— Хорошо!
Мирон быстро доел кашу, выпил немного сока и побежал к выходу. Он долго возился со шнурками, но в итоге справился сам.
— А потом папа ещё к нам приедет?
— Приедет, когда освободится. Сейчас ему нужно готовиться к очень важной игре, — ответила я наобум, ища номер такси в телефоне.
— Мы прямо сейчас в зоопарк пойдём? Бабушка тоже пойдёт? А когда папа приедет?
Мирон трещал без умолку, пока мы шли до ворот особняка Смолякова. Он шёл следом, нахмурившись. Но когда Мирон обернулся и подбежал обнять его на прощание, Даниил расплылся в абсолютно счастливой улыбке.
На мгновение я почувствовала укор совести.
Даниил и Мирон хорошо ладили. Но Смоляков поступил нечестно, рассказав сыну о своём отцовстве. Сам! Без меня!..
— Настя, я позвоню, — предупредил Смоляков.
Я молча кивнула, ещё не представляя, как поступить в изменившейся ситуации. Было ясно только одно — по-прежнему уже не получится.
79. Настя
Я сильно обиделась на Смолякова.
Но, по правде говоря, я не только обиделась. По большему счёту я просто испугалась. Даниил признался, что влюблён в меня и предложил выйти за него замуж.
Это очень-очень сильно меня пугает.
Хотя бы потому что Даниил вскружил мне голову и хочется того же, что и ему. Быть рядом, спать вместе, видеть, как растёт наш сын.
Божечки, Смоляков не мужчина, а шторм! От него все мои разумные мысли срывает прочь, как бумажные паруса на хлипком кораблике от сильного ветра.
Я решила, что наше общение нужно приостановить на время. Поэтому после посещения зоопарка я забрала сына и порадовала маму тем, что поехала вместе с ней на дачный участок на все выходные.
На дачном участке стоял домик, где можно было жить.
Мирон носился по дорожкам в коротких шортиках, брызгая в нас из водяного пистолета.
Я помогала маме в работе на участке, стараясь как можно более спокойно отвечать на расспросы мамы.
Даниил звонил очень часто. Я не игнорировала его звонки, но отвечала односложно или давала понять, что мне некогда с ним разговаривать.
К слову, у него самого тоже было чем заняться.
Смоляков грозился приехать и насильно вытащить меня и сына с дачного участка. В ответ я пригрозила, что в таком случае вообще запрещу ему видеться с сыном.
Кажется, угроза подействовала. Хоккеист начал звонить реже и не досаждал так сильно.
Мирон заваливал меня вопросами о папе! У меня уже голова пухла от вопросов: «Где папа?»
Словно назло Смолякову, едва вернувшись в город, я решила вместе с мамой поехать на неделю к её двоюродной сестре, в деревню. Я заранее предупредила в детском садике, что Мирона не будет.
Сынишка поначалу не очень радостно воспринял эту новость. Но у родственников были детишки возраста Мирона или чуть помладше. Так что сын не скучал.
А вот я жутко сильно скучала по Даниилу.
Я не ожидала от самой себя, что буду так сильно скучать по его самоуверенной ухмылке, горячим рукам или непробиваемому напору. Но сильно скучала.
Ему каким-то невероятным образом удалось настроить меня на себя. И без недостатка привычной дозы Смолякова мне уже было как-то не по себе…
— Насть, долго будешь на меня дуться? — спросил Смоляков.
Он позвонил и сразу спросил именно так, в лоб, даже не здороваясь.
— Я не дуюсь. У меня куча дел, — соврала я.
— Я не говорил Мирону ничего, — устало вздохнул Даниил. — Хочешь верь, хочешь не верь. Но одно ты знать должна. Я скучаю. Мне до ужаса тоскливо без тебя, хочу увидеть вас двоих. Можно?
— Если я скажу «нет», ты послушаешься меня?
— Мне очень не хочется этого делать, — признался Даниил. — Но ещё больше не хочется терять тебя. Так что я буду ждать, когда ты захочешь вернуться. Надеюсь…
Даниил усмехнулся. От звука его дыхания в телефоне кожа покрылась мурашками. Я поняла, что прижимаю телефон к уху изо всех сил, не желая его выпускать.
— Надеюсь, что и ты по мне немного скучаешь. Или хотя бы думаешь. Скорее всего, материшь меня. Надо признаться, заслуженно, — Даниил замолчал. — Я скучаю. Не ожидал, что влюблюсь в тебя, вляпаюсь с разбега так, что не выплыть.
Я молчала, едва дыша.
— Как успехи в спорте, Смоляков? — тихо спросила я.
— Ну, позови меня по имени ласково, а? — мучительно выдохнул Даниил. — Я же с ума схожу. Чувствую себя потерявшимся, а ты не хочешь меня даже слышать! Руки опускаются!
— Тебе нельзя опускать руки. Испортишь карьеру.
— Сейчас мне на всё плевать! — в сердцах сказал Даниил.
— Сыну некем будет гордиться, — едва дыша, ответила я.
— Правда?
— Да.
— У меня игра скоро состоится. Приедешь?
В голосе Даниила звучала затаённая надежда.
— Я не заставляю вас приезжать. Но очень сильно надеюсь на это. Пожалуйста, Насть?
Я чувствовала, что слёзы уже собираются у меня на глазах.
Вот-вот сама разревусь, как дурочка влюблённая, и признаюсь, что мне без этого мужчины вдруг стало совершенно невыносимо!
— Я подумаю, — ответила я и торопливо попрощалась, вытирая слёзы.
— Мама, а папа когда приедет? — раздался голос сынишки.
