— А что сказала?
— Ничего, — хмыкнула Роза и тоже села в кресло. — Лейла, вообще, мало говорила в обществе прислуги, вот поэтому я и удивилась, когда она позвонила мне через неделю и предложила встретиться. Мы встретились, но ничего конкретного она не сказала — просто предложила мне денег за некоторые сведения о любовницах Вячеслава Львовича. Деньги я взяла и о племяннице экономки рассказала, потом через месяц Вячеслав Львович другую завел, я и о ней рассказала.
— За отдельную плату, конечно, — не удержавшись, вмешался Вячеслав Львович.
— Это уж как водится! — поддакнула Алла.
— Ах ты, гадина…
— Это я гадина? На себя оборотись!
— Женщины! Спокойно! — Федин попытался отвлечь на себя женскую агрессию, но соперницы вновь ополчились друг на друга. Обе они были интересны и даже красивы, но каждая по-своему и отдать кому-то предпочтение было очень трудно — Вячеслав Львович долго не раздумывал и по очереди соблазнил обеих пышногрудых брюнеток. — С передачей информации разобрались, а причем здесь ваша всеобщая беременность?
— Так это все Лейла и придумала! И молчать велела до самых родов — чтоб ни одна живая душа не знала об отце ребенка! Только она мне не говорила, что еще кого-то привлечет к этому делу.
Роза была обижена и не на шутку сердилась на бывшую жену хозяина — она то думала, что только с ней Лейла поделилась планом по «добыче денег» с жадного Вячеслава Львовича, а оказалось вон их сколько: Светлана беременна, Алла беременна, Лейла беременна и еще она!
— И мне ничего она не говорила о других — просто предложила родить ребенка от Вячеслава Львовича и потребовать с него денег. И молчать велела до родов — я даже тете ничего не сказала! «- Вот он завертится, когда мы с детишками на руках и с анализами к нему явимся!» — радовалась Лейла и говорила, что меньше чем о миллионе долларов отступного даже разговаривать с Вячеславом Львовичем не станет. Вот я и подумала — почему бы и мне не родить за такие деньги. А она вон, как со мной поступила!
— Врача вам Лейла нашла?
— И врача, и сперму Вячеслава Львовича, и операции она оплачивала.
— Ну, Пилюлькин, погоди! — Федин подивился размаху предприятия по производству запланированных детей и подумал, сколько еще женщин могли вынашивать детей Бурмистрова. — Но зачем столько детей? Ведь каждый ребенок имеет равные права при дележе наследства и чем больше претендентов, тем меньше наследственная доля.
— От чужих, ненужных детей всегда можно избавиться, — вздохнула Кира, не предполагая, как в данную минуту она далека от истины. — А лучше — от беременных матерей, как от Светланы.
— Как от матерей?
— Зачем вы нас пугаете?
— Нет, милые дамы, Кира Дмитриевна говорит правду, — Федин вздохнул и помрачнел, говоря о «делах» он всегда становился серьезным. — Светлану пытались убить. Она сейчас находится в больнице. Так что, милые дамы, невинные шутки с беременностью кончились — теперь речь идет о ваших жизнях, поэтому выкладывайте все, что знаете.
Скрывать дальше правду не было смысла и Роза, а затем и Алла выложили все, что знали.
Федин узнал много интересного, но все равно собравшиеся в гостиной люди не могли понять, зачем бывшей жене Бурмистрова вовлекать стольких женщин в искусственное оплодотворение — может, месть состояла в том, чтобы разорить бывшего мужа?! В денежную незаинтересованность Лейлы тоже никто не верил — деньгами не интересуются либо очень богатые, либо очень независимые и принципиальные люди, ни к первой, ни ко второй категории бывшая жена Бурмистрова не относилась.
К тому же все эти факты опять не были связаны с убийством, в котором обвиняли Вячеслава Львовича — только с «незаконными» беременностями.
— Давайте подведем итог и закроем это дело! Что мы имеем и какой смысл в стольких детях? — рассуждал Федин. — Делить имущество между всеми детьми тоже самое, что делить пирог — чем больше людей, тем меньше кусок… Вряд ли здравомыслящий человек станет создавать себе столько трудностей и уменьшать свою собственную долю «пирога» — а Лейла (надо отдать должное ее изобретательности и организаторским способностям) человек не глупый. Так зачем столько детей? Светлана сказала, что подсказала ей столь необычный способ забеременеть соседка по площадке, работающая регистратором в частной клинике. Соседка и привела ее к доктору. Но, как связать всех этих нерожденных детей с убийством конкретного ребенка — почему убили именно ее? — одним наследником больше, одним меньше, что это меняет… Шесть разных женщин: племянница Раисы Васильевны Анна, Светлана, Роза, Алла, Лейла и Екатерина — шесть наследников! Каждая получит одинаковое содержание: свой маленький кусочек огромного пирога. Почему не убили вас, Вячеслав Львович, понятно: дети еще не родились и официальное отцовство еще не установлено, после суда нужда в вас отпадет, и вас попытаются устранить. Но существует еще и официальная жена — после смерти мужа она получит половину всего имущества: супружескую долю, а остальную половину разделят между всеми детьми и женой… Получается, чтобы не располовинивать «пирог» в первую очередь надо избавиться от жены, а потом уже от мужа — тогда ваше имущество целиком перейдет к вашим детям. Пока дети не родились, вашим жизням, Вячеслав Львович и Кира Дмитриевна, ничего не угрожает, но после рождения детей и признания отцовства… — Федин нахмурился и развел руками. — Убийство, как-то связано с детьми, но как! В чем сейчас можно обвинить вашу бывшую жену? В создании организации ваших бывших любовниц и махинациях со спермой — смешно сказать кому-нибудь…
— Мне, кажется, — задумчиво глядя на Федина, предположила Кира, — что ее можно обвинить в покушении на меня… то есть на меня в образе Светланы. Кажется, это она была в метро с мужиком, пытавшимся столкнуть меня на рельсы…
— Вот это уже кое-что, — потер руки Федин, достал телефон и позвонил следователю Знаменскому. — Олег Рудольфович, у нас появилась прочная подозреваемая по делу Бурмистрова. Кира Дмитриевна ее опознала.
