нски ей улыбнулась. Она и впрямь чувствовала, что вернулась домой. — Ты уже видела Яшамару-сана?
Девочка кивнула, и они вместе вошли в спальню.
— Такеши хвалил твоего брата, — сказала Наоми, баюкая на руках дочь.
Конечно, она слегка приукрасила слова мужа. В письме он отозвался о Мамору как о «сносном» мальчишке.
— Такеши-сама скоро вернется?
— Я надеюсь. Но сперва он должен выследить Нобу Тайра…
Не договорив, Наоми замолчала, потому что малышка, до той секунды забавно перебиравшая ручками в воздухе, вдруг положила крошечную ладонь ей на подбородок. Внутри нее все перевернулась уже в который раз, и она подумала, что однажды просто задохнется от нахлынувшей вдруг любви.
— Ты поняла, что я говорю о твоем отце? — нежно прошептала Наоми, смотря в широко распахнутые глазки дочери. — Он вернется совсем скоро, вот увидишь.
— Акико-сан нашла для вашей дочери кормилицу. Она хорошая женщина, — Мисаки смотрела на нее, старательно пряча удивление. Она еще помнила, как ее госпожа отворачивалась от дочери и не желала брать на руки лишний раз.
— Спасибо, — несколько рассеянно отозвалась Наоми, баюкая на руках малышку.
«Я должна была смотреть на тебя каждую минуту с момента твоего рождения. Я должна была не отводить взгляда, — тоскливо думала она. — Я должна была кормить тебя сама и никогда не отпускать».
Нехотя она передала дочь Мисаки, чтобы раздеться. Ее раны почти затянулись и уже не болели — только ныли ночами, и на память от визита к Асакура у нее остались две новых отметины на теле.
— Наоми-сан?! Что это?.. — Мисаки в ужасе смотрела на нее.
— Последствия заключения брака с Такеши Минамото, — она хмыкнула и махнула рукой.
На самом же деле ей не было ни смешно, ни спокойно. Ее уже пытались отравить и похитить, и только чудо помешало тогда. Теперь же она оказалась на пути стрелы, нацеленной в ее мужа. Она убила своего отца, потому что он пошел против Минамото, а ее маленькая дочь должна будет выйти за наследника клана, который не был им дружественен.
Своего мужа за все прошедшее время она видела от силы два месяца и была вынуждена одна справляться с последствиями развязанной им войны: голодом среди крестьян, скудными запасами, осадным положением поместья, нуждами самураев и солдат. И сколько так еще будет продолжаться, она не знала. Лишь подозревала, что до конца ее жизни.
Выкупавшись, Наоми с помощью Мисаки надела кимоно и завязала волосы в высокий узел на затылке. Настало время возвращаться к обязанностям хозяйки поместья Минамото.
*****
Он намеренно не стал посылать вестей о скором возвращении. Не потому, что хотел кого-то удивить, появившись в один день на землях клана. И не потому, что хотел оставить в тайне ото всех свой путь. Но потому, что хотел застать обыденную жизнь поместья. Он не желал ни торжественной встречи, ни связанной с ней суеты. Такеши намеревался застать всех посреди их повседневных забот и дел, словно он не возвращался после долгого, слишком долгого отсутствия, а уезжал лишь на пару дней.
Он и его небольшой отряд промчались по землям Минамото, остановившись лишь раз у ручья, чтобы напоить лошадей. И потому сумели обогнать слухи, обычно расползавшиеся со скоростью ветра, о его пути. Разумеется, самураи, охранявшие ворота поместья, сперва не поверили своим глазам, завидев вдалеке стяг, который имел право носить лишь глава клана. Удивление и шепот сопровождали Такеши, пока он, взяв под узды Молниеносного, медленно шел по дороге к главному дому.
Самураи и слуги кланялись ему и оборачивались вслед, подолгу не отводя взглядов. Его не просто не ждали увидеть, некоторые уже верили, что он не вернется никогда — столько времени прошло! Да и слухи по стране ходили самые разные: будто он и затерялся в горах, и давно уж погиб, все пытаясь догнать Нобу Тайра, и решил стать отшельником-монахом, поселившись в одном из монастырей.
Но вот он был здесь — живой, из плоти и крови, — шел в тени деревьев, чья густая листва надежно укрывала от жарких солнечных лучей.
Когда до главного дома оставалось несколько тё, на гравийной дорожке показался Яшамару. Такеши уже забыл, когда видел его настолько растерянным.
— Такеши-сама, — самурай, впрочем, быстро справился с нахлынувшими эмоциями и почтительно склонился. — Отрадно видеть вас дома.
Минамото кивнул ему и, подойдя, стиснул плечо. Взгляд Яшамару вдруг лихорадочно забегал, а весь он разом напрягся, окаменел. