— Уснул, — тихо сказал Смоляков.
Я хотела забрать мороженое из кулачка сына, но не успела. Мороженое размазалось по белой футболке Смолякова.
— Извини, — поморщилась я.
— Ерунда, — милостиво махнул Смоляков, подняв сына.
Мне ничего не оставалось, кроме как идти за ним, думая о том, что сегодня Смоляков чересчур долго на руках нашу небольшую семью. Сначала — меня, теперь — сына.
Кстати, слова Даниила о мази оказались пророческими. Действие чудо-препарата заканчивалось, и я чувствовала подступающую боль.
Я облизывалась, глядя на бардачок в машине Смолякова, ощущая себя едва ли не воровкой.
Просто мне очень сильно хотелось опять порхать, как бабочка, жужжать, как пчела, и не надеяться на помощь мускулистых красавцев.
— Даже не вздумай! — пригрозил мне Даниил.
— О чём ты? — прикинулась я невинной овечкой.
— Ты прекрасно знаешь, о чём я, — усмехнулся хоккеист. — Сейчас я заеду в аптеку, будешь пользоваться тем средством, что доктор прописал.
— Я ни о чём таком не думала! — гордо ответила я, усаживаясь поудобнее в роскошном салоне автомобиля.
— Ага, верю.
— Молчи, Смоляков, я тебе тоже не слишком сильно верю! — съязвила в ответ я. — Потому что…
Потому что, не знаю почему.
Но внезапно Даниил наклонился и легко коснулся своими губами моих. Нежно и очень чувственно. Я бы даже сказала, очень поверхностно.
Но его руки довольно крепко сцепились на моей талии, он дёрнул меня к себе, давая понять, что ему хочется большего, чем этот невинно-нежный поцелуй.
Не знаю, что случилось бы со мной, реши он проявить чуть большую активность.
Потому что Даниил застиг меня врасплох. Я бы даже не сумела отреагировать, как приличная девушка, которая не хочет, чтобы её целовали.
Но правда в том, что последний раз приличную девушку целовали очень и очень давно.
15. Настя
Мои губы сейчас начали гореть даже от такого нежного поцелуя, а в голову ударило пьяным возбуждением и игривым желанием. Хотя я не пила даже газировку!
Я очнулась, только когда Даниил сам отстранился, буднично спросив:
— К тебе или ко мне?
— Ко мне, конечно же, — машинально ответила я и сразу же пояснила, чтобы звёздный хоккеист не возомнил о себе слишком много. — Мне нужно уложить спать своего сына.
— Нашего сына, — напомнил Смоляков, заводя мотор.
— И об этом, тоже, кстати, хочется поговорить. С чего вдруг тебе приспичило узнать, кого удалось осчастливить ребёнком? — спросила я.
Потом мысленно отсчитывала от десяти до нуля и обратно, чтобы унять бешено колотящееся сердце и ток разгорячённой крови.
— Если я тебе назову причину, ты будешь надо мной смеяться!
Автомобиль послушно заскользил по улицам вечернего города.
— Нет, мне очень не смешно, Даниил. Ты материал сдал? Сдал. То есть этим самым ты признал, что никак не претендуешь на отцовство и прочее. Мне абсолютно всё равно, по каким причинам ты решил сцедить в стаканчик излишки ценного добра из собственных яичек, но Мирон — мой сын. Ты не можешь заявляться и предъявлять права. С твоей стороны вообще было некрасиво пользоваться положением и деньгами, вторгаясь в мою жизнь.
Даниил побарабанил пальцами по рулю, решая, что сказать.
— Скажем так, у меня были некоторые причины поступить так. Оплодотворения не должно было произойти!
— Да что ты говоришь? — удивилась я.
— Да, — кивнул головой Смоляков. — Это было сделано для рекламы клиники. Мне хорошо заплатили, пустили в массы рекламную информацию о том, что среди доноров есть известные спортсмены. Ну и материал пришлось сдать, для базы данных. Я не хотел никого оплодотворять. Мы договорились, что мой материал законсервируют. Я хотел убить двух зайцев: и обезопасить себя в будущем, мало ли…
— И денег заработать? — спросила я.
— Не без этого, да, — усмехнулся Даниил. — Меня заверили, что материал не пустят в ход, мол, будет неприкосновенен. Детскую фотографию для анкеты я выбрал самую неприглядную, никто по ней бы не опознал, что это я. Короче, всё должно было пройти не так. Но потом выяснилось, что по вине невнимательного персонала материал пустили в ход. Оказывается, донор RBD-00142 кому-то приглянулся.
— Любопытная ситуация, — пробормотала я, веря Смолякову на слово.
Почему-то сомнений в правдивости его слов не возникло ни разу.
— Очень. Руководство клиники извинялось, конечно. Кстати, мне даже выплатили компенсацию. Но искать тогда будущую мать моего ребёнка я не стал. Ну не требовать же обратного, да?
— Хорошо. Это понятно. Я рада, что тебе ещё и приплатили за то, что твоя сперма попала ко мне, — усмехнулась я. — Но это никак-никак не объясняет, почему ты внезапно появился.
— Говорю же, смеяться будешь, — повторил Даниил с лёгкой усмешкой, не глядя на меня. — Сон мне приснился.
Я прыснула от смеха, глядя на брутального и бородатого красавца.
— Сон? Серьёзно?!
