Значит, у Роджера Мартина сломался головной телефон? — переспросила Кэтрин.
Да. Мартин вернул бортинженеру телефон. Салливан сказал: «Подожди минутку. У Лайонза должен быть запасной». Затем бортинженер расстегнул ремень безопасности и потянулся к летной сумке Джека. Вы знаете, где лежат сумки?
Рядом с пилотами.
Точно. У перегородки рядом с креслом каждого пилота. Насколько можно судить по аудиозаписи, Салливан вытащил из сумки твоего мужа нечто необычное, нечто, что вызвало восклицание: «Что за черт!»
Необычное?
Угу, — мотнув головой, произнес Роберт.
Не головной телефон?
Нет. Что-то другое. Мы точно не знаем.
И?..
Затем Джек вошел в кабину. Салливан обратился к нему: «Лайонз! Что это? Дурацкая шутка?»
Роберт оперся о подоконник.
На пленке слышны звуки, которые некоторые эксперты приняли за шум борьбы. Как бы то ни было, стычка была короткой. Затем Салливан крикнул: «Что за черт!»
И?..
«Боже мой!»
Кто крикнул: «Боже мой!»?
Салливан.
И?..
И все.
Как все? — оторопела женщина.
На этом запись обрывается.
Кэтрин подняла глаза к потолку, соображая, что бы это значило.
В летной сумке моего мужа была бомба, — тихо произнесла она. — Бомба с таймером. Вот почему они думают, что Джек совершил самоубийство.
Отодинувшись от подоконника, Роберт засунул руки в карманы джинсов.
Это еще не доказано, — сказал он. — Малейшая неточность в прочтении записи может полностью изменить ее смысл. Даже если эксперты правильно расслышали и интерпретировали все слова и звуки, общий смысл может быть другим. Я тебе об этом уже говорил.
Ты уверен, что Джек зашел в кабину?
Да. На пленке слышен шум открывающейся, а потом закрывающейся двери, лязг защелки замка. После этого Салливан обратился непосредственно к вошедшему Джеку.
Я никак не могу понять, — сказала Кэтрин, — как в летной сумке Джека могло очутиться нечто, чему там не место… что-то опасное…
Это как раз легко объяснить, — улыбнулся Роберт, переводя взгляд с нее на падающий за окном снег. — Многие пилоты занимаются контрабандой. Причем в большинстве случаев они перевозят вполне безвредные с точки зрения уголовного кодекса вещи.
Неужели?!
Да. И не только пилоты международных линий. Многие другие члены экипажа время от времени занимаются контрабандой. Я знаю это по собственному опыту. Обычно они перевозят золотые или серебряные украшения. Иногда драгоценные камни.
Кэтрин подумала обо всех украшениях, подаренных ей Джеком за годы совместной жизни: тонкий золотой браслет на годовщину их свадьбы, золотая S-образная подвеска на ее день рождения, бриллиантовые сережки на Рождество…
Сотни раз входя и выходя из аэропорта, летчики заводят дружбу с охранниками и таможенниками. Они болтают, рассказывают друг другу о своих семьях. В среде таможенников считается невежливым досматривать личные вещи летчиков. Когда я летал, то показывал паспорт всего лишь несколько раз, а мою летную сумку вообще ни разу не осматривали.
Кэтрин покачала головой.
Я и не знала. Джек никогда мне об этом не говорил.
Некоторые пилоты предпочитают помалкивать о своих делишках. Получив подарок, жена, я думаю, не будет в восторге, узнав, что ее муж незаконно пронес его, минуя таможню.
Раньше ты сам занимался контрабандой? — спросила Кэтрин.
На Рождество? Всегда. Когда члены моего экипажа собирались вместе перед посадкой на самолет, то первый вопрос был: «Что ты пронес для жены?»
Плечи Кэтрин ссутулились. Она засунула руки в карманы джинсов.
Почему Джек ничего не сказал? — спросила она Роберта. — Если он не знал, что в его сумке бомба, то должен был удивиться словам Салливана, закричать: «О чем ты говоришь?» А вместо этого он молчал.
Не обязательно. Не факт.
Джек солгал мне о своей матери, — сказала Кэтрин.
Ну и что?
Он не ночевал в своем номере.
Это еще ни о чем не говорит.
Кто-то пронес бомбу на самолет в летной сумке, — сказала женщина.
Если бомба вообще была, то такой сценарий вполне вероятен.
Джек должен был знать о бомбе. Ведь это, в конце концов, его летная сумка.
В этом я не уверен, — покачал головой Роберт.
Марокканский пилот совершил самоубийство, взорвав свой самолет, — не унималась Кэтрин.
Там все было по-другому.
Откуда ты знаешь?
Не пытайся играть роль адвоката дьявола, — излишне громко заявил Роберт. — Ты ведь в глубине души веришь в невиновность Джека.
Он зевнул и с разочарованным видом вновь отвернулся к окну.
Я рассказал все, что знал.
