? — раздраженно спросила его Клер, когда они вышли из ресторана и сели в машину.
— Но тебе же хотелось уйти, не так ли?
— Да, — ответила она. — Но ты бы мог сделать вид, что этого захотелось тебе.
— Да ладно, Клер, какое это имеет значение?
— Большое, теперь они будут думать, что я зануда.
— А разве это не так? — раздраженно сказал он.
— О, тысяча благодарностей! — воскликнула Клер. — Я убила полтора дня, потратив их на твою треклятую компанию, — и вот награда!
— Я не требую от тебя ничего особенного, жены всех наших директоров делают то же самое.
— Да пошел ты… — сказала Клер, — я что-то не замечала, чтобы жена управляющего таскалась за кем-нибудь по Лондону.
— Она у него всегда под рукой, — ответил Бойд, — вспомни-ка, как она суетилась на Рождество!
Клер замолчала, зная, что в этом споре ей победы не одержать.
— Хорошо, извини, — сказала она через несколько секунд. — Я чувствую, что не соответствую требованиям, которые компания предъявляет к тебе, то есть ко мне. На роль директорской супруги я, кажется, не гожусь.
— Я очень тебе благодарен, дорогая, поверь, — проговорил Бойд. — Но ты же знаешь, какие нынче тяжелые времена, приходится высунув язык бегать за заказами. Мы из кожи лезем, чтобы получить их.
Она кивнула, несколько успокоившись.
— Ну ладно, — сказала она, — зато хоть уикенд мы проведем как люди, спокойно.
Бойд молчал подозрительно долго и, прежде чем обратиться к ней, испустил тяжкий вздох.
— Клер, — начал он так хорошо знакомым ей тоном.
Она внимательно посмотрела на него.
— Ну, что еще ты успел натворить? — спросила она.
— Пшибыльские весь уикенд пробудут в Лондоне, а они никого тут не знают, и…
— Но надеюсь, ты не?.. — не докончила фразу Клер и стиснула зубы.
— Нет, не на весь уикенд, — торопливо докладывал Бойд. — Только на воскресенье.
— Бойд, я тебя убью! — разгневалась Клер. — Мы же договорились, что по выходным никакой работы, что уикенды мы проводим только вдвоем! Забыл?
— Но мне стало их жалко, — извиняющимся тоном сказал он, — им некуда пойти.
— Вот чушь! — воскликнула Клер. — По воскресеньям открыты все музеи, все галереи и кинотеатры, им есть куда пойти, не придумывай, пожалуйста. Почему ты не хочешь сказать правду — ты еще не заключил с ним сделку, так? Ну?!
Она настаивала на ответе, а он не отвечал.
— Может быть, и так, — наконец произнес он, — но не совсем. Им хочется побывать в английской семье, посмотреть типичный английский дом, понимаешь? Пшибыльский весь день мне на это намекал. Я просто не мог не пригласить их.
Он свернул с дороги и въехал в ворота.
— Я думал, ты не станешь возражать. Мне даже показалось, что они тебе понравились.
— Да, понравились, — призналась Клер напряженным голосом, — но это вовсе не значит, что я жажду с ними провести уикенд. Ты же пообещал, что никого не будет.
Она вышла из машины и поспешила в дом, где ее опять встретил холодный камин. А она так надеялась отдохнуть перед камином вместе с Бойдом, слушая музыку. Клер поднялась по ступенькам, не ожидая мужа.
Она пустила воду в ванной и вернулась в спальню, чтобы раздеться.
В этот момент в комнату вошел Бойд.
— Может, отдохнем? — предложил он, подойдя к Клер и кладя руки ей на плечи.
Клер оттолкнула его.
— Я просто старая зануда, понятно тебе? К тому же я очень устала, — резко ответила она.
Она прошла в ванную и заперла за собой дверь. В знак протеста. С тех пор как они поженились, она еще ни разу не запиралась.
Бойд настоял, чтобы в их доме была большая ванная комната, которая могла бы вместить их обоих. Но сегодня Клер было не до Бойда — она просто хотела отдохнуть и расслабиться, принимая ванну.
Лежа в ванне, она закрыла глаза, стараясь не думать ни о прошедшем дне, ни о предстоящем потерянном уикенде.
«Неужто я и вправду зануда?» — допрашивала она себя, лежа в ванне. Может быть, так оно и есть. Ведь раньше ей тоже нравились эти бесконечные вечеринки и званые обеды, на которых светский треп мешался с деловыми разговорами. Теперь же она мечтала лишь об одном — поесть в полном одиночестве или хотя бы в тишине.
Да, у нее поменялась система ценностей, подумала Клер. Сегодня это стало ясно. Единственно, чего она хотела и о чем она мечтала во время нескончаемого сегодняшнего ужина, так это о том, чтобы поскорее уехать домой и остаться вдвоем с Бойдом.
