й.
Правый министр Исидзё опустился на колени перед императором и поклонился. Сано и Хосина последовали его примеру.
— Ваше величество, я представляю вам Сано Исиро, Благороднейшего следователя по особо важным делам при его превосходительстве сёгуне, — проговорил Исидзё и повернулся к Сано: — Я имею честь представить вам величайшего императора Томохито, сто тринадцатого императора-суверена Японии.
Оказавшись лицом к лицу с первым подозреваемым, Сано с трудом удержал возглас удивления. Он знал, что императору всего шестнадцать лет, что Томохито унаследовал трон после отречения отца четыре года назад, но он никак не предполагал, что юноша, восседавший на подушках под балдахином, совершенно не походит на свои официальные, изящно выполненные портреты. Томохито был облачен в пурпурное кимоно, усеянное императорскими гербами в виде золотой хризантемы, на голове — высокая твердая черная шапка с плоским верхом. Тело у Томохито было крепкое и мускулистое, а лицо по-детски округлое, с гладким лбом и ясными глазами, пухлыми румяными щеками и яркими губами. Император смотрел на Сано с наглостью ветреного проказливого мальчишки.
Правый министр Исидзё сказал:
— Сёсакан-сама расследует дело об убийстве Левого министра Коноэ, он хотел бы задать вам несколько вопросов, ваше величество.
— Неужели? — язвительно откликнулся Томохито. — Это я буду задавать ему вопросы.
Сано потрясла такая грубость, хотя он был к чему-то подобному готов. По дороге он попросил Хосину коротко охарактеризовать подозреваемых. Об императоре тот сказал: «Всю жизнь он ни в чем не знал отказа. Наследника престола обычно обучают правилам хорошего тона и дисциплине, но в случае с Томохито все было напрасно. Он считает, что может делать все, что ему заблагорассудится. Едва ли кто-нибудь во дворце осмеливается критиковать его; в плохом настроении он грозит наслать на страну гнев богов».
Придворные смущенно молчали, ожидая реакции Сано на выходку императора. При всем опасении оскорбить императора и осложнить отношения между бакуфу и императорским двором Сано нужно было брать беседу в свои руки.
— Я отвечу на ваши вопросы при одном условии, — сказал он. — Если вы будете отвечать на мои.
Томохито сердито свел брови к переносице, подумал и небрежно бросил:
— А, ладно! — Потом, блеснув глазами, спросил: — Правда, что есть места, где девицы сидят в специальных клетках и мужчины могут купить их на ночь?
«Так, — отметил Сано, — у великого императора интересы, как у обычного подростка».
— Да, — сказал он, — в кварталах развлечений, имеющих специальную лицензию.
— А вы там бывали? — Порочная ухмылка искривила губы императора.
— Ваше величество, я советую вам ограничить свои вопросы менее личными темами, — сказал Правый министр Исидзё. — Вы же не хотите оскорбить сёсакан-саму.
«И соответственно сёгуна», — давал понять министр.
— Он обязан ответить, — заявил Томохито. — Таков уговор.
— Но теперь моя очередь спрашивать, — улыбнулся Сано. — Каково ваше мнение о Левом министре Коноэ?
Глаза Томохито расширились от удивления. Сано догадался, что немногие решались ловить его на слове или самовольно менять тему разговора. Император нахмурился:
— Мне известно, что Коноэ убили. Вы думаете, что я в этом замешан?
Сано покачал головой:
— Мы договорились.
Томохито открыл рот и оглядел придворных в поисках поддержки. Народ безмолвствовал. Император вздохнул:
— Левый министр был моим наставником. Он учил меня, как исполнять священные обряды и вести придворные церемонии. Он проверял мои уроки и добивался, чтобы я все хорошо усвоил. — Томохито пожал плечами. — Он был терпимым учителем.
Сано припомнил слова Хосины: «Он слушается только трех человек — мать, госпожу Асагао и Исидзё. Левый министр тоже имел на него влияние. После его смерти Томохито совсем распоясался — ведет себя так, будто весь мир принадлежит ему, словно выясняет, как далеко может зайти». «Не вызывал ли Коноэ злобу у императора тем, что осаживал его?» — подумал Сано.
— Теперь вы ответьте, — сказал Томохито, — правда ли, что Мияко и Эдо связывает очень длинная дорога?
— На ней расположены пятьдесят три деревенские почтовые станции, — ответил Сано. — Путешествие занимает пятнадцать дней.
Томохито выпучил глаза:
— Пятьдесят три деревни? Пятнадцать дней? Я и не знал, что Эдо находится так далеко. А сколько же времени нужно, чтобы пересечь всю страну?
— Если погода благоприятная — около трех месяцев.
Император закусил губу, помолчал и признался:
— Ничего-то я не видел.
