— Доброй ночи, Софья, — тихо произнёс муж.
— И вам спокойных снов, Константин, — еле выдавила я из себя.
Граф развернулся к двери, что вела в его покои, и я наблюдала за тем, как его широкая спина скрылась в другой комнате. В голове сразу всплыла откровенная картина, которую я лицезрела вчера в бане.
«У нас фиктивный брак!» — я мысленно надавала себе оплеух.
Сон долго не шёл. В голове мелькали картины венчания и торжественного обеда. Теперь всё позади. Завтра поедем в Дивное. Однако волнение никак не проходило, как я ни старалась себя успокоить, словно какое-то смутное предчувствие не давало мне покоя.
Утром я проснулась, лёжа на самом краю постели. Солнце уже ярко светило в окно. Похоже, я проспала дольше, чем планировала. Взяла колокольчик на тумбочке и позвонила, чтобы Агафья услышала. Горничная появилась быстро. Улыбаясь, она вошла и приветственно поклонилась.
— Доброе утро, барыня. Я могу сменить бельё?
— Да, Агафья, пожалуйста, — смущённо поджала я губы и поспешила к трюмо. — Потом поможешь мне одеться.
Горничная молча собрала постель. Довольная улыбка не сходила с её лица. Она вышла, унося грязное постельное, но быстро вернулась.
— Его Светлость уже проснулся? — решила я поинтересоваться у прислуги, когда та принялась меня расчёсывать.
— Да, барыня. Граф давно на ногах, следит за сборами. Уже целую повозку вещей загрузили. Маленькая барышня тоже проснулась, вместе с Матрёной собирают книги и игрушки, — весело тараторила Агафья. — Жаль, что я не могу с вами поехать в Дивное.
— Почему? — удивилась я.
— Меня граф на время сюда вызвал. Мой муж с детьми в Ильинском остались. Я просилась, чтобы барин нас всех забрал в Дивное, но мой Василий егерь, — вздохнула девушка. — Андрей Александрович против и не отпускает моего Василия.
— И кто будет мне прислуживать в Дивном? — немного расстроилась я, так как уже привыкла к своей горничной.
— Настасья поедет с вами, а там в деревне старых слуг из деревни, может, обратно наберёте.
— Хорошо, — призадумалась я. Если раньше поместье принадлежало Паташевым, значит, и слуги у них были, которые потом стали крепостными графа Зотова.
Агафья уложила мне волосы, принесла завтрак. Вскорости я уже была готова отправиться в поместье. Вещи мои горничная собрала ещё вчера, осталось только самую малость доложить — то, чем я пользовалась с утра.
Во дворе царил настоящий переполох, слуги суетились, таская сундуки, коробы, саквояжи. Тяжёлую ношу грузили в повозку, а личные вещи хозяев крепили на дорожной карете.
Матушка тоже была тут, наблюдая за работой дворовых. Мы поприветствовали друг друга и встали рядом в ожидании. Общая суета передалась и мне, накатило волнение, но при этом я чувствовала небывалый подъём — прилив энергии и хорошее настроение.
— Господи, как я не люблю переезды, — сдержанный женский голос раздался за спиной.
— Доброе утро, Александра Антоновна, — улыбнулась я, повернувшись. Тётушка графа в синем дорожном платье стояла на пороге дома, держа в руках лёгкий саквояж.
— Странный у вас медовый месяц, Софья Андриановна, — слегка сморщила лицо женщина. — Вместо того чтобы взять отпуск и уехать куда-нибудь к морю, мой племянник решил перевезти полдома в заброшенное поместье. Теперь всё лето будете им заниматься, чтобы хоть как-то оживить эти земли.
— На море обязательно съездим, может быть, в октябре, когда не будет жары и яркого солнца, — моё хорошее настроение было не испортить подобными речами. — Но сначала нужно обустроиться и свить наше семейное гнездо.
Неожиданно на дорожке появился граф в сером костюме наездника. Он, опираясь на трость, бодро подошёл ко мне.
— Моя супруга верные слова говорит, дорогая тётушка, — спокойно произнёс муж, бегло взглянув на родственницу. Затем его глаза устремились ко мне, и на его лице появилась чуть заметная улыбка. — Доброе утро, Софья Андриановна.
— И вам хорошего утра, дорогой супруг, — чуть волнуясь, произнесла я, помня о том, что теперь, наверное, вся прислуга знает о консуммации брака.
— Вы готовы? А где Мари?
— Тут я! — со стороны сада выбежала девочка, но, увидев строгий взгляд Александры Антоновны, сразу сбавила шаг и приосанилась. — Я готова, папенька.
— Хорошо, садитесь в карету. Я поеду верхом, — муж протянул мне руку, намереваясь проводить меня. Вдруг я услышала громкий лай.
— Гораций! — ахнула я. — Он ещё в вольере? Разве пёс не поедет с нами?
— Нет, дорогая, — нахмурился мужчина. — Собака останется тут.
— Но я обещала Гору, что заберу его в Дивное, если он будет хорошо вести себя, — отчаянно посмотрела я на мужа.
— Что вы обещали? Собаке?.. — брови графа взметнулись вверх, и на его губах заиграла ироничная ухмылка.
— Можете мне не верить, но спросите у Ефима, Гораций и правда всю неделю вёл себя хорошо и слушался, — поджала я губы.
— Да, папа, он в самом деле слушается Софью, — неожиданно поддержала меня Маша. — Пусть он с нами поедет.