— Смейся, смейся…
16. Даниил
— Смеюсь! Потому что не верю! — весело заявила Настя.
Кстати, она очень даже ничего, как оказалось. Когда распустила свою идиотскую дульку и приоделась, разумеется.
Фигурка у неё отменная, как я успел заметить. Приятная, полная грудь, круглая, сочная задница и стопроцентно мягкий животик, без пирсинга.
Моя Надька — тренирована и высушена диетами донельзя. У неё сиськи — в половину моего кулака.
А вот у Насти! Ммм…
Не знаю даже, поместится ли её полная грудь в мою большую ладонь.
Тем более, не знаю, зачем я сейчас сравниваю свою девушку Надю, популярную модель, и вот эту простушку-Настю, которую шутя называю «мышкой».
— Спортсмены — суеверные, — заявил я.
Да, я опять внезапно соврал о цели визита и почему-то спросил:
— Мирон был на грудном вскармливании?
— Разумеется, — быстро ответила Настя и запоздало удивилась. — Зачем тебе это знать?
— Просто так, говорят, что грудное вскармливание полезно, — наобум ответил я, не видя перед собой дорогу.
В моих мыслях Настя кормила грудью Мирона. Мне до жути захотелось на это посмотреть, а ещё лучше — потрогать упругие груди, полные молока. Так захотелось, что члену стало тесно в штанах.
— Поздновато спохватился… — рассеянно ответила Настя.
Я остановил автомобиль около её подъезда и поспешно вышел из салона. Слишком сильно чесались мои руки.
Всё-таки, разлука с Надей была достаточно долгой, секса хотелось до одури. Даже на «мышку» Панченко у меня встал.
Я вытащил Мирона из салона. Мальчишка и не пошевелился. Он спал как убитый. Я поднимался по лестнице нарочно медленно.
Меня пронизало необыкновенной нежностью и умилением, на которые, как считал я раньше, я был неспособен.
Но от детского запаха, ни с чем несравнимого, моя суровая мужская натура расплылась, как кисель.
И если бы мой пацан сейчас проснулся, потребовав настоящий вертолёт, клянусь, я бы побежал искать для сына вертолёт в тот же час!
Настя открыла дверь, пропуская меня. Я стянул туфли и положил Мирона на кровать, заметив:
— Маловато места в спальне для двоих, не находишь?
— Тише ты! — шикнула на меня Настя, выталкивая из спальни и выключая свет.
Настя плотно прикрыла дверь и решительно сложила руки под грудью. Я глупо уставился в вырез блузки.
Округлые полушария меня приворожили. Я уже влюблён в них по уши!..
Настя возмущённо вздохнула и скрылась в ванной на время, а потом прошла на кухню, включив свет.
— Жду тебя на кухне, звезда хоккея. Расскажешь, зачем тебе понадобился мой сын! — сказала, как отрезала, Настя, опустив руки.
17. Даниил
Чёрт! Верни их на место сейчас же, хочу посмотреть на аппетитные шары, округлившиеся при этом действии!
Но Настя раскусила меня и отвернулась, ставя чайник.
На простеньком столе появилась вазочки с сахаром и вареньем, две чашки для чая и банка с маринованными грибами.
Потом Настя разогрела отварной молодой картофель, сдобрив его маслом, зелёным укропом и чесноком.
— Это что? — глупо спросил я. — Мы недавно были в итальянском ресторане. Если ты хотела есть, надо было не стесняться, а заказывать.
— Сноб! — фыркнула Настя. — Я буду пить чай с молоком. А всё остальное — тебе.
— Я не голоден, — ответил я, вспоминая, когда последний раз уминал за обе щеки такую простую пищу.
— Мне неважно, хочешь ты есть или нет. Это законы гостеприимства. Не хочешь — не ешь, но картофель — свой, с маминого участка. Ранний сорт, — подсказала соблазнительница.
Запах чесночка и укропа щекотал мне ноздри.
— Я только попробую, — сказал я, накладывая на тарелку пару картофелин. — Чтобы не обижать хозяйку.
— Грибочки мама тоже сама мариновала.
— Уверена, что я не отравлюсь? У меня тренировки и важный матч на носу. Не хотелось бы лежать с отравлением от неизвестных грибов!
— Как видишь, я жива и здорова. Мирон тоже.
Мой рот уже был набит картошечкой и грибочками. Я спешно прожевал всё и проглотил, чуть закашлявшись.
— Вот с этого момента мы и начнём. Нельзя кормить пятилетнего малыша маринованными грибами!
Настя оперлась подбородком на ладонь и улыбнулась мне.
— Как я без тебя жила все эти годы, Даниил Смоляков? Боже, как же я без тебя жила?!
— Скучно? — предположил я.
— Скучно и опасно. Некому же было подсказать мне, что нельзя давать маринованные грибы пятилетке. Только ты, Смоляков, смог меня просветить!
— Я не шучу, — сказал я, тем не менее прихватывая вилкой неизвестный науке и мне грибочек из банки.
— Я тоже, — усмехнулась Настя. — Я не кормлю Мирона маринованными грибами. Только жареными, с картошкой.
Каким-то образом на мою тарелку перекочевало ещё несколько картофелин. Удивительно, но было вкусно.
Ладно, надо же иногда и простую пищу поглощать. Так и быть, сделаю исключение.
— Зачем тебе понадобился мой сын?