— Вперёд, — командует Циклоп. — Домом занимается Ольга Петровна. Она уже должна была всё подготовить.
Ольга Петровна оказывается женщиной в летах, около пятидесяти. Улыбается благодушно и доброжелательно. Она проводит меня в дом, но не даёт осмотреться. Я не успеваю разглядеть детали, только отмечаю, что обставлено всё по-высшему уровню.
— Дамир Тамерланович живёт здесь?
— Нет, — следует лаконичный ответ. — Это всего лишь домик для отдыха.
Я едва не спотыкаюсь после слов «домик для отдыха». Мне становится страшно представить, как тогда выглядит просто дом. Потому что в этом «скромном домике для отдыха» есть всё, чтобы почувствовать себя хозяином жизни или кем-то вроде него. Разглядеть всё подробнее мне не удаётся, потому что предметы всё ещё плавают в зыбком тумане.
При попытке снять тёмные очки, возникает режущая боль. Я оставляю эти попытки и просто расслабляюсь под звук работающего телевизора. Там идёт какая-то старая добрая комедия, и ласковое бормотание позволяет мне погрузиться в собственные мысли. Как ни крути, они не весёлые, но я пытаюсь найти плюсы. Хоть это очень сложно в моём положении.
Позднее меня приглашают на ужин. Я обедаю одна в просторной столовой. Управляющая извиняется за импровизацию с лёгким ужином, ведь им не давали распоряжение готовить по моему меню. По моему меню? Я с удивлением переспрашиваю. Ольга Петровна согласно кивает. Чёрт… Я не думала, что желание Багратова контролировать каждый мой шаг будет простираться настолько далеко!
Но похоже, это только начало…
Из разговора Ольги я понимаю, что мой приезд вообще не вписывается в привычную картину будней Багратова. Я задаю вопросы, но Ольга Петровна умеет увиливать от наводящих вопросов и оставляет меня в полном одиночестве. Есть только одно исключение — мрачный Циклоп, стоящий в паре метров от меня.
— Ты можешь присесть. Необязательно стоять, — предлагаю я, решив наладить контакт хоть с кем-то.
В ответ звучит говорящее и пустое ничто. Циклоп не считает нужным отвечать. Я разделываюсь с жарким и тушёными овощами в полной тишине.
— А где второй?
Циклоп поджимает губы, превращая их в тонкую линию.
— Второй мужчина. Водитель. Кажется, его кличка Молчун.
— Шорох, — поправляет меня Циклоп. — Он ещё в больнице. Ему досталось больше.
— Багратов приставил ко мне в охрану тех, кого легко застать врасплох? Ты вообще с ранением. Успеешь ли среагировать в случае опасности?
Возможно, выводить из себя охранника — не очень хорошая идея. Думаю, это просто отвратительная идея. Но он хорошо владеет собой, поэтому быстро принимает безразличный вид.
— У Багратова тоже есть кличка? Как вы зовёте его между собой?
— Шеф.
— Шеф, босс, понятно. А между-между собой, когда нет никого из посторонних?
Циклоп выдаёт в ответ презрительный смешок. Ясно. Мира, дружбы и жвачки так просто не получится. В конце концов, я для него просто охраняемый объект.
Первый день оканчивается в огромной холодной постели. Вокруг стены чужого, незнакомого дома. Выглядывая в окно, вижу, что по периметру разгуливает охрана с собаками. Это не дом, а бастион, так что я могу быть спокойна и уверена в собственной безопасности. Но всё равно я плохо сплю на новом месте и часто просыпаюсь, когда во сне мелькает суровый силуэт будущего мужа. Причём, снится мне он исключительно по делу, без всяких фривольных намёков.
Глава 10
Второй день мало чем отличается от предыдущего. За исключением того, что глаза уже не так чутко реагируют на свет. И впервые за много лет я могу сказать, что чётко вижу лицо собеседника, даже без очков. Это радует меня настолько, что настроение приподнимается само по себе, и я просто наслаждаюсь отсутствием очков на носу, хоть рука постоянно тянется вверх, чтобы поправить дужку. От скуки я решаю начать вести дневник. Нахожу чистый ежедневник и оставляю в нём пару строк: дата, основные события, которых катастрофически мало. Я делаю это для того, чтобы потом трезво оценить всё, что со мной происходит. Или хотя бы попытаться это сделать.
К концу второго дня я даже считаю риск прогуляться по территории настолько оправданным, что, прихватив новенький телефон, располагаюсь в шезлонге у бассейна под бело-голубым тентом. Но утомление берёт своё. Я начинаю дремать.
Из сна меня вырывает громкий всплеск. Я мгновенно просыпаюсь и сажусь, встревоженная.
Перед глазами покачивается ярко-голубая гладь с яркими пятнами подсветки. Это вода в бассейне, говорю я себе и фрагментарно восстанавливаю события, произошедшие в моей жизни совсем недавно. Они столь кардинальные, что мне постоянно приходится напоминать себе, что это не сон! Это не может быть сном, ведь я сильно ущипнула себя за запястье, и это ни капельки не помогло мне проснуться.
