— Я же просил позвонить, Эрика, — обращается он ко мне. — Налимов, «Инвест-Строй»! Неужели так сложно было запомнить?
Я замечаю, что на его руке переброшено полотенце официанта, он направил руку в сторону Багратова. Под полотенцем спрятан пистолет, догадываюсь я.
Дверь закрывается с мягким щелчком. Багратов резко бросает взгляд в сторону, ища свою одежду. Он всегда вооружён. Вероятно, в кармане пиджака есть пистолет.
— Никаких резких движений, Багратов. Или пострадает твоя жена!
Из всех незваных гостей я узнаю только Налимова. Двое других мужчин мне незнакомы. У одного из них пиджак топорщится так, что сомнений не остаётся — он тоже вооружён. Оставшийся мужчина с восточной внешностью уже не молод, ему явно больше пятидесяти лет. Он спокойно достаёт из внутреннего кармана пиджака револьвер, взводя курок.
— Удивлён не только вашему неожиданному визиту, Сабит Мирзаевич, — холодно произносит Багратов. — Удивлён тому, кого вы привели в качестве гостя, — кивает в сторону Налимова.
— Тяжёлые времена — сложные решения, — вздыхает Сабит Мирзаевич.
Он обходит Багратова по большой дуге и опускается на стул, небрежно швырнув на пол свадебное платье. Багратова продолжают держать на прицеле. Он обнажён больше всех присутствующих в номере и это кажется жутко неправильным. Под пристальным взглядом вооружённых мужчин, явно не желающих нам добра, я стягиваю халат на груди, стремясь скрыть как можно больше под тканью.
— Что привело вас в номер молодожёнов, господин Юсупов?
Голос Дамира спокоен, но я чувствую в нём ледяную ярость, лишь набирающую обороты с каждой секундой. Дамир движется в сторону.
— Стой, где стоишь! — слышится грозный окрик троих мужчин.
Багратов игнорирует их требования и наклоняется за брюками. Раздаётся глухой хлопок чуть выше моей головы. Я падаю на кровать, зажимая голову руками.
— Стой. Где. Стоишь, — раздельно произносит третий мужчина.
Выстрел был тихим из-за глушителя.
— Ты испортил стену. Знаешь, сколько стоит президентский люкс в этом отеле? — рычит Багратов. — И не смей стрелять в мою жену!
— Твоя жена, — усмехается Юсупов, отвечая вместо молчаливого амбала. — Как насчёт того, что моя дочь должна была стать твоей женой? Ваш брак должен был скрепить наши деловые отношения. Я готовился любить тебя, как сына. И что я получил в итоге? Мадина пришла под утро избитая, вся в синяках. Сказала, что ты… попользовался ею очень гнусно и вышвырнул вон.
— Мадина ушла из моего офиса ночью. Абсолютно здоровая и невредимая. Я отправил с ней своего человека, — возражает Багратов хмурясь.
— Мадина лежит в больнице. Множественные гематомы и синяки, — Юсупов протягивает телефон Багратову, демонстрируя фотографию. — Я бы не пришёл к тебе в компании этого господина, — показывает на Налимова. — Но враг моего врага — мой друг!
— Я согласился помочь Сабиту Мирзаевичу в обмен на блондиночку. У меня к ней особый разговор о делах её брата, — скалится Налимов.
— Враг моего врага, значит? — усмехается Багратов. — Единственный ваш враг, Сабит Мирзаевич, это ваша дочь. Она организовала похищение моей жены. Две с половиной недели назад. Вытаскивая Эрику из лап похитителей, я получил ранение, — показывает на грудь с ярко-красным шрамом от пули. — Я рыл не в том направлении, считая, что в этом замешаны дружки Соло. Но виновницей была Мадина. У меня есть доказательства… Настоящие доказательства. Именно поэтому я решил прекратить с ней всякие отношения. Желание делать с вами бизнес отпало. Единственное, что вы должны были сделать, увидев свою дочь в плохом состоянии, это позвонить мне. Сразу же. Чтобы решить вопрос по-мужски, с глазу на глаз. Я не причастен к избиению Мадины. Пробыл всю ночь в номере со своей женой. Это будет видно по камерам… Вы могли решить это недоразумение мирным путём. Но вместо этого вы сразу же решили нанести удар. Зря, Сабит Мирзаевич. Судя по всему, Мадина не захотела мириться с отставкой. Она спелась с кем-то… — взгляд Багратова останавливается на Налимове. — С кем-то, кто и первый раз помог ей организовать нападение, да?
— Это всё слова!
Но ответная реплика Налимова раздаётся слишком быстро.
— Да, это так. Мы не могли связать похитителя с людьми Соло или с кем-то из вашего окружения, господин Юсупов. Потому что это был человек Налимова. Когда Эрику похитили, её везли именно к нему.
— Недоказуемо. А вот избитая Мадина — это более чем реально! — скалится Налимов.
— Недоказуемо? — переспрашивает Багратов. — Это не так. Мне нужно сделать всего один звонок. Доказательства будут у вас на руках.
— Он пытается тянуть время. Вызовет подмогу! — рычит Налимов. — Я беру девку и сваливаю.
— Постой, Георгий! — смуглое лицо Юсупова прорезывается морщинами. — Мне некуда спешить. Я хочу разобраться во всём здесь и сейчас. Я даю тебе один звонок, Багратов.
