Но поговорить они не успели.
Смутное гнетущее предчувствие, напряжение, беспокойство, а за ними — резкая тревога, почти паника… Она обрушилась снежной лавиной, сокрушительная, неуправляемая, прервав инквизитора на полуслове. Следом пришла боль. Ударила под дых, заставив мужчину жадно хватать губами застывший ледяной воздух. А потом сквозь нарастающий в висках гул он услышал рык дракона.
Зверь словно сошел с ума. Рычал, бесновался, превращая кровь Рэя в огненную лаву. Ломая кости. Выворачивая внутренности. Отключая сознание.
Медальон на груди раскалился добела, прожигая кожу и посылая отряду Нейта сигнал к немедленному сбору. Как и положено в минуту смертельной опасности.
Слияние. Первый оборот.
Раньше к нему готовились годами, тренировались, высчитывали благоприятное время, проводили ритуалы. Но дракону до обрядов и подсчетов не было никакого дела. Он жаждал свободы — немедленно, сейчас же, и когда Рэйнард наконец сменил ипостась, понял, что случилось.
Имани. Его беспокойная, непоседливая имани опять попала в беду.
Ящер ревел, рвался к паре. Вряд ли светлейшему удалось бы сейчас его обуздать, да он и не хотел, полностью разделяя эмоции своего зверя. Ярость, безмерная, убийственная, стала их общей, и мужчина отпустил дракона, позволив ему вести.
— Р-разор-р-рву!
Кажется, он проломил крышу. Обрушил пару балконов, повредил перекрытия. Для него в тот миг это не имело ни малейшего значения. Как и то, сколько драгхов и людей видели первый полет новорожденного дракона. Ничто не имело значения. Кроме его пары, которой грозила беда.
Имани.
Рэйнард узнал ее сразу, как только увидел на полу в обнимку с Алианной — перепачканную в пыли, растрепанную, потрясенную, но живую. Только это заставило его опомниться, а дракона немного присмиреть и уступить место человеку.
Обратный оборот прошел на удивление быстро и легко, но зверь, отойдя в сторону, продолжал беспокойно метаться, в любое мгновение готовый броситься на обидчиков. Рвать их на части. Рэй с трудом его сдерживал, одновременно пытаясь понять, что происходит.
Отряд, прибывший по сигналу тревоги…
Алианна с ее неуместными откровениями…
Чернокнижник, непонятно как оказавшийся здесь…
Дракона не интересовало ничего, кроме имани, и Рэйнард, сжав зубы, старался подавить в себе эмоции и восстановить контроль над телом, сознанием и ситуацией.
Похоже, он умудрился напугать имани своим отстраненно-замороженным видом, но иначе было нельзя. А когда она сказала, что хочет уйти… Рэйнарду только чудом удалось остановить зверя и не сменить ипостась. Все-таки он сумел — совладал с собой, с драконом. И отпустил имани, когда больше всего хотелось прижать ее к себе и никогда больше не размыкать объятий.
Справился…
И дальше справится. Обязательно. Преодолеет все трудности и проблемы. Усмирит дракона и растопит недоверие имани.
Его истинная.
Восхитительно непокорная, отчаянная, умная, смелая, попавшая в чужой мир и сумевшая выжить — практически одна против всех, — но не потерять себя. За такую женщину стоит бороться хоть со всем светом.
И даже с ней самой.
С Лисом удалось связаться только через два квартала от дома чернокнижника.
— Ника! Ты! — возбужденно заорал друг.
Проходившая мимо женщина вздрогнула, удивленно заозиралась, и я, сжав в руке переговорный камень, поспешно скользнула в укромную безлюдную подворотню. Подальше от любопытных глаз и ушей.
— Мы с ног сбились, разыскивая тебя. Ворон поднял гранд-мастера, местных привлек. Всю ночь город прочесывали, — частил Лис и, не переводя дыхания, крикнул куда-то в сторону: — Мастер, Ласка объявилась! — и снова мне: — Ты как?
— Жива. Теренса нашли? С ним все в порядке?
— Да что с этим Улховым плевком станется, — коротко буркнул друг, зная, что я не люблю, когда он ругается. — Тоже мне, мужчина… Маг… Одно название. Ни тебя защитить не сумел, ни за себя постоять. Валялся под деревом с проломленной башкой. Если бы не ваш договор, я б его там и бросил, Озантаром клянусь. А так пришлось к Крысу везти. Тот мигом Вилмота в чувство привел, да только зря: ничего нового мы от него не узнали. Не видел, не слышал, не понял, пострадал безвинно… Отлеживается теперь наверху, изображает из себя несчастную жертву, а женушка вокруг него вьется. Тьфу… — Лис презрительно фыркнул, выражая свое отношение к заказчику, и снова затараторил: — Где ты сейчас? Я тебя заберу.
— Не надо, сама дойду. Тут недалеко…
— Еще чего. — Меня даже слушать не стали. — Спрячься и жди. Тут такие дела творятся… Ночью над городом настоящего дракона видели, представляешь? Я бы подумал, люди просто напились до зеленых ящериц, вот и мерещится всякое, да ведь серьезный человек новость принес. Свой. Ему стоит верить. Так что говори, где ты. И чтобы из укрытия носа не высовывала.
Спорить не стала. Объяснять, откуда дракон взялся, тоже. Будет еще время.
— Улица Сухого Древа. Остановишься у фонтана, я к тебе выйду.
— О, рядом, — обрадовался друг. — Жди, я скоро.
