о к горлу, а ноги сами собой подкашивались. Мужчину, который мне нравился, с которым я провела чудесную ночь и который даже не догадывался, что я не та, за кого себя выдаю.
В общем, стыд — пожалуй, главное чувство, которое я сейчас испытывала.
Даже глаза утром открывать не хотела. То есть сначала-то я их открыла, рассеянно сморгнула сонную дрему, обвела взглядом комнату, улыбнулась непонятно чему, радостно и беспричинно. А вот затем, когда вспомнила, что случилось накануне вечером и дальше, ночью… Зажмурилась, больше всего на свете страшась взглянуть на того, кто лежал рядом.
Лучше уж притвориться спящей.
Так и лежала, не шелохнувшись, прислушиваясь к тишине спальни и к своим ощущениям. Удивительно, но никакого дискомфорта я не испытывала. Тело слегка ныло, как после физических нагрузок, но это была приятная усталость пополам со странной легкостью. Только левое плечо немного покалывало и чесалось, словно меня комар ночью укусил.
Отчаянно хотелось потереть зудящую кожу, но я стоически терпела. Лежала и ждала, когда лорд проснется, надеясь, что он не станет меня будить. Оденется, уйдет и даст мне возможность привести в порядок мысли, чувства и снова стать самой собой.
Зря надеялась.
Настойчивые пальцы нежно скользнули по щеке, коснулись уголка рта, шеи — неспешно, точно изучая, — погладили меня по плечу, и их тут же сменили губы. Упругие, бархатистые, требовательные.
— Доброе утро, жена! — Ласковый, хриплый со сна шепот заставил чуть заметно вздрогнуть. И меня тут же осторожно, можно сказать, бережно, подмяли под себя. — Так и знал, что не спишь.
Распахнула ресницы — чего уж теперь, — столкнулась с теплым синим взглядом, и меня словно кипятком окатило. В горле мгновенно пересохло, а картины того, чем мы занимались этой ночью, ярко и четко предстали перед глазами. Стыд за свой обман исчез мгновенно — это плюс. Зато на смену ему пришло желание, причем такое сильное, что я чуть не застонала.
Светлейший, видимо, почувствовал что-то похожее. Глаза его начали стремительно темнеть, он коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы, потянулся ко мне и…
— Мне надо в ванную, — торопливо произнесла я и для надежности добавила: — Очень надо.
Пауза — и лорд молча откатился в сторону, отпуская меня. Я поднялась, накинула на плечи лежавший на стуле халат и, не глядя на светлейшего, ушла в соседнюю комнату. Испытывая удовлетворение, что удалось добиться своего, и совсем не уместное сейчас странное сожаление. А еще пустоту и холод.
В ванной долго стояла перед зеркалом, изучая себя. Нет, личина не спала — я все еще оставалась Алианной. Можно только порадоваться, что научилась великолепно держать маску и закрываться от чужой магии. В любых обстоятельствах. Хотя договор с Ярвудами все еще действует, и магия уж точно не позволит мне сменить облик, даже если я очень захочу.
Интересно, что сказал бы Рэйнард, если бы увидел меня настоящую? Как отреагировал бы на мою внешность? Удивился бы неожиданному сюрпризу судьбы? Растерялся? Разозлился?
Левое плечо снова заныло, и я скинула халат, внимательно рассматривая руку. Ничего особенного — ни пятнышка, ни покраснения, ни единой отметины. Чистая, гладкая кожа.
Ладно. Все. Забыли.
И об этом, и о минувшей ночи, и о чужом муже. Что было, то было и быльем поросло. Настал новый день, пора возвращаться к реальной жизни. В которой есть я — нелегал-метаморф и он — инквизитор-законник. А еще огромная пропасть между нами.
Я долго стояла под душем, запрокинув лицо навстречу падающим струям, стараясь смыть все ненужные эмоции и воспоминания, и когда закрыла воду, от рассветного смятения не осталось и следа.
Если светлейший еще в постели, дам понять, что не расположена… не хочу… В общем, с сексом стоит пока повременить. А потом выберу момент и попрошу разрешения повидать родителей.
С этими мыслями я и вышла из ванной.
Но инквизитор снова удивил.
Он стоял у окна полностью одетый и явно ждал меня, но только затем, чтобы спросить:
— Позавтракаешь со мной, Лиа?
Я невольно передернула плечами. Может, потому, что меня назвали чужим именем, а сегодня это было почему-то особенно неприятно. Или оттого, что перехватила взгляд лорда, обращенный к гостиной. Вспомнила, как мы сидели, разговаривали, улыбались друг другу, каким сладким предвкушением сжимало грудь.
Нет уж. Там я с ним точно завтракать не стану. И обедать. Ужинать тем более. Хватит. Наелась.
Инквизитор словно уловил это мое нежелание.
— В столовой, — уточнил он. — Нам надо поговорить.
И вышел, уступив место впорхнувшей в комнату Оби.
— Доброе утро, госпожа. Какое платье прикажете подать?..
Непринужденной беседы за завтраком — такой, как накануне вечером, не получилось. Я сама ничего не говорила, на вопросы отвечала кратко, сдержанно и почти не смотрела на «мужа». Хотелось поскорее закончить с едой, выслушать, что мне собираются сообщить, и сбежать из этого дома. А еще — от инквизитора. Как можно дальше.