Список состоял из девяти страниц, распечатанных на факсе. Начинался он с имен членов экипажа разбившегося самолета и заканчивался 1986 годом, когда Джек приступил к работе в «Вижен». Кэтрин бегло просмотрела записи: Кристофер Хейверстро, Пол Кеннеди, Майкл Ди Сантис, Ричард Голдсвейт… Время от времени перед ее мысленным взором всплывало лицо мужчины или женщины, с которыми они с Джеком вместе обедали или которых она встречала на корпоративных вечеринках, но большинство имен были незнакомы ей, особенно тех, кто проживал в Англии. Возможно, впервые в своей жизни Кэтрин с такой отчетливостью осознала, что с общественной точки зрения профессию летчика можно назвать «нелюдимой». Члены экипажа, с которыми летал Джек, могли жить в разных городах, а то и на разных континентах.
Просматривая данные за 1992 год, женщина остановилась, как громом пораженная. Вот оно! Это имя она искала, даже не вполне отдавая себе отчет в том, что ей, собственно говоря, нужно. Редкое имя, необычное. Мойра Боланд, стюардесса.
Мойра Боланд, — вслух произнесла Кэтрин.
«Чье это имя?.. Французское?..»
Она не была уверена, что правильно произносит его.
Нагнувшись, женщина открыла большой ящик письменного стола Джека. Конверта с написанными карандашом в уголке именем и цифрами там уже не было, но Кэтрин прекрасно помнила небрежно нацарапанные на рекламном проспекте «Бей бэнка» каракули: «Мойра в 15:30».
Инстинктивно понимая, что если она сейчас не сделает этого, то погрязнет в нерешительности и самокопании, Кэтрин вытащила из кармана джинсов лотерейный билет и положила его на стол. Подняв телефонную трубку, она набрала написанный на билете номер.
Голос, раздавшийся в трубке, как две капли воды походил на голос, говоривший с ней в прошлый раз.
Здравствуйте! Мне нужно поговорить с Мойрой! — делая ударение на последнем слоге, сказала она.
С кем?
Кэтрин повторила имя.
А-а-а!.. Вы имеете в виду с Мойрой! — перенося ударение на первый слог, воскликнула женщина по ту сторону Атлантического океана. — Она здесь не живет.
Извините, — испытывая громадное облегчение, произнесла Кэтрин.
Она собиралась уже повесить трубку, когда услышала:
Мойра жила здесь, но теперь она вернулась к себе. Вы ее подруга?
Кэтрин не смогла ответить. Она лишь неподвижно сидела на стуле, крепко стиснув телефонную трубку.
Кто это? — спросила британка.
Кэтрин открыла рот, но не смогла произнести своего имени. Ее рука судорожно прижала трубку к груди.
«М в А» было написано на лотерейном билете. «Мойра в 15:30» — на рекламном проспекте. Две записи, сделанные рукой Джека с интервалом в четыре года, и телефонный номер…
Роберт отобрал телефонную трубку у Кэтрин и положил ее на место.
Зачем ты звонила этой Мойре? — мягко спросил 0н. — На тебе лица нет.
Надо было проверить одну догадку.
«Кто такая Мойра? Что связывало Джека с этой женщиной? Не с ней ли ее муж провел последнюю в его жизни ночь? Был ли у Джека роман на стороне?»
Вопросы обрушились нескончаемым потоком. Казалось, еще немного, и они погребут ее под своим тяжким бременем. Кэтрин вспомнила все старые, «бородатые» анекдоты о пилоте и стюардессе, которые ей доводилось когда-либо слышать. Она никогда не верила в возможность подобных романов из-за их очевидной нелепости.
Роберт! Ты можешь узнать, где она живет? — спросила Кэтрин.
Если ты уверена, что действительно этого хочешь, то узнаю, — уклончиво ответил он.
Да, хочу. У меня такое чувство, что моя жизнь превратилась в сплошной кошмар.
А может лучше оставить все, как есть? — произнес Роберт.
Кэтрин на секунду задумалась, но затем решительно сказала:
Сделай это для меня! Пожалуйста!
Мэтти хотела посмотреть новости по телевизору, — сказала Джулия, — но мне удалось ее переубедить. К счастью, на Рождество мне одолжили кассету со «Свидетелем».
Роберт вышел из комнаты.
«Пошел мыть посуду», — догадалась Кэтрин.
Кажется, ей нравится, — продолжала бабушка. — Она хорошо выспалась, спала до двух часов… затем я ее накормила…
Не разрешай Мэтти смотреть телевизор. Я серьезно. Если понадобится, перережь кабель.
Крутанувшись на стуле, женщина посмотрела на занесенное снегом окно.
«Мойра жила здесь».
Роберт с тобой? — спросила бабушка.
Да.
Он заезжал к нам.
Я знаю.
Значит, тебе известно о… — осторожно начала Джулия.
…об отсутствии Джека в номере? Да.
Закинув ногу за ногу, Кэтрин сомкнула пальцы на колене.
Две записи, разделенные четырьмя годами. Одинаковые инициалы.
Волна непроизвольного страха нахлынула на нее. На лбу выступил холодный пот.
Не теряй веры, — посоветовала внучке Джулия.
О какой вере ты говоришь? — не без иронии спросила Кэтрин.
Ты лучше меня знаешь.
Я стараюсь быть оптимисткой.
Только что передали уточненный прогноз, — сказала Джулия. — От десяти до двенадцати градусов.
Тогда я собираюсь и еду, — вытирая лоб рукавом, сказала ее внучка.
Не глупи. Сейчас лучше не показываться на улице без крайней необходимости. Вы там не голодаете?