Примчался он очень быстро. И не один.
Ворон почти на ходу выпрыгнул из повозки, остановился у козел, где сидел Лис. Настороженно огляделся. На Арвеса, под личиной которого я скрывалась, покосился подозрительно и недовольно. Чуть отступил, ожидая, когда «незнакомец» пройдет мимо.
— Джаред, Вилф, — позвала тихонько, — это я, Ласка.
— Ник…
Первым отреагировал Лис. Подавился воздухом, закашлялся, сорвался с места, бросился ко мне и… резко остановился.
— Нет уж, обнимать тебя в таком виде не буду. И не проси, — виновато и чуть насмешливо развел руками, — как-нибудь потерплю. — И замер, изучая меня.
Глаза его лихорадочно блестели, а губы так и норовили разъехаться в довольной улыбке.
Мастер принял меня более сдержанно. Оглядел с ног до головы, чуть заметно скривился и открыл дверь экипажа.
Так мы и молчали всю дорогу. Только дома, после того как я поменяла облик, превратившись в Белару, переоделась, вдоволь наобнималась с Лисом и немного с Крысом, Ворон заметно оттаял. Подошел, долго всматривался в мое лицо и вдруг прижал к себе, жадно, порывисто. На секунду, не больше. А потом так же стремительно отступил, даже руки убрал за спину.
— Я рад, что с тобой все в порядке, Ни-и-ика, — произнес хрипло. — Очень рад… А теперь давай к делу.
Рассказ о моих ночных приключениях занял минут десять, не больше. Когда нужно, я умею быть краткой и информативной.
— Так это к тебе дракон летел? — с мальчишеским любопытством вскинулся Лис и тут же замолк под тяжелым взглядом учителя.
— Отпустил, значит, и согласился ждать твоего возвращения? Ну-ну… — недобро прищурившись, протянул мастер и перевел разговор на Теренса: — Ладно, об этом потом. Сейчас главное — закрыть и расторгнуть договор.
Беседу с Вилмотом Ворон взял на себя. Мы с Беларой — посвежевшей, похорошевшей, нежно хлопотавшей над утопающим в подушках супругом — изображали немых свидетелей. Она просто привыкла к этой роли, а у меня не осталось сил, чтобы спорить и настаивать. Несмотря на снадобья Крыса и энергию светлейшего, организм активно протестовал и настойчиво требовал полноценного отдыха.
Впрочем, мастер и без меня прекрасно справился. Припомнил Вилмотам и барона Стилса с его покушениями, и чернокнижника, и Алианну с ее поистине смертельными тайнами. Сумма неустойки, которую озвучил теневик, впечатлила даже меня.
Теренс вертелся как уж на сковородке, не желая расставаться даже с частью нежданного наследства графа Норка. Но мастер был неумолим. Точку в споре, как ни странно, поставила Белара.
— Мы заплатим. Все, до последнего медяка. Это справедливо, — произнесла она тихо, но так решительно и твердо, что ее муж не нашел что возразить.
Позже, когда мы с госпожой Вилмот остались наедине и я вернула себе внешность толстухи, отдала хозяйке ее браслет, рассказала все, что она должна знать, Белла вдруг шагнула ко мне, порывисто хватая за локоть.
— Поверьте, я не представляла, что все так получится. Мы с Алианной познакомились в «Тихой обители» — пансионе для юных аристократок. Опекун служил там кастеляном, и тетя привозила меня к нему иногда… летом. Почти все девочки на каникулах отправлялись домой, а Лина оставалась. Ее редко забирали. Вот мы и подружились. А потом… — Белара прикусила губу и поспешно отвела взгляд, щеки ее залились румянцем. — В последнее лето за день до отъезда я застала Алианну с мужчиной… в очень откровенной ситуации. Ее комната была заперта, но мне срочно понадобилось забрать одну свою вещь, чтобы тетя не ругалась. Я взяла ключ и открыла… Я мало что разглядела, еще меньше поняла, но они лежали обнаженные, на кровати… В общем, я убежала. Алианна пришла утром, умоляла сохранить все в тайне. Говорила, что влюблена, вела себя как безумная. Я обещала, и мы с тетей уехали. Больше я Лину не видела. Вскоре опекун написал, что один из преподавателей пансиона уволился. Был какой-то скандал, учителя хотели арестовать, но он успел сбежать. Я тогда испугалась и под впечатлением все выболтала тете. Но мне и в голову не могло прийти, что она станет шантажировать. Простите…
Белара попыталась улыбнуться дрожащими губами, но улыбка получилась жалкой и кривой.
— Озантар простит. — Я освободила руку из захвата и отступила к двери.
С одной стороны, мне было жалко Беллу, а с другой… Слишком часто и дорого мне приходилось расплачиваться за эту женщину, чтобы я испытывала к ней искреннюю симпатию.
— Думаю, госпожа Краум сделала это ради вас, чтобы собрать деньги на лечение. И уверена, Теренс знал и поддерживал ее в этом. Своим неумением хранить чужие секреты вы подставили под удар не только себя, но и близких, — произнесла, глядя в стремительно бледнеющее лицо Белары. — Говард Крэйг — страшный человек. Пока он на свободе, я за их жизнь не поставлю и медяка. Как и за вашу. — И вышла.
Договор был закрыт и полностью оплачен — деньгами, векселями, расписками и обязательствами. Больше проблемы Вилмотов меня не интересовали. Пусть дальше сами выкручиваются.