Светлейший бросал на меня внимательные взгляды, несколько раз спросил, все ли в порядке, на что немедленно получал утвердительный ответ, и в конце концов отступил, прекратив попытки меня развлечь. Надеюсь, просто решил, что юная супруга немного смущена после бурно проведенной ночи.
Дальше мы завтракали в тишине.
Подали кофе, и инквизитор, дождавшись, когда за слугой закроется дверь, откинулся на спинку стула. Я внутренне напряглась — кажется, подошло время для самого главного «десерта».
— Людям мало известно о драгхах, — начал мужчина, подтверждая мою догадку. — Мы живем достаточно закрыто и предпочитаем хранить свои обычаи и традиции в тайне от посторонних.
Хм… Звучит почти угрожающе.
— Но, когда драгх берет в жены девушку другой расы, он обязательно сообщает ее родителям необходимые подробности, разумеется, предварительно позаботившись о сохранении тайны. Отец разговаривал с тобой об этом перед венчанием, так ведь?
Не так. Не знаю, с кем там граф Ярвуд разговаривал, а со мной ему беседа только предстоит. Занимательная такая. Доверительная. И очень обстоятельная. Но светлейшему я об этом, разумеется, не сказала, благоразумно оставив кровожадные планы при себе.
— Наши правила и традиции во многом различаются, Алианна, — продолжал лорд, не подозревая о моих мыслях. — И я хочу удостовериться, что для тебя не станут неожиданностью некоторые особенности нашего брака.
Замолчал, ожидая ответа.
— Благословение провидца. Уединение до консуммации брака, — пробормотала, чтобы хоть как-то подтвердить свою осведомленность.
— Да. А еще муж после первой брачной ночи в течение месяца не имеет права посещать спальню жены и осуществлять свои супружеские права.
— Что? — ошарашенно захлопала глазами, на мгновение выйдя из роли «стыдливой новобрачной». — Почему?
Не то чтобы я так уж переживала за инквизитора и Алианну, которые теперь — о, горе! — целый месяц не будут спать друг с другом, наоборот, в душе поселилось какое-то странное удовлетворение. Но причину своеобразного запрета знать очень хотелось.
— Граф не сообщил тебе об этом? — остро взглянул на меня лорд.
И что ему ответить? Только опять соврать.
— Он не успел… или не смог… Не все отец способен сказать дочери.
Я смущенно потупилась.
Надеюсь, Ярвуду теперь еще и от инквизитора достанется. За ненадлежащее исполнение родительских обязанностей.
— Мы — потомки драконов, Лиа, — вздохнул лорд. — И хотя утратили многие их черты, по-прежнему уважаем и строго чтим обычаи. Раньше, столетия назад, физическое подтверждение брака было таинством, священным ритуалом, во время которого внутренний зверь, проявляясь, передавал избраннице часть своего огня и навсегда соединял таким образом пару. Чтобы впитать огонь, сделать его частью себя, женщине требовался месяц. Запрет на брачные отношения связан именно с этим.
Инквизитор остановился, давая мне возможность задать вопрос. И я, разумеется, задала:
— А что происходило с женой дракона? Она менялась? Это было… больно?
— Нет, не больно, — уклончиво, как мне показалось, хмыкнул лорд, — никаких неприятных ощущений. Но это уже и не важно. Все в прошлом. Внутренние звери давно не откликаются на наши призывы и не проявляют себя, — закончил светлейший, и я недоуменно замерла.
Не откликаются и не проявляют? Он что, серьезно?
Перед мысленным взором снова, как наяву, встало мужское лицо, каким я его запомнила ночью. Вертикальные зрачки. Светящиеся глаза. Чешуйки на потемневшей коже.
Не могло же мне все это показаться?
— Да, звери не слышат нас. И «имани» сейчас уже просто слово, без всякого скрытого смысла.
— Имани… — медленно повторила я. Вспомнила, при каких обстоятельствах услышала это, и щеки обдало жаром. — А что оно означает?
— Истинная пара, обещанная богами. Именно так драконы называли своих избранных. Но истинных пар уже много столетий нет на Атросе. Теперь «имани» — всего лишь ласковое обращение, не более.
— Ясно…
Кивнула, понимая, что ничего мне на самом деле не ясно, но спрашивать ни о чем не стала. Опасно проявлять излишнее любопытство. Признаваться, что видела, как менялся светлейший, тем более. Только драконьего ритуала мне не хватало для полного и окончательного счастья. Надеюсь, ничего не было, и все это так… легкие отголоски дурной наследственности. В любом случае дальше пусть сами со своей физиологией разбираются. Это Алианне, не мне, месяц караулить мужа в пустой супружеской постели. А у меня есть дела поважнее.
— Лиа… — Мужчина потянулся через стол, накрыл ладонью мою кисть, сжал, нежно поглаживая пальцем чувствительное запястье. — Мне впервые жаль, что приходится соблюдать старый обычай. Не представляешь, с каким нетерпением я буду ждать, когда закончится этот месяц.
В его голосе появилась так привлекавшая меня хрипотца, глаза начали темнеть, и меня снова обдало жаром. А еще плечо опять, как назло, зачесалось.
— Если надо, значит надо, — произнесла торопливо, освобождая руку и убирая ее на колени. От греха подальше. — Будем чтить и… гм… уважать. — Набрала в грудь воздуха и быстро продолжила: — А пока… вы… ты… позволишь мне навестить родителей?