Перелистнув очередную страницу, я замерла.
— Заклинание возврата души, — прочитала я заголовок. Неужели то самое?
Набрав воздуха в грудь, пробежалась по строчкам и поняла, что да — это то самое заклинание, которое сможет вернуть меня домой, в мой мир.
Закрыла книгу. Как ни странно, но я совершенно не хотела оказаться в родном Омске в двадцать первом веке, несмотря на то, что я переживала за маму и Софью. Шестое чувство подсказывало мне, что у них всё хорошо и каждый из нас находится именно там, где должен. Я нашла своё призвание и судьбу здесь. Уверена, настоящая Софья со мной бы согласилась.
Вернулась я в комнату так же тихо, никого не встретив по пути. Нужно быть очень осторожной и не спускаться в подвал лишний раз. Я чувствовала, какая большая ответственность на мне лежит. Теперь я хозяйка не только поместья, но и древней уникальной книги.
Три дня тянулись неимоверно долго, я считала каждый час, каждую минуту в ожидании мужа. Неужели я буду видеть его только по выходным? С ума сойти…
До обеда я позировала Егору в гостиной всегда в одно и то же время. Он вдохновенно и самозабвенно работал красками, делая уверенные мазки. Не хватало ему только берета и длинных усов для образа настоящего художника. Временами мне приходилось напоминать ему, что я не статуя и устаю. Да и дела меня тоже ждали.
Надо будет поговорить с мужем насчет конюха. Граф ведь обещал дать ему вольную и отправить учиться в Москву. Пусть отвечает за свои слова и уже определяет участь парня. Чего таланту зря пропадать.
После обеда наступал тихий час. Маша спала, а я занималась делами. Приезжал староста и сообщил, что управляющий привёз сосновые доски, как и положено было по документам. Сам Степан Васильевич не появлялся в усадьбе. Видимо, Константин его вызвал в город после того, как получил моё письмо. Надеюсь, граф его уволит и найдёт нового управляющего.
Ближе к вечеру, когда жара спадала, мы с Машей гуляли в саду, играли в лекаря или другие занятия находили. Гораций был нашим постоянным спутником. Когда он находился рядом, я чувствовала себя в безопасности. Маша перестала его бояться, да и пёс стал к ней относиться мягче, позволял гладить себя и тискать за уши. Погода баловала нас жарой, и все ждали ночью грозу или дождь, что часто бывает в конце июня.
Утро пятницы было не исключением, с одной лишь разницей в том, что вечером должен был приехать Константин. От этой мысли я готова была петь и порхала с самого утра, занимаясь делами. Заглянула на кухню, распорядилась об ужине, чтобы порадовать мужа любимыми блюдами. Велела к вечеру истопить баню, чтобы привести себя в должный порядок, да и Костя с пыльной дороги захочет освежиться.
Все в доме чувствовали, что скоро приедет хозяин: слуги наводили порядок, матушка занялась вышиванием, Александра Антоновна гоняла прислугу, находя недочёты в их работе. Надо придумать ей какое-нибудь занятие, чтобы не доставала никого своими придирками. А ещё лучше выдать её замуж за бравого вдовца-полковника. Помнится, на ужине у четы де Граве я видела подходящую кандидатуру. Может, поговорить с Костей, пусть пригласит его к нам погостить на выходные. По-моему, отличная идея.
Довольная собой, я предвкушала возвращение мужа. Но вот уже солнце катилось к закату, мы успели поужинать, а муж так и не приехал. Надеюсь, он просто задержался на службе и ничего серьёзного не произошло.
— Барыня, баня готова, — в спальню вошла горничная, держа в руках какую-то баночку. — Я тут для вас сделала натирание из мёда и трав. Кожа у вас станет бархатной и гладкой, аки у младенца.
— Спасибо, Настасья, — улыбнулась я. — Конечно, пойдём. Может, и граф приедет скоро.
— Он обязательно вернётся, Софья Андриановна, — заверила она. — Ежели хозяин сказал, что прибудет сегодня, значит, слово своё сдержит. Уверена, он уже скачет на Агате во весь опор. Дюже вы у него молодая да красивая жена. Как не спешить-то?
Я снова улыбнулась, и мне стало спокойнее. Значит, обязательно приедет. В бане я окончательно расслабилась. Пар и высокая температура меня успокоили, тело разомлело, особенно после медового массажа от Настасьи. Я чувствовала себя обновлённой, кожа казалась мягкой и шелковистой.
Стоило мне только войти в дом, как лакей сообщил, что барин вернулся. Сердце тут же забилось быстрее, и я поспешила на второй этаж.
— Настасья, помоги переодеться, — скинула я с себя банный халат, оставшись в одной тонкой сорочке, которая намокла от влаги и выделила самые выпуклые части моего тела.
Скрипнула смежная дверь, и моё сердце сделало кульбит. Только Константин мог войти ко мне в спальню без стука.
— Настасья, выйди, — бесцветным голосом отчеканил граф. Дыхание моё замерло, и я обернулась. Он уже успел переодеться в чистые брюки и рубашку.
Горничная тут же поспешно вышла, склонив голову.
Я взглянула на мужа и по каменному выражению его лица поняла, что он не в духе.
— Что-то случилось? — сразу задала я вопрос и, забыв, что на мне крайне откровенная сорочка, кинулась к нему. В шаге от него замерла, уставившись на чёрно-белые рисунки в его руке.