— Что за глупости, — фыркнул мужчина и добавил тоном, не терпящим возражений. — Садитесь в карету.
Опустив глаза, я вздохнула и скрепя сердце пошла к дормезу, в который уже запрягли две пары лошадей. Ничего, позже поговорю с графом наедине, сейчас я не могу публично проявлять непокорность мужниной воле. Горация обязательно заберу в поместье, но позже.
Пёс не унимался и продолжал истошно лаять. Когда карета тронулась с места, его вой раздался на всю округу. Поджав губы, я еле сдерживала непрошеные слёзы. Мне казалось, что я предала верного друга, который доверял мне.
Маша прильнула ко мне, приложив голову к плечу, и сдавленный вздох вырвался из её груди. Александра Антоновна сидела напротив меня с невозмутимым лицом, а матушка сочувственно посмотрела на нас с девочкой.
— Не переживай, Маша, — шепнула я, сжав маленькую ладошку, — мы заберём Гора позже.
Когда мы выехали на дорогу, вой пса был долго ещё слышен. Я была решительно настроена — сегодня же поговорю с графом насчёт питомца.
Где-то через полчаса мы неспешно выехали на пыльную прямую дорогу на север. Ещё пару часов пути, и мы прибудем в поместье. Непривычно преодолевать каких-то двадцать с небольшим километров так долго, но что поделать, первые автомобили в России появятся ещё не скоро.
— Вуф! Вуф! — раздалось издалека. Я сначала подумала, что мне мерещится, но скоро лай повторился, и уже ближе.
— Гор? — я открыла оконце и выглянула наружу. — Гораций!
Пёс бежал по пыльной дороге с высунутым языком, догоняя наш обоз.
— Вот неугомонный! Сбежал! — граф скакал на лошади чуть впереди и обернулся на мой возглас.
— Теперь-то вы разрешите оставить его в Дивном? — довольно улыбалась я мужу.
— Под вашу ответственность, Софья Андриановна, — строго ответил граф. — Пусть теперь бежит за нами, если сил хватит.
Я неуверенно поджала губы. А что, если не хватит? Но неожиданно Гор прямо с разбегу запрыгнул в открытую грузовую повозку, которая плелась за нашим дормезом. Он чуть не упал, но смог зацепиться и из последних сил вскарабкался наверх, устроившись на каком-то сундуке. Пёс тяжело дышал, но счастливое выражение его морды растрогало меня. Какой же он молодец! Настоящий борец!
— Вот же хитрюга. Словно приворожили вы его к себе, — покачал головой граф и повернулся к кучеру. — Онисим, поехали через деревню, заедем к старосте!
— Хорошо, барин! — радостно отозвался мужчина на козлах.
Я облегчённо вздохнула, прикрыв окно. На моих губах сияла довольная улыбка.
Глава 18. В деревне
В деревню мы прибыли где-то через час. От постоянной тряски меня немного укачало, и я радовалась предстоящей остановке и отдыху.
Наш обоз въехал на широкую улицу, которая тянулась на десятки дворов. Лай собак ещё издалека оповестил жителей, что прибыли гости. Гораций с удовольствием отвечал сородичам, лёжа на сундуке и внося ещё больше сумятицы. Босоногая детвора в рубахах высыпала на улицу, с интересом разглядывая проезжающую карету.
— Барин! Барин приехал! — кричали они невпопад, следуя за обозом.
Я с удивлением смотрела на их чумазые загорелые лица и счастливые улыбки. Взрослые, пожилые мужчины и женщины, услышав крики, тоже начали выходить из дворов. Молодые, видимо, в это время работали в поле.
— Зачем мы приехали сюда? — брезгливо сморщила нос Александра Антоновна. — Константин мог бы съездить один. Или вообще вызвать старосту в усадьбу.
— Может, срочное дело, — пожала я плечами, разглядывая небольшие деревянные дома, крыши которых были покрыты соломой, а в загонах гуляли жеребята с лошадьми, козы или телята.
— Ой, коровки, — заулыбалась Маша, прильнув к окну. — Какие они милые.
— Грязные и вонючие, — проворчала тётушка графа, достав платок из ридикюля, и прикрыла им нос.
Карета остановилась возле большого двора со множеством построек. Граф спешился, и ему навстречу вышел дородный мужик с густой чёрной бородой, в косоворотке, штанах и лаптях. Он низко поклонился Константину, сняв шапку.
— Рады видеть вас, барин, — пробасил мужик. — Давненько вас не было.
— Здравствуй, Никодим, — сдержанно ответил граф. — Мы проездом. Хотел узнать, как дела в деревне и есть ли что-то срочное для меня.
— Так вы в Дивное едете? — удивился крестьянин, уставившись на карету и две повозки с вещами. — На лето? Как хорошо-то…
— Пока да, а там видно будет, — неопределённо пожал плечами мой муж. — Хотел познакомить вас с супругой своей.
— Вы обвенчались? Радость-то какая! Меланья! — заорал староста. — Поди сюды! Барин наш приехал! Жену молодую привёз!
Пока мужик звал хозяйку, граф подошёл к карете и открыл дверцу.
— Вас ждут, — и протянул мне руку.
Волнение охватило меня: я помнила о том, что староста, скорее всего, узнает меня. За мной последовала и матушка.
— Моя супруга Софья Андриановна, — представил меня граф старосте.
— Господи, барыня! — перекрестился вдруг мужик, взглянув на меня. Его лицо вытянулось, как только он заметил за моей спиной матушку, и он бухнулся на колени. — Екатерина Николаевна, вы ли это?