Я с тревогой наблюдаю за действиями Дамира. В них чувствуется яростная решимость и холод, пронизывающий насквозь даже на расстоянии. Сейчас в нём, как никогда раньше, хорошо чувствуется хищная аура и желание отстоять своё. Любой ценой. Его застали врасплох, в одних трусах. Дамир не простит этого. Ни одному из них. Не знаю точно, чем закончится это противостояние сильных для меня, но ни Юсупов, ни Налимов, ни тот безмолвный громила не смогут долго радоваться унижению Багратова.
Дамир звонит кому-то. Его разговор очень краткий и состоит всего из нескольких рубленых фраз, произнесённым приказным тоном. Но когда он говорит, смотрит только на меня, взглядом обещая, что это скоро кончится. Он убеждает, что я в безопасности рядом с ним, даже сейчас, когда перевес не на его стороне.
— Скоро привезут.
— Что именно? — уточняет Юсупов.
— Запись. Я направил Мадину к вам домой с водителем. Но она попросила высадить её в ресторане и отослала водителя. Мой человек уехал, но недалеко. Он проследил за Мадиной, записал всё: время, место и собеседника, — взгляд Багратова останавливается на Налимове.
— Это подлог!
— Нет. Мой человек передаст камеру. Будет на месте через минут десять. Не больше. Он передаст камеру через служащих отеля. И вы своими глазами убедитесь, кто здесь врёт.
— Зачем вы его слушаете? — злится Налимов и дёргается в сторону.
— Ильяс, — коротко командует Юсупов.
В затылок Налимова упирается дуло глушителя. Молчаливый амбал — личный телохранитель Юсупова, отбирает у Налимова пистолет.
— Ждём, — подводит итог Юсупов. — Я хочу поступить по справедливости.
Глава 30
Эти десять минут кажутся самыми длинными в моей жизни. Налимов стоит, нервничая и сильно потея. Телохранитель Юсупова не двигается и, кажется, даже не моргает. Юсупов невозмутимо держит Багратова на прицеле револьвера.
Когда раздаётся стук в дверь, он кажется громом среди ясного дня.
— Открой, — командует мне Юсупов.
Он не сводит с меня взгляда, пока я принимаю из рук горничной небольшую видеокамеру. Ставлю её на стол. Юсупов включает запись, просматривая последние записанные видео.
По мере просмотра его лицо темнеет. На записи видно дату и время. Видно, как Мадина встретилась в ресторане с Налимовым, как они уехали вместе. Шорох проследил за ними вплоть до особняка Налимова. Оттуда она направилась прямиком к отцу, уже потрёпанная и едва передвигала ногами.
Когда запись оканчивается, Юсупов сидит без движения минут пять. Потом резко сжимает камеру в кулаке. Пластик жалобно трещит.
— Ублюдок, — шипит он в сторону Налимова. — Ты сделал это с моей дочерью?
— Сделал что? — спрашивает Налимов, поняв, что лгать бесполезно. — Мы славно покувыркались перед тем, как я потрепал её. Всё было сделано по обоюдному согласию, — злостно огрызается мужчина. — Мадина была готова потерпеть немного ради возможности отомстить Багратову и избавиться от белобрысой проблемы!
— Хорошо… — Юсупов прикрывает глаза на мгновение. — Ильяс, вызови наших людей. Нужно проводить господина Налимова в одно очень тихое место.
Я не верю, что всё может кончиться. Я жду подвоха от всех. Когда за Налимовым является кортеж из охраны Юсупова, я расслабляюсь на миг. Но успеваю заметить, как он пытается выхватить пистолет у кого-то из охраны. Его оглушают парочкой ударов и уносят прочь в бессознательном состоянии.
В номере остаёмся только мы трое: я, Дамир и отец Мадины.
— Мне нужно сделать один звонок…
Юсупов смотрит с вопросительной интонацией на Дамира. Тот согласно кивает, разрешая позвонить. Юсупов набирает чей-то номер.
— Алина Евгеньевна, доброе утро. Как состояние моей дочери? Чувствует себя хорошо? Отлично… Подготовьте её к гименопластике. Да… Чем быстрее, тем лучше. Спасибо… И передайте ей телефон. На пару слов… — проходит небольшая пауза, прежде чем Юсупов начинает говорить дурным и злым тоном. Таким тоном даже с нагадившими собаками не разговаривают. — Ты обходишься мне слишком дорого, Мадина. Твои тупые выходки нанесли серьёзный урон моему бизнесу. Ты солгала и выставила своего отца кретином. Я этого не потерплю. Скоро тебя залатают. Восстановят всё, что ты с такой радостью раздавала налево и направо. А потом… ты оправишься женой к Темирлану Мырза-Оглы.
В ответ Мадина кричит так, что слышно даже нам.
— Куда? В Монголию, что ли? Но отец…
— Не в Монголию. В Алтайский край. У Темирлана Мырза-Оглы хороший бизнес, много рудников, но нет молодой и красивой жены. Прежняя жена умерла месяц назад. У господина Мырза-Оглы до сих пор крутой нрав и тяжёлая рука, несмотря на почтенный возраст. Он ещё в полной мужской силе. Отправишься ублажать богатого и уважаемого человека. Кажется, только это ты и умеешь делать. Это моё последнее слово…
Юсупов отключает телефон и прячет его в карман, собирается с мыслями около минуты, прежде чем произнести скорбным тоном:
— Приношу свои извинения. Но я отец. Зная твой крутой нрав, Дамир, я решил, что ты поступил с Мадиной бесчестно.