Некромант снял обувь и сел на постель, начав расстёгивать пуговицы на рубашке. Он похлопал ладонью на место около себя с собой, и я села рядом, он переполз мне за спину и начал расшнуровывать мой корсет. Я чувствовала, как он полностью вынул шнур и обнажил мою спину, после чего начал очень медленно гладить её, проводя пальцами от шеи вниз и наоборот. В этих жестах было столько нежности, что я расслабилась, не заметив, как его руки переместились на мои предплечья, спуская лямки платья, тем самым обнажая грудь. Его пальцы начали нежно гладить мои бугорки, он обрисовывал ореолы сосков, и я почувствовала, как он прижался ко мне со спины. Тепло его тела, казалось, грело сильнее печи, и мне вдруг стало так уютно в этих его объятьях. Не знаю, сколько времени он ещё меня ласкал, пока платье окончательно не упало на пол, оставив меня в одних панталонах.
Я лежала на спине, когда Симеон снял с себя рубашку и, нагнувшись надо мной, поцеловал в губы. Знакомый вкус мёда и корицы моментально начал сводить с ума, и я обвила его за шею. Некромант целовал упоительно, его нежные руки гладили моё тело, рассудок медленно отключался. Симеон стянул с меня последнюю одежду и теперь покрывал поцелуями всё тело, сантиметр за сантиметром.
Вскоре мне перестала нравиться эта ситуация и я решила сменить положение, резким движением я опрокинула его на постель и забралась сверху, зажав между своих бёдер его. Я начала гладить его грудь, у него было очень красивое тело, хоть и худое, рёбра так и чувствовались под руками. Впервые я могла его разглядеть вот так, никуда не торопясь, ведь все наши предыдущие встречи были урывочными. Мои пальцы потянулись к шнуровке на брюках, и я смогла с ней расправиться. Прогресс, я научилась избавляться от мужских брюк, хотя, признаю, достижение более чем сомнительное.
Мои пальцы начали гладить его восставший ствол, он был очень твёрдым и бугристым, отчётливо прощупывались все венки. Я видела, как мои прикосновения доставляют Симеону удовольствие, он лежал на подушках с довольным видом и периодически закусывал нижнюю губу. Я склонилась, чтобы поцеловать его в губы, а он воспользовался этим и опрокинул меня, вновь оказавшись сверху. Теперь он развёл мои бёдра и медленно вошёл в меня, сорвав с губ блаженный стон. Мастер смерти был отличным любовником. В такие моменты я никогда не думала о его предназначении, о том, чем он занимается в обычной жизни.
Симеон двигался медленно, при этом наши руки были сцеплены в объятиях, мы не переставали целоваться, и я даже не заметила, как начала двигаться с ним в одном темпе. Ритмичность начала ускоряться по мере приближения пика сладострастия, и когда он наступил, наверное, своим криком я переполошила бы всех, но некромант сорвал его своим поцелуем, и я почувствовала охватившую его дрожь, через мгновение после собственной разрядки.
Мы ещё долго лежали на постели и просто гладили друг друга. Никогда не думала, что мне может нравиться просто лежать и смотреть на обнажённого парня рядом. Я слышала потрескивание огня в камине, видела, как Симеон мне улыбается и, словно глупая идиотка, улыбалась ему в ответ… Влюблённость замечательное чувство, даже если ты понимаешь, что твоя любовь безнадёжна. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мы провалились в сон, но это была лучшая ночь в моей жизни.
Глава 24. Симеон
Утро для меня наступило рано, ещё задолго до того, как первые солнечные лучи озарили небосвод. Я лежал и смотрел на спящую девушку рядом, она была очень красивой. Вчера, когда я увидел Анну за столом, я понял, что она – самая прекрасная женщина на свете, и её красота способна затмить даже юность принцессы. Я никогда раньше не просыпался с девушкой в одной постели, несмотря на то, что у меня было много женщин. В основном это бордельные шлюхи и юные девы, что ради выгоды были выданы за старых хрящей и теперь, в поисках любви, сами соглашались на любые безумства.
Наверное, я до вечера мог бы вот так лежать и смотреть на Анну, гладить её по волосам, но меня ждала работа. Дело принцессы Рьяны так и не сдвинулось с места, хотя я только им и занимаюсь с утра до ночи, порой и вовсе без сна, подпитываясь лишь энергией. Аккуратно поднявшись с постели, быстро оделся и отправился прочь из спальни, бросив у выхода ещё один взгляд на улыбающуюся во сне девушку. В коридоре мне встретился отец, на какое-то время между нами возникла безмолвная сцена, он просто стоял и смотрел на меня.
– Ты даже не спросишь, почему я это сделал? – спросил я у отца. Мне действительно было интересно, ведь он до сих пор так и не обсудил со мной тему моей внезапной женитьбы.
– Нет, если ты так поступил, значит, у тебя на то были причины, – спокойно сказал отец. – Тебе доверяет король Эдун, а я уж и подавно.
– Она поживёт какое-то время здесь, – сказал я ему, сам не поняв, то ли спрашивая разрешения, то ли ставя перед фактом.
– Разумеется, теперь она член нашей семьи, – произнёс отец.