— Хороший у нас с вами тандем получился, Константин Александрович! — обрадовался новой информации Знаменский — раскрытое дело ему поднесли прямо на блюдечке да с «золотой каемочкой».
— После моего визита к врачу клиники, в которой производилось искусственное оплодотворение, а потом к капитану Знаменскому, которому я лично передал все материалы частного расследования, оставив себе копии, дело прояснилось, — продолжил Федин. — Я пытался раскрыть преступление, задавая себе два вопроса: «зачем столько нерожденных детей» и «почему убили девочку-наследницу, если через какое-то время наследников станет гораздо больше», а мне надо было искать человека, которому выгодно было изолировать на время Вячеслава Львовича от его же имущества и предъявить на это имущество свои наследственные права. Предъявить права на наследство могли лишь прямые наследники: жена, дети, родители, родственники или наследники по завещанию. Прямых наследников на то время у вас, Вячеслав Львович, не было (никто и предположить не мог, что вы успеет официально зарегистрировать брак). Так кому же все это было выгодно? Я решил, что такое положение вещей выгодно лишь матерям неродившихся детей Вячеслава Львовича. Именно в матерях скрывался мотив преступления! У Анны ребенок не от Вячеслава Львовича — она ничего не получает, дочь Екатерины убивают — Екатерина тоже ничего не получает, Светлану с ребенком пытаются устранить — значит, это не она все организовала. Остаются под подозрением Роза, Алла и Лейла — придумать такое могла только женщина! Женщина безжалостная, жадная и умная… Убить маленькую ни в чем не повинную девочку, мешавшую ее собственному ребенку стать единственным наследником всего состояния Вячеслава Львовича, и покушаться на беременную женщину — это ли не жестокость?! Использовать стольких женщин для вынашивания чужого ребенка — это ли не безжалостность по отношению к их материнским чувствам?! Одной завладеть всем имуществом бывшего мужа — это ли не жадность?! Количество детей после ЭКО в этом преступлении не играло никакой роли — чем больше детей, тем лучше — повышается вероятность рождения нужного ребенка. Все равно все они дети одного отца и… одной матери! Так какая разница сколько их будет — один, два или три — их мать все равно до их совершеннолетия является опекуном своим детям и получает право распоряжаться их наследственным имуществом! Да, да! Все неродившиеся дети Вячеслава Львовича после ЭКО являются детьми одной женщины, хотя вынашивают их разные матери! Если мужчина может быть донором спермы, то почему женщина не может быть донором яйцеклетки?! Все гениальное просто! Все женщины — кроме Светланы, за что ей и пришлось поплатиться — вынашивают детей Вячеслава Львовича и Лейлы. Сама же Лейла не захотела вынашивать ребенка, но вовлекла в свои махинации многих женщин, в том числе и соседку Светланы, предложив той за большие деньги стать одной из суррогатных матерей, устроила ее через знакомого врача в клинику регистратором, заставила сблизиться со Светланой — тогдашней любовницей Бурмистрова и надоумить ту, как заполучить желаемого ребенка. Расчет Лейлы был прост — при родах врач констатировал бы смерть младенцев Розы, Аллы и другой суррогатной матери — поэтому одним из условий было молчание об отце до самых родов (умер ребенок, так какая теперь разница кто был его отцом?!) — а Лейла получила бы в свое распоряжение двойняшек или тройняшек, в зависимости от количества родившихся детей. После установления отцовства ее детей сам Вячеслав Львович становился ненужным, как, впрочем, и сами дети… Все просто — для этой женщины главное в жизни деньги — и ничего кроме денег!
— Ладно, разберемся! Этих дур я прощаю, — Бурмистров кивнул на помертвевших Розу и Аллу, — но от детей избавьтесь — такая дурная наследственность в детях мне не нужна. Я все оплачу: и операции, и отпуска на Кипр, даже денег вам дам — так сказать, за моральный ущерб. И ко всем мамашам суррогатным, которые на следствии всплывут, такие же условия…
— А Светлана? — Кире не нравилась Светлана, но она не хотела верить, что и ребенка Светланы постигнет та же участь. — Нельзя с ней так поступать! У Светланы ведь ее ребенок! Да, она виновата, что обманула… но у нее есть оправдание — она любит тебя!