Имя мне оставили мое, земное, лишь немного преобразив его в соответствии с местным вариантом, на руку надели имитацию браслета принадлежности и поселили новую воспитанницу мастера, Ронику Верт, во флигеле, рядом с его же доверенным учеником Лисом.
Что думало обо мне окружение Ворона, неизвестно, но лишних вопросов никто не задавал — неуместное любопытство каралось здесь сразу и по всей строгости бандитского закона. Вообще дисциплина среди людей мастера царила почти образцовая. Правил «босс» жестко, но справедливо, подчиненные его ценили. И не только они. Моему новому работодателю даже с городской верхушкой удалось договориться. По крайней мере, в его владения защитники правопорядка заглядывали очень редко, предпочитая спорные вопросы решать с ним лично и на нейтральной территории.
В общем, слияние власти и криминала на Атросе практиковалось так же, как и на Земле.
Инквизиторы — единственные, кого невозможно было подкупить, — такой мелочью, как уголовники, на мое счастье, не занимались. Их интересовали лишь магические преступления, угрожающие общему мировому порядку. Но первый месяц я все равно дальше двора никуда не выходила. На всякий случай, чтобы ненароком не наткнуться на одного из светлейших.
Официально, для посторонних, Роника имела слабые способности к целительству и со временем должна была поступить в магическую школу, чтобы потом работать на опекуна. Крыс преподавал мне основы лекарского искусства, а также историю, географию, основы религии — в общем, все то, что знал сам. А знал он немало, да и вообще оказался не таким плохим, как мне представлялось с самого начала.
Желчный, ироничный, недоверчивый, упрямый, при ближайшем знакомстве старик открылся с более приятных сторон. Мы постепенно нашли общий язык, полюбили неспешно беседовать долгими осенними, а потом и зимними вечерами и даже начали испытывать друг к другу нечто вроде уважения. Крысу нравились мои решительность, настойчивость и неуемная «земная» жажда знаний. А я ценила мага за профессионализм и выдержку. В любой ситуации.
Остальным «наукам» — этикету, танцам, пению и многому другому — нас с Лисом учили супруги Серен, обедневшие дворяне, тесно связанные с криминальными кругами. Ученики мастера должны были уметь ориентироваться в любой обстановке и вписаться в любую среду.
Боевые искусства я осваивала под руководством самого Ворона. Многого, конечно, не достигла, но кое-какие приемы отработала, стала более ловкой, гибкой, подвижной и ножом худо-бедно владеть научилась.
А вот основной дар пришлось развивать самой — интуитивно и по нескольким ветхим рукописям, чудом сохранившимся в библиотеке мастера. О метаморфах, или, иначе, перевертышах, никто ничего толком не знал. Как оттачивать их способности — тем более.
По скупым сведениям, почерпнутым мной из книг и бесед с Крысом, все метаморфы были или иномирянами, или их потомками. И именно они много веков назад устроили заговор и развязали большую войну, едва не уничтожившую этот мир. Гибли люди, исчезали королевские династии и целые страны. Атрос тогда выжил только благодаря драгхам. Они же и стали инквизиторами — главными магическими надсмотрщиками, охотниками на чужаков и перевертышей. И с тех пор преследовали их и методично истребляли, чтобы предотвратить повторение глобальной катастрофы.
— Инквизиторы сразу определяют, когда и где открылся межмировой портал, а еще они чувствуют вашу магию. Стоит метаморфу один раз воспользоваться своим даром, считай, он уже попался, — объяснял Крыс, лениво потягивая пахучий травяной отвар из глиняной кружки. — А ты сумела скинуть поисковую петлю и отгородиться от ищеек. Так что ты особенная, девочка. Может, последний на Атросе метаморф. Такой сильный и удачливый — точно. Понимаешь?
Да, теперь я понимала. И уникальность свою. И почему Ворон так за меня ухватился, позволил возражать и даже принял мои условия. От сотрудничества со мной он в любом случае получал намного больше, чем от моей смерти.
Я легко копировала внешность не только женщин, но и мужчин, что само по себе уже редкость, и достаточно долго держала личину. А еще умела закрываться от магии инквизиторов, да и вообще плохо поддавалась чужим чарам.
— На самом деле это две грани одного целого, девочка, — качал головой старый маг. — Твой дар нечувствителен к посторонней магии, именно поэтому он так ловко прячется. Вот скажи, что ты испытываешь к Лису?
— Он мой друг.
— И ты сразу же стала доверять ему?
— Нет, конечно. Со временем, когда познакомилась ближе. Хотя он очень помог мне тогда, в первый день, но истинных его мотивов я не знала. Всякие мысли приходили в голову.
— Вот и я о том же. У Лиса сильнейший дар обаяния. Ему вообще отказать сложно и вредить совсем не хочется. Помнишь, как вы с ним встретились? Его тогда пара недоумков подкараулила, у них с мальчишкой давние счеты. Так вот, чтобы его поймать, они с ног до головы обвешались амулетами. Но даже тогда их хватило лишь на то, чтобы связать и бросить Лиса на складе. Хотя явно ведь кости переломать собирались — рука не поднялась. Пожалуй, только инквизы на его магию не реагируют. Но у них все не как у людей. Строго говоря, они вообще не люди.