Мой мальчуган забежал в дом, чтобы попить водички. Я обняла его крепко-крепко и поцеловала в чумазую щёку.
— Ма-а-а-ам… Я уже большой! — насупился сын и опять спросил. — Когда я папу увижу?
— Скоро, — ответила я, понимая, что теперь долго бегать от Смолякова не только получится, но и не хочется.
— Класс!
Мирон помчался на выход, а я окликнула его.
— Мирош, подожди! Кто тебе сказал, что Даня — твой папа?
— Вы сами! — озорно улыбнулся сын. — Пока в машине ехали. Я всё слышал! А ещё у меня такие же глаза. Я сразу понял, что Даня — мой папа! Всё, я побежал, меня ждут!
Сын умчался. А я вдруг поняла, что совершенно зря обидела Даниила.
80. Даниил
Прошло больше недели с побега Насти от меня. Я чувствовал себя так погано, как ещё никогда не чувствовал.
Настя была не права. Я ни словом не обмолвился Мирону о том, что — его отец. Но Настя мне не верила.
И поделом мне. Я, кажется, сам себе перестал доверять…
Не знаю, вернулась в город Настя или нет. Окна её квартиры и квартиры её мамы вечерами были мертвённо-тёмные. Такие же тёмные, как мои мысли.
Даже клюшку в руках держать не хочется, а через час начнётся важный матч…
Я обкатывал коньки, хмурясь. Было ясно, что на игру Настя не придёт.
Жаль. Я хотел, чтобы она своими глазами увидела то, чему я посвятил большую часть своей жизни. Мне хотелось видеть и Мирона среди своих болельщиков.
Без Насти и Мирона мне не хотелось теперь вообще ничего, то и дело накатывала апатия.
Чёрт. Похоже, я перегнул палку и спугнул Настю своим нахрапом. А всё так хорошо начиналось!..
Роман Миронов, правый защитник, присвистнул.
— Так, парни, забудьте всё, что я вам говорил о бывшей. Я её уже забыл.
Товарищи по команде громко рассмеялись.
Миронов Роман был любвеобильным. Даже чересчур. Попросту говоря, он часто менял девок, но всегда говорил, что влюблён. Как-то не стеснялся этого слова, что ли.
— Ну-ну… Наш стрелок уже кого-то приметил? — поинтересовался вратарь, Портнов.
— Прикинь, среди трибун кого-то высмотрел, орёл! — смеялись парни. — Смотри, не влюбись, Миронов! А то потом стянешь с красотки пуховик, а она окажется толстухой!
— Ха-ха… Это вы, слепые, а я уже знаю, что у этой секси-мамочки под курточкой всё, как надо! — громко заявил Миронов, снимая шлем и махая им кому-то.
— Мамочка?! — ребята из команды уже едва не лежали на льду от смеха. — На старушек потянуло?
— Да-да, смейтесь! Или лучше сказать, завидуйте молча? Ставлю свою победную клюшку на то, что она горячая штучка! Это для вон того пацана она мамочка. Я её оприходую!
Я подъехал к Миронову.
— Слышь, Смоляков, наш Ромео опять влюбился! — хлопнул меня по плечу Портнов.
— В кого? — спросил я недовольным голосом.
— Да в мамашу какую-то. Прикинь, этому траходрому уже нормальных девок мало! — подал голос капитан команды, Свиридов Максим. — Мамаш ему подавай!
— Ну что, где твоя красотка? — спросил я от нечего делать у радостного Миронова.
Тот выделывался, как только мог, и махал своим шлемом, стараясь привлечь внимание кого-то с трибун.
— О, Смоляков! Зацени куколку! Хотя… — Миронов смерил меня смеющимся взглядом. — Ты у нас по стиральным доскам специалист, не оценишь сочное женское тело!
Я пихнул локтем Миронова в бок. Роман указал рукой.
— Вон там видишь? Прямо по центру, над скамейкой хоккеистов! Пацан, как цыплёнок, в жёлтой куртке и в жёлтой шапке, а мамочка в розовом.
Я посмотрел туда, куда показывал Миронов. И обомлел.
Да это же мои Настя и Мирон! Настя протискивалась по ряду, ведя Мирона, и смотрела на лёд, ища меня глазами.
Я стянул шлем со своей головы и крикнул:
— Настя-а-а-а! Мироо-о-он!
Мирон услышал меня первым и замахал мне в ответ. Робко улыбнулась и Настя, поправляя розовые, пушистые наушники.
— Эй, ты откуда её знаешь? Познакомишь, а? Я бы мамашке ка-а-а-ак засадил! Я бы её натянул!
Миронов не успел договорить. Я долбанул ему шлемом по носу.
Миронов не ожидал от меня такой подлости и возмущённо кинулся на меня в ответ, роняя капли крови. Нас разняли.
— Чего не поделили? — втиснулся между нами массивный Портнов, раскидав нас.
— Ты совсем долбоёб, что ли? — гаркнул Миронов.
— Сам долбоёб! — огрызнулся я. — В задницу себе засади клюшкой! Это моя невеста!
И чуть помолчав добавил.
— И сын.
Парни переглянулись. Миронов отёр нос рукавом, переспросив:
— Невеста и сын? Её сын? Потянуло на баб с детьми?
— Мой сын, глухая ты обезьяна. И невеста моя. Не рекомендую смотреть. Без глаз останешься!
Я обвёл говорящим взглядом собравшихся.
— Все без глаз останетесь.
— Мда-а-а, Смоляков! Ты свою агрессию лучше в игре спусти, идёт? — веско добавил Свиридов Максим. — Ты как, Миронов? Играть сможешь?