Это было вполне понятно. Император имел право покинуть дворец только под угрозой стихийного бедствия. Общаться ему разрешалось исключительно с придворными. Такая изоляция обусловливалась несколькими обстоятельствами. Во-первых, физическая безопасность. Священного суверена Японии следовало оградить от несчастных случаев, бандитских нападений и смертельных заболеваний. Во-вторых, духовное здоровье. Сомнительные чувства, поступки, идеи не должны были угрожать чистоте императорской души. В-третьих, политический фактор. Бакуфу опасалось, как бы диссиденты не убедили впечатлительного суверена посягнуть на власть сёгуна, создать параллельное правительство, подкупить армию, обольстить население и подорвать могущество клана Токугава. Юный император Томохито был ветром, который мог обернуться ураганом, осознав свою наследственную силу.
— Левый министр поучал вас, указывал на ошибки. Вы, наверное, сердились на него, когда он отчитывал вас? — спросил Сано.
Прервав размышления о размерах Японии, Томохито покачал головой:
— Это делалось для моего собственного блага. Левый министр хотел, чтобы я стал самым лучшим правителем, исполнил предначертанное мне судьбой. Я был благодарен ему за внимание.
— И вам никогда не хотелось избавиться от его опеки?
Лицо императора вспыхнуло.
— Левый министр никогда не заставлял меня делать то, что мне не нравилось. И он никогда меня не наказывал. Он даже не мог прикоснуться ко мне. Я слушался его потому, что это был мой выбор.
Горячность ответа натолкнула Сано на мысль, что отношения императора с Левым министром Коноэ были далеко не безоблачными.
— Если полагаете, что я его убил, вы сошли с ума! — Томохито вскочил с подушек и, сжав кулаки, забегал взглядом по залу, словно ища, что бы швырнуть в Сано. — Как вы смеете обвинять меня?!
— Вам действительно необходимо провоцировать его, сёсакан-сама? — тихо произнес Правый министр Исидзё.
— У меня в подчинении силы космоса. Я разотру вас в порошок! — крикнул император.
— Пожалуйста, примите мои извинения, — пролепетал Сано, ошеломленный неожиданной истерикой.
«Похоже, у мальчика проблемы с психикой, — решил он. — Тогда, — немедленно добавил сыщик, сидящий внутри Сано, — допустимо, что он и убил Коноэ!»
— Вы сожалеете об утрате Левого министра?
Император улегся на живот и подпер голову кулаками.
— Я скучаю по нему. — Он помолчал. — Но больше я в нем не нуждаюсь!
— Что вы имеете в виду? — удивился Сано.
— Ничего.
Сано подождал продолжения, не дождался его и сменил тему:
— Мне сказали, это вы обнаружили тело Левого министра.
— Да. — Томохито бросил настороженный взгляд на Сано. — Со мной был кузен. — Лицо расплылось в ехидной улыбке. — Вы и с ним хотите побеседовать?
— Если позволите, ваше величество.
Император встал и приказал:
— Позовите принца Момодзоно.
6
Рэйко, следуя в паланкине по лабиринту императорской резиденции, потеряла чувство времени. Ей показалось, что она выпала из современной жизни и очутилась в нянюшкиной сказке. Все: одежды людей, проходивших мимо нее по узким улочкам, здания, видневшиеся через открытые ворота, — говорило о делах давно минувших дней.
Носильщики опустили паланкин на землю. Выйдя из кабины, Рэйко увидела огромный дом, стоявший в центре квадрата, образованного притиснутыми друг к другу строениями. Изогнутые скаты крыш бросали тени на широкие веранды и затейливо зарешеченные окна. Над деревьями, маячившими за кровлями, сновали ласточки.
— Что это за место? — спросила Рэйко пожилого седовласого придворного, сопровождавшего ее.
— Усадьба отрекшегося императора.
Рэйко знала, что императоры отрекались от власти по множеству причин. Один ушел в отставку из-за преклонного возраста и плохого самочувствия; другой переложил на плечи преемника хлопотливые ритуалы, желая руководить дворцовым хозяйством из-за кулис; третий, устав от светской суеты, удалился в монастырь; четвертый лишался престола в результате заговора; пятого отправили на покой раздоры в собственной семье, шестого — бесконечные природные катаклизмы... Дед нынешнего императора покинул трон в знак несогласия с законами, которые ограничивали его власть. Почему отрекся император Рэйгэн, отец Томохито, Рэйко забыла.
— Госпожа Дзёкио большую часть времени проводит здесь, — сказал придворный. — Она вас ждет.
Поднимаясь по лестнице, Рэйко мысленно улыбалась. Она представляла мать императора в виде робкой пожилой женщины; такая вряд ли владела техникой киаи. Сано явно переборщил, предупреждая жену об опасности.
В просторной полупустой комнате для приемов поднятые стенные панели открывали вид на парк. Клены и вишневые деревья окружали прохладным оазисом миниатюрную горку, с которой бывший император смотрел на город. Прохаживались наряженные в яркие кимоно дамы; смех перемешивался со звоном колокольчиков, раскачивавшихся на ветру.
На веранде спинами к комнате сидели на коленях мужчина и женщина. Перед ними шеренгой располагались знатные особы; сбоку ожидали приказаний слуги.
— Как явствует из этих цифр, императорский бюджет на текущий год превышает суммы, выделенные бакуфу, — произнес кто-то. — Так как урезание расходов может отрицательно сказаться на образе жизни императора, мы предлагаем продать еще несколько стихотворений его высочества и тем пополнить бюджет.