Я не стал ничего отвечать, а просто отправился в Канцелярию, где и провёл весь день, который, стоит заметить, оказался довольно напряжённым. Момбер наконец-то предоставил мне отчёт из архива, где не оказалось ничего, что могло бы мне помочь с раскрытием преступления. Все родные Эделмунда погибли, и, соответственно, не могли скрывать его, что, в свою очередь, подтверждало слова сослуживцев о его одинокой жизни. А, значит, где искать управляющего конюшней, я по-прежнему не знал. Шталмейстер словно сквозь землю провалился.
– Прогуляемся? – предложил я Анне после ужина.
Девушка сегодня было снова восхитительна и мне нравилось любоваться ею. А ещё меня успокаивала её компания, она не была дурнушкой или кисейной барышней, я не мог назвать её скромницей, но и не смотря ни на что, распутницей – тоже. Она была идеальна, словно та самая женщина, которую я так жаждал найти, нечто среднее между бордельной шлюхой и выпускницей пансиона, как я раньше это называл. Теперь я знаю, как это будет правильно – она просто была естественной, настоящей, живой. Умная и эмоциональная, страстная и нежная, столько граней в одном человеке, даже удивительно, как они все так гармонично уживаются.
– С удовольствием, – согласилась моя жена.
Сегодня была удивительная ночь, тихая, безветренная и ярко освещённая полной луной. Воздух был прохладным и свежим. Я люблю гулять такими вечерами, не знаю, почему бытует мнение, что некроманты любят грозу.
– Как там Флокс? – спросила Анна, присаживаясь на лавочку возле фонаря.
– Рвёт и мечет, но сделать ничего не может, – довольно сообщил я ей.
Сегодня и вправду он несколько раз за день заходил в мой кабинет и сыпал угрозами, вплоть до вызова к Его Величеству, на что я ему возразил, что он – глупец. Ну серьёзно, какой *** вызов к королю, если тот сам нас поженил? Порой меня добивает логика этого расфуфыренного павлина.
– Он меня больше не допрашивал, – произнесла моя жена.
– И не будет. В этом больше нет смысла, теперь ты под защитой рода Ламберд, и тебя не имеют права допрашивать даже устно без моего присутствия. Ёзиф прекрасно понимает, что я не дам ему ничего сделать, а потому больше он к тебе не сунется, – заверил я её в безопасности.
Посидев ещё некоторое время, мы пошли вдоль парковой дорожки, и я понял, что впервые за всё время, я могу поговорить с кем-то о том, как прошёл мой день, как идут дела на работе. Рассказать всё, как тогда, в её мире на кухне, просто быть собой, что я и сделал. Поведал ей о своём расследовании и тупиках, в которые упираюсь каждый раз.
– Я уже не знаю, что мне ещё проверять, – признался я ей, когда закончил свой рассказ. – Аннабель в твоём мире, и пока она недоступна, Эделмунд вообще неизвестно где.
– А запретная магия? – спросила Анна.
– Тоже тупик, никаких доказательств её применения нет, – сказал, медленно шагая вперёд по освещённой лунным светом дорожке. – Возможно, Бенедикт вообще ошибся, и я только зря трачу время на это направление в деле, – я уже даже об этом думал. То, что он – самый главный маг Эрнарии, ещё не говорит о том, что он всё всегда делает верно. Каждый может ошибиться, тем более, что кроме его слов у меня и нет ничего.
– А если нет? Если он всё же прав? – вопрошала Анна.
– Тогда все очень плохо и в чьих-то руках сосредоточилась самая смертоносная сила миров, – эпично произнёс я и сам устрашился того, как это прозвучало.
– Запретную магию использовал тот, кто поменял меня с Аннабель местами. Нужно понять, кому это было выгодно, – продолжала размышлять Анна. Я видел, что она искренне желает мне помочь и тоже пытается высказывать свои версии и предположения. Мне нравилась эта дискуссия, нравилось выслушивать её мнение. Никогда раньше не подумал бы, что мне может быть настолько интересно общаться с женщиной. – Необходимо найти того, кто спас девушку, если древняя магия действительно была использована, то только «спасателем горничной», соответственно он и владеет ею. Нужно подумать, кому это было выгодно.
– Тоже тупик. Аннабель была низшим звеном, исполнителем, её перенесли, чтобы она не сдала нанимателя, – сказал я. – Такое чувство, что я застрял в лабиринте без выхода.
– Я не понимаю одного, почему Аннабель спасли. Мне кажется было бы гораздо проще убить, а не светиться древней магией, – произнесла иномирянка.
– Нет, не проще. Для некроманта тело – это источник информации, поэтому спрятать девушку в другом мире – надёжнее, – сказал я и резко остановился, в моей голове внезапно появилась гениальная идея, что я даже дал себе щелчок по лбу.
– Что? – спросила Анна, заметив, что я остановился.
– Тело расскажет, – улыбаясь, ответил я. – Даже если ему несколько сотен лет.
Какой же я идиот! Всё это время ответ лежал на поверхности, но я его в упор не видел. Я же некромант, если есть тело, всегда есть ответы.
– Не понимаю тебя, – кажется, я напугал девушку своим безумным видом.
– Я искал информацию о древней магии в записях, но они мне не нужны, можно просто спросить того, кто жил во времена, когда она ещё не была запретной, – объяснил я свою догадку. – Отправляйся в дом, а мне нужно срочно уехать и провести обряд.