Значит, я не сплю и моя реальность — это роскошный дом криминального авторитета, чьей женой я стану совсем скоро…
Снова всплеск. Я просыпаюсь окончательно, видя широкую мужскую спину, удаляющуюся от меня. Резкие, сильные взмахи рук, оплетённых до самых плеч татуировками. Тёмный затылок. Мужчина плывёт размашистым, уверенным кролем. Доплывает до противоположной стены бассейна, отталкивается от бортика и направляется обратно. Во рту пересыхает, потому что я узнаю в этом пловце Багратова Дамира.
Узнаю и подвисаю на целую минуту, разглядывая его сильное, тренированное тело в действии. Он доплывает до края. Опирается на бортик ладонями и выбрасывает своё тело из воды. Я сглатываю, разглядывая, как вода стекает по его рельефной, скульптурной груди. Он проводит по лицу широкой ладонью, снимая капли воды.
— Хочешь ко мне присоединиться?
Вопрос Багратова волнует меня невероятно сильно. От неожиданности я даже привстаю на шезлонге.
— У меня нет купальника. И я не очень хорошо плаваю… — растерянно отвечаю я.
— Почему бы и нет? — слышится высокий, женский голос.
Я цепенею. Раздаётся цокот каблуков. К краю бассейна подходит девушка. Она появляется из-за моей спины. И только сейчас я понимаю, что Багратов смотрел не на меня, а за мою спину.
Также понимаю, что проспала на шезлонге по меньшей мере часа три, ведь уже начинает смеркаться, и зажглись симпатичные фонари.
Чёрт… Мне точно стоит убраться прямо сейчас! Ведь я — третий лишний! Я мельком оглядываю подошедшую брюнетку. Она стройная, знойная и с телом модели нижнего белья. Брюнетка заводит руку за спину, пытаясь дотянуться до молнии.
Багратов ловко выбрасывает своё тело из бассейна и наклоняется за полотенцем, набрасывая небрежным жгутом на шею.
— Сегодня я пас.
— А как же искупаться? — воркует брюнетка.
— В следующий раз, Мадина. И тебе лучше вернуться на день рождения отца. Навряд ли он будет рад, узнав, что ты слиняла…
Эти двое разговаривают так, словно меня нет рядом. Может быть, это даже лучше? Но в момент, когда я уже смирилась с ролью стены или пола, на который никто не обращает внимания, Багратов смотрит прямо на меня.
— Как твоё зрение, Эрика?
После вопроса Багратова брюнетка тоже замечает меня. Хмурится, вперив в меня острый. жалящий взгляд.
— Дамир… Это? — она показывает пальцем в мою сторону, и её вопрос повисает в воздухе.
— Потом объясню. Так надо… Возвращайся на вечеринку, Мадина.
Брюнетка надувает губы, произнося:
— Мы давно не виделись. Я соскучилась и решила сделать сюрприз, навестив тебя.
— Я не люблю сюрпризы, Мадина. Я их просто терпеть не могу.
Багратов наклоняется, оставив поцелуй на щеке своей любовницы, и отправляет её прочь со словами:
— Ты выпила. Не садись за руль. Мой водитель тебя отвезёт.
Мадина разворачивается и уходит прочь, цокая каблуками. Но успевает бросить на меня убийственно-режущий взгляд.
Меньше чем через минуту я остаюсь с Багратовым наедине. Теперь я смотрю на него по-новому. Вижу всё, до последнего завитка тёмных волос на его широкой, раскачанной груди. Мужчина останавливается возле меня, неторопливо вытираясь полотенцем. Не хочу пялиться на него, но всё равно смотрю, разглядывая татуировки на его теле.
Сердце начинает биться сильнее, а в горле начинается засуха. Багратов швыряет мне на колени комок влажного полотенца и поворачивается спиной:
— Вытри, — командует мне.
Я нерешительно мну полотенце, но всего один взгляд, брошенный из-за плеча, подстёгивает меня не хуже щелкчка кнута. Я поспешно встаю, проклиная себя за страх, от которого колени расходятся частой дрожью. Осторожно промокаю спину, бугрящуюся мышцами.
Поневоле вдыхаю запах его тела. Глубокий, терпкий запах с ощутимой дымкой опасности. Он окутывает меня с головой. Чёрт… Теперь я испытываю ещё больший трепет. Я теряюсь от его близости и тёмной энергетики, исходящей ощутимыми волнами.
Багратов разворачивается молниеносно. Прежде, чем я успеваю выставить ладони или отойти на шаг назад, он притягивает меня к себе. Буквально впечатывает лицом в твёрдую грудь.
— Привет, жена. Не рада видеть любимого мужа?
Издёвка в его голосе такая явно, что, кажется, я могу её даже потрогать и порезать кожу на подушечках пальцев.
— Не ожидала, что любимый вернется с работы так рано, — мой голос слышится глухим. Но на удивление я не потеряла способность говорить. — Я всегда считала, что мафиози возвращаются к жёнам под утро. Или не возвращаются вообще, предпочитая общество любовниц.
— К домашней и ласковой жене грех не вернуться…
Он наклоняется и ещё глубже топит меня в своём запахе. Крепче стягивает ладони на талии. Мне хочется вырваться из этой удушающей клетки. Но Багратову доставляет удовольствие смущать меня.
— Расслабься, Багратова…
Он медленно произносит фамилию. Мне придётся в ней привыкнуть. Багратова Эрика, повторяю про себя, пробую на вкус.