Да, она изменилась. Но Бойд-то все такой же. Несмотря на все драматические переживания последних двух лет, он ничуть не изменился. Пожалуй, даже наоборот — еще более привязался к своей работе, стал еще более честолюбивым.
Собственно говоря, Бойд никогда не проявлял к ней особого внимания, думала Клер. Он всегда интересовался в Основном только своей работой, хотя с самых первых дней их брака они договорились, что непременно заведут детей. Когда-нибудь.
Но это «когда-нибудь» все время откладывалось, обретая устойчивый оттенок неопределенности. Сначала Бойд не хотел детей. Говорил, что взносы за земельную ренту требуют слишком больших средств и ребенок им пока что не по карману. Надо подождать.
Она ждала в течение шести месяцев, пока однажды случайно не позабыла принять таблетку.
Забеременев, Клер была просто счастлива. Бойд открыл было рот, чтобы прочитать ей гневную отповедь, но тут же его закрыл, увидев, какое счастье было написано на ее лице.
Клер была полна тогда самых радужных планов. Она решила брать надомную работу, чтобы помочь Бойду выплатить ренту. Все должно наладиться теперь, думала она, и жизнь снова станет прекрасной и удивительной — для них троих.
Но через пару месяцев у нее случился выкидыш — ее первый выкидыш. Бойд искренне ей сочувствовал, но быстро позабыл про ее беду.
Клер тоже старалась изо всех сил позабыть про случившееся, но ничего не получалось. В результате она впала в депрессию.
Врач посоветовал ей снова попытать счастья. Клер обрадовалась, она давно уже поняла, что ей не хватает именно ребенка.
Бойд особо сопротивляться не станет, во второй раз уговорить его уже не представляло труда. Но ее постигло разочарование неописуемое — через три месяца у нее снова случился выкидыш.
Клер содрогнулась и поежилась, осознав, что, пока она предавалась воспоминаниям, вода в ванне остыла. Она встала в тот момент, когда Бойд с настойчивостью постучался в дверь.
— Ты там скоро? — спросил он.
— Через две минуты.
Клер вылезла из ванны, обтерлась сухим полотенцем и завернулась в большую махровую простыню, служившую ей халатом. Затем встряхнула головой, вынимая шпильки, с помощью которых она уберегала волосы от воды.
— Все нормально, — сказала она. — Можешь войти.
Глаза Бойда расширились от удивления, когда он увидел ее плотно укутанной в простыню.
— Ты что, не хочешь, чтобы я вытер тебе спину? — удивился он.
— Нет, я справилась сама.
— Кажется, я попал в немилость? — спросил он, испытующе глядя на нее.
Она ничего не ответила, и он принялся чистить зубы. Клер воспользовалась его занятостью и прошмыгнула в спальню. Там она облачилась в хлопчатобумажную ночную рубашку и нырнула в постель. Когда муж вошел в спальню, ночник был уже потушен.
Бойд разделся и лег рядом с ней. Он выключил свою лампу, комната погрузилась во тьму.
Темнота была облегчением для Клер. Она закрыла глаза и стала засыпать. Бойд обнял ее, ласково погладил по голове и шее. Ей стало спокойней. Тихая дремота наваливалась на нее.
Она вздохнула, и Бойд погладил ее по щеке.
— Спокойной ночи, — прошептал он ей на ухо.
После этого он сразу уснул, а Клер так и лежала с закрытыми глазами, без сна. Отгоняла от себя печальные мысли, которые продолжали лезть ей в голову, но ничего не могла с ними поделать.
Давно уже пора привыкнуть к тому, что мне никогда не родить ребенка, думала она. Никогда не держать в руках свое дитя. От этой мысли ей стало невыразимо грустно, и она закусила губы, чтобы не расплакаться и не разбудить этим Бойда.
Он ненавидел ее слезы. Это раздражало, расстраивало его, так как он ничем не мог ей помочь и даже не мог утешить. Бойд вообще не умел обращаться с больными, хотя, когда она забеременела в третий, последний раз, вел себя просто изумительно.
Врачи тогда возражали против беременности, и Бойд категорически заявил, что это будет последней попыткой. Клер открыла глаза и уставилась в темноту. Время текло медленно. Она взглянула на светящийся диск часов. Половина третьего ночи.
Поняв, что сон уже не вернется к ней, Клер выползла из кровати, нащупала ногами тапочки и, накинув халат, вышла из спальни. Дом уже подостыл; зябко ежась, она плотнее закуталась в халат и прошла в ту комнату, которую торжественно величала мастерской.
Ее работа была не закончена. Она оставалась в том же положении, что и два дня назад, когда ей пришлось ее прервать. Пододвинув обогреватель поближе, Клер села к холсту и с азартом стала класть мазок за мазком.
В полшестого она заставила себя оторваться от работы и снова легла в постель. Бойд слегка поежился от прикосновения ее холодного тела. Клер притаилась, но он не проснулся. Тогда она придвинулась к нему, чтобы согреться, и наконец уснула.