Крыс скрипуче хохотнул.
— Мастер его поэтому и взял в личные ученики — за незаурядный и очень полезный талант. Ну а мальчишке все равно выбирать не приходилось. Денег на учебу у него отродясь не водилось, а дар его хоть и не совсем запретный, как твой, но тоже весьма нежелательный и подозрительный. Власти таких магов не жалуют и способности их стараются не развивать, особенно если носитель — не аристократ, а простолюдин. Но разговор сейчас не об этом. Ты должна была сразу проникнуться к нему безграничным доверием, а испытала всего лишь симпатию и благодарность за спасение. Твоя магия, еще совсем юная, только-только проснувшаяся, уже тогда тебя охраняла. Так что занимайся, девочка. Чем быстрее ты научишься отражать поисковые чары и держать защиту постоянно, тем лучше для тебя же.
И я училась…
Училась…
Училась…
Как могла развивала дар, умение закрываться от чужой магии и прятать свою.
Через месяц я в сопровождении Ворона впервые покинула Гнездо, и с этого дня прогулки по городу и его окрестностям стали регулярными. А еще через несколько недель я в мужской личине медленно продефилировала мимо главной резиденции инквизиторов. Шла и с замиранием сердца косилась на монументальное серое здание, напоминавшее то ли храм, то ли музей моего родного мира. Страшась увидеть высокую широкоплечую фигуру с туманным плащом за спиной.
Лис ждал за углом в повозке, готовый рвануть ко мне по первому зову. Но его помощь не потребовалась. Никто из ищеек меня не почувствовал. И знакомого инквизитора я тоже не встретила. Впрочем, мастер еще раньше сказал, что синеглазого никогда прежде не видел и имени его не знает. Судя по всему, он вообще не из нашего города — прибыл на время по делам и давно уже уехал.
Вскоре после этого я начала работать.
К тому времени Ворон по цепочке посредников, связанных с ним клятвой о неразглашении, подыскал мне первых клиентов. Мы заранее условились, что каждое дело будем обговаривать отдельно и я вправе отказаться от любого. Много раз так и получалось — задания, связанные с убийствами и тяжкими преступлениями, отметались сразу, но и без этого работы хватало.
Тайна моего существования охранялась предельно строго. Мы соблюдали максимальную осторожность и брали только очень выгодные штучные заказы. В любом случае услуги единственного в своем роде метаморфа стоили невероятно дорого, и вскоре я сполна расплатилась с Вороном, а затем начала копить деньги на учебу.
Сначала люди мастера собирали слухи, сплетни, через слуг разведывали обстановку и находили клиента. Брали с него клятву о неразглашении, и только потом Ворон встречался с заказчиком и сообщал подробности и способ решения проблемы. Бывшие наниматели могли рекомендовать новых, но тоже на условиях анонимности и с соответствующей клятвой.
Я общалась с клиентами непосредственно перед заключением договора и всегда под личиной — знакомилась, присматривалась, считывала и запоминала нужный облик. А потом, если меня все устраивало, приступала к заданию.
Получить наследство за дальнего родственника. Подписать договор вместо сгинувшего в чужих краях партнера. Продать имущество. Составить завещание от имени неожиданно скончавшегося в деревне одинокого дядюшки.
Чаще всего приходилось играть роль мужчины. Девушек я изображала, в основном когда работала «профессиональной девственницей». И это была моя и только моя идея — я знала, отыщется немало желающих «обойти» арку невинности. Ну и жуткие законы Атроса заодно.
Ворон сначала скривился, потом долго смеялся, но я оказалась права. Среди аристократов и богатых купцов очень быстро нашлись отцы, которые из жалости или корысти не поскупились, чтобы прикрыть грех своих дочерей, и золото потекло к нам рекой.
Если бы могла, занималась бы только делами невест. Спасать девушек мне нравилось гораздо больше, чем участвовать в хитрых криминальных комбинациях, порой очень сомнительных и грязных. Но у Ворона имелось на этот счет собственное мнение. Для хозяина Гнезда важны были не только деньги, но и растущее с каждым днем влияние среди богатых, знатных, очень полезных для него людей. А полностью отказаться от его заказов, сосредоточившись только на «моих», не давал подписанный нами договор. Мастеру удалось-таки вставить туда несколько крайне неудобных для меня пунктов.
И я стискивала зубы, напоминая себе, что время идет и каждый новый день и очередной заработанный золотой приближает мою мечту о магической школе. О независимости. Правда, перед учебой придется уладить еще несколько неизбежных формальностей, но я не сомневалась — придет срок и все вопросы решатся.
Я давно обошла и исследовала улочки и переулки Жеха, своего «родного» города. Прекрасно ориентировалась в Деиме, столице королевства Ксарес, в котором жила. Успела побывать в других городах и странах. Освоилась, привыкла к новой жизни, насколько это возможно, и все реже вспоминала дом, Землю. Уже не так остро и отчаянно тосковала по Яне.