— Кира Дмитриевна, к вам гости!
Опять! Прервав разговор с дочерями, Кира переоделась и спустилась в гостиную.
— Это Бутырина Галина Петровна, — Роза стояла в холле у переговорного устройства с внешней охраной и вопросительно смотрела на хозяйку. — Пропустить?
— Да, конечно.
77
Галина вошла в дом и обомлела от такой роскоши — ничего подобного она в жизни не видела: красивый, загородный дом с огромным участком, прихожая, плавно перетекающая в холл с художественным паркетом, встречала гостей блеском зеркал и торжественностью парадной лестницы.
— Ты спешишь? — спросила Кира, глядя на часики, машинально отмечая время. — Пойдем в кабинет, я все приготовила, а то такие пробки на дорогах, не опоздать бы тебе на самолет…
— Мне надо с тобой поговорить, — поднимаясь по лестнице вслед за подругой, понуро говорила Галина, чувствуя себя очень неудобно, напрашиваясь на разговор, но в ее положении ничего другого не оставалось.
Войдя в кабинет, Кира предложила Галине кресло около письменного стола и села рядом, заметив ее напряженное состояние.
— Что-то не так? Тебе надо больше денег, чем ты рассчитывала?
— Да, ты права… Обстоятельства у меня изменились и, поскольку ты мой компаньон, в первую очередь я должна тебе сообщить о своем решение: я хочу продать свою часть конюшни.
— Шутишь? — не поверила Кира.
— Нет, — Галина помолчала, рассматривая рисунок ковра, и собираясь с силами окончательно отказаться от своей мечты. — Мне удалось поговорить с врачом Леши по телефону — ему хуже: почки отказали и срочно нужна операция.
— Не волнуйся, я дам денег — не надо пороть горячку и продавать конюшню — вернешься, мы все обсудим…
— Я хочу продать! — упрямо твердила Галина, не слушая уговоры подруги.
— Зачем? Объясни мне! Конюшня уже начала приносить прибыль: поступили деньги от сдачи денников частным владельцам и за аренду земли, сданную под строительство ангаров. Это не большие, но все-таки деньги…
— Я хочу здесь все продать и переехать с Лешкой к его отцу в Ярославль.
Нет, Кира решительно не понимала, зачем так круто менять свою жизнь, не просчитав все варианты — такое решение подруги было бы оправдано, если бы требовались большие деньги на операцию сыну, но спешно продать все, не разобравшись в ситуации, было глупо. И Кира снова попыталась отговорить подругу от поспешно принятого решения.
— Галь, но в Москве врачи гораздо лучше, чем где-то на периферии, и возможностей в Москве больше. Можно договориться и положить его в госпиталь, где Шубин лечился — так классные врачи… К тому же у вас здесь квартира, родственники, работа. Зачем все бросать и очертя голову лететь в неизвестность?
— Я так решила — вместе с мужем нам будет легче справляться с трудностями.
— Не надо рубить с плеча — поезжай, привези Алексея сюда, положите в Шубинский госпиталь, проведите обследование, а там видно будет.
— Ты вроде меня не слышишь вовсе! — Галина начинала злиться, понимая, что по большому счету подруга права (спешить никогда не надо!), но беда, случившаяся с сыном, лишала ее способности заглянуть в будущее — она жила только настоящим, а в настоящем ей требовались деньги. Много денег! — Не надо меня поучать! Я не маленькая девочка и знаю, что делаю. Быстро все имущество не продашь, да и не хочется мне все за бесценок спускать, вот я и решила с тобой первой поговорить, предложить купить мою половину конюшни — оценка ее сделана еще летом, завышать цену не стану. У меня только одно условие: лошадок моих я пока себе оставлю, если, конечно, ты не против…
— О чем ты говоришь, Галь! Делай, как тебе удобно — я на все согласна. Мы можем продать родительскую квартиру, так что к твоему возвращению деньги будут.
— Спасибо, подруга! — Галина встала и обняла Киру. — Подготовь все документы, я приеду, подпишу, а пока дай мне тысячи две долларов в счет покупки, одной вряд ли мне хватит… Расписку я тебе напишу.
Кира больше не стала отговаривать компаньонку — каждый волен поступать, как хочет — отдала отложенный на ремонт миллион и расписку взяла, и предварительное соглашение о покупке подписала, но все это она делала с таким видом, что подруга понимала, что она не довольна и идет у нее на поводу, только ради ее спокойствия.
Они вышли из дома, подошли к машине, терпеливо ждущей свою пассажирку.
— Если ты все-таки передумаешь, — Кира все еще не хотела верить, что обрела новую «головную боль», — я буду только рада — снимешь такую заботу с моих плеч.
— Там посмотрим, — махнула не прощанье рукой Галина и захлопнула дверцу такси.
Кира постояла у ворот, посмотрела вслед удаляющейся машине и пошла к дому, но в кармане зазвонил телефон.
— Кира Дмитриевна, к вам опять гости, — не скрывая раздражения, проинформировала Раиса Васильевна. — Дмитрий Викторович Юшкин и Павел Шубин.
— Кто? — закричала Кира и побежала к воротам. — Пропустите! Скорее!
78
В калитку входили Дмитрий Викторович и Павел.
Оба высокие, элегантные в светлых, летних костюмах и белых рубашках — сразу было видно, что это отец и сын: уж очень они были похожи: русые волосы, серые, серьезные глаза, аристократические, чуть надменные лица с тонкими губами. Павел был с палочкой и прихрамывал.