— Случилось, — от его стального голоса у меня мурашки по коже побежали. — Так вы ждали меня и скучали, дорогая супруга! Да?
Он пренебрежительно бросил рисунки, и они ворохом упали ко мне под ноги. Опустив глаза, я заметила на одном из листков прелести обнажённого женского тела. Присев, взяла в руки один, затем второй рисунок, разглядывая с изумлением чёрно-угольные изображения.
Необычайно красивые и завораживающие откровенные изгибы обнажённой красавицы. Вот тут она стоит вполоборота у деревянной кадки в бане, являя аппетитную ягодицу и торчащий кончик груди. Девица смело смотрела вперёд, её распущенные волосы прикрывали часть лица и спины. На втором рисунке девушка сидела боком на полу, согнув колени и прикрыв грудь длинными волосами.
— Нравится? — язвительно заметил граф, заметив моё любопытство. — Все ваши слова о настоящей семье — ложь! Вы так ждали меня и скучали, что решили позировать голой перед конюхом?!
— Что?! — растерянно посмотрела я на мужа. — Вы с ума сошли?
— А кто это, по-вашему, на рисунках? Александра Антоновна? — горько усмехнулся Константин.
Я снова посмотрела на рисунки и ахнула. Как же сразу не обратила внимания, что натурщица — вылитая я.
— Это не я! — выпалила, задыхаясь от возмущения. — Точнее, это моё лицо, но я не позировала перед Егором обнажённой! Это какое-то недоразумение! Откуда у вас эти рисунки?
— Александра Антоновна передала их мне, кто-то из слуг нашёл во флигеле и отдал ей, — процедил граф, смотря на меня с укором. В его взгляде светилась такая боль, что у меня чуть сердце не остановилось. — Она давно заподозрила, что между вами что-то есть…
— Что?! Бред! — резко перебила я мужа. — Вы поверили домыслам тётушки? А меня спросить не судьба?
По подоконнику звонко забарабанил дождь, усиливаясь с каждой секундой. За окном начался настоящий ливень. Самое то ругаться с мужем, когда непогода разгулялась.
— Я сам вижу! Вы так печётесь о конюхе! Перевязку каждый день ему делаете, вольную хотите дать, сделать из него художника… — в его словах сочились обида и ревность.
— Это простое человеческое отношение, которое заслуживает любой человек, будь он дворянин или крестьянин! — не сдержалась я и повысила голос.
— Да? — муж шагнул ко мне, оказавшись так близко, что в нос мне ударил головокружительный аромат полыни, исходящий от него. — Позировать обнажённой — это тоже ваше человеческое отношение к конюху? Не смогли отказать молодому красивому парню?
— Да не я это на рисунках! — гневно поджала я губы, смотря в омут упрямых голубых глаз.
В саду творилась настоящая буря. Поднявшийся ветер разгулялся в саду.
— Егору позировал кто-то другой, а лицо подрисовал моё! Неужели непонятно? — меня такая злость взяла, что хотелось рвать и метать, особенно содрать рубашку с этого глупца и прильнуть к его манящим губам.
— Не верите? — я поднесла к лицу мужа рисунок, где девушка стояла, выставив левое бедро. Я ткнула пальцем в в изображение. — У меня вот тут есть родинка, которой нет на рисунке.
Листок выпал из моих рук. И я, вдруг осмелев, скинула с себя тонкую сорочку, единственный лишний сейчас на мне предмет одежды. Повернулась левым боком, демонстрируя соблазнительно бедро, и указала на небольшое тёмное пятнышко на коже.
— Вот видите! Родинка! — и удовлетворённо заглянула в изумлённое лицо графа. Он замер, жадно разглядывая не только мою родинку на бедре, но и всё остальное, что предстало его взору.
— Вижу, — сглотнул он, еле дыша. Вдруг по окну что-то громко стукнуло, и от страха я кинулась мужу на шею, прильнув к нему всем телом.
— Софья… — горячие руки скользнули по моей спине, крепко прижимая меня к широкой груди, — я с ума схожу от ревности, потому что люблю тебя… прости меня…
От нахлынувшего восторга в сердце вспыхнуло пламя, разливаясь по телу приятным томлением. Любит! Он любит меня!
— Наконец-то ты сказал это, — горячо прошептала я, потянувшись к желанным губам. — Я тоже люблю тебя…
Константин жадно впился в мои губы, и я ощутила под ладонями, как глубоко дышат его лёгкие, расширяясь. Голова шла кругом от переполнявших меня эмоций. Это было так желанно и в то же время неожиданно, как ливень, который бушевал за окном.
— Софья, любимая… желанная, — муж судорожно вдыхал аромат моей кожи, целуя меня в шею. — Никогда не думал, что ты полюбишь меня… такого…
— Какого? — удивлённо вздохнула я, млея от его ласковых губ.
— Зачем тебе муж-калека? Через пару лет я вообще не смогу ходить, — гневно прошептал он, стиснув мою талию жёстче. — Врачи говорят, сустав разрушается, это неизбежно…
— Я всё равно буду любить тебя, — вздохнула, не смея пока признаться любимому, у нас будет ещё время обо всём поговорить. — Уверена, тебе можно помочь. Врачи, бывает, ошибаются.
— Ты такая нежная, добрая, — Константин чуть ослабил хватку. — Я не ожидал, что полюблю тебя всем сердцем, когда предлагал тебе фиктивный брак. Ты нужна мне… Маше нужна…