Увидев его, Кира тут же забыла свою обиду на него — целый день она не могла ему дозвониться! — и вдруг, он тут, перед ее глазами!
Она добежала до него, увидела раскрытые объятия Павла, бросилась к нему на грудь и крепко-крепко обняла за талию. Павел обнял ее одной рукой, прижал к себе и поцеловал в макушку. Какое-то время они молча стояли обнявшись, не замечая никого вокруг и чувствуя биение сердца друг друга.
Была ли она счастлива в эту минуту? Скорее «нет», чем «да» — того мимолетного эйфорийного чувства радости и вселенской любви, называемым счастьем, Кира не испытывала. Она просто обнимала своего мужчину после долгой разлуки — сердце ее трепетало, душа радовалась!
Просто обнимала своего мужчину!
Она теперь была уверена в этом…
— Куда ты запропастился, Шубин? — отрываясь от его груди и заглядывая в лицо снизу вверх, обиженно произнесла Кира. — Ты мне был так нужен, а ты куда-то запропастился…
— Я телефон забыл в палате, — вздыхая, виновато пояснил Павел и «сознался», — вернее, разбил, а покупать новый не было времени.
— С тобой все ясно, — счастливо улыбнулась Кира, — опять телефон выронил или в обморок грохнулся? Думал я сама не справлюсь… Ой, Дмитрий Викторович, здравствуйте. Пойдемте в дом…
— Ну, наконец-то и обо мне вспомнила, — незлобливо проворчал отец Шубина и, сдерживая улыбку, первым пошел к дому по дорожке.
Кира попыталась отстраниться и высвободиться из объятий Павла, но он ее не отпустил: просто развернул, прижал к своему боку, обнимая за плечи. Так они и шли к дому, обнявшись, на глазах у охранников и недовольной прислуги.
— Ну, что будем делать, моя Жар-птица? Мне надо тебя «поотбивать», «позавоевывать» у твоего бывшего, чтобы увезти с собой?
— А ты хочешь увезти меня с собой?
— Хочу!
— Тогда не надо меня отбивать и завоевывать, я сдаюсь… Ты меня просто люби, Паш, и я от тебя никуда не улечу.
Кира подняла голову, и Павел поцеловал ее в губы — как долго ждали они встречи и наградой для них стала любовь.
Не замечая устремленных на нее осуждающих взглядов (она, вообще, рядом с ним никого и ничего не замечала!), Кира пригласила гостей в гостиную и подойдя к лестнице на второй этаж, крикнула:
— Девочки, спускайтесь! Мама, у нас гости!
Виктория и Алиса тут же спустились вниз, с интересом рассматривая незнакомого мужчину, почему то, держащего их «малулечку» за руку.
— Дмитрия Викторовича вы уже знаете, а это Павел Павлович Шубин, — представила Кира «дорогого гостя». — Они только что прилетели из Германии, и я предлагаю всем попить чай и накормить гостей.
От волнения Павел крепко сжал руку Киры, и она охнула.
— Шубин, держи себя в руках, — чуть приоткрыв рот и не шевеля губами, зашептала Кира. — А то вместо поцелуйчиков, придется тебе везти меня в больницу со сломанными пальцами…
— Прости, — извинился Павел и поцеловал ей ладошку.
Дочери удивленно вытаращили глаза — они были удивлены не столько поцелуем, сколько радостным блеском глаз обоих и счастливой улыбкой на губах всегда спокойной и серьезной матери.
В гостиную вошла Ирина Андреевна и, увидев Павла, тут же его узнала.
— Павлуша Шубин! — улыбнулась она, протягивая руку. — Нет, сейчас уже Павел…
— Добрый вечер, Ирина Андреевна, — Павел склонил голову и поцеловал протянутую руку. — Простите за поздний визит, но дело срочное… Разрешите представить вам моего отца — Дмитрия Викторовича Юшкина-Сумарокова.
Дмитрий Викторович, как истинный джентльмен, тоже поцеловал руку дамы, но осуждающе посмотрев на Киру, тут же перестал быть джентльменом.
— Все! Хватит реверансов! — он строго оглядел всех собравшихся и приказал: — Сейчас же собираемся! Едим к нам домой! Здесь оставаться вам совсем не обязательно!
— Ну, как-то не удобно, — засомневалась Ирина Андреевна, — на ночь глядя.
— Я не могу оставить вас в доме, где произошло убийство, — решил все сомнения Дмитрий Викторович. — Теперь я буду отвечать за вашу безопасность! Поживете пока у нас с Павлом! В ближайшее временя все разрешится и тогда уже будем решать: где жить и что делать!
Ирина Андреевна вопросительно посмотрела на дочь, и Кира, пожимая плечами, как бы извиняясь, кивнула.
— Девочки, собираемся! — решительно скомандовала Ирина Андреевна и, не глядя на дочь, первой вышла из гостиной.
— Ты маме ничего не сказала об аресте Вячеслава… — догадался Павел. — Иди поговори и собирайся.
— Нет, Паш, — Кира внимательно посмотрела на Павла. — Прости, но я не могу уехать сейчас.
— Завтра твоего Бурмистрова выпустят, — Павел развернул Киру и за плечи стал подталкивать к лестнице. — Я бригаду вызвал, ребята эту ночь в доме подежурят, а ты должна отдохнуть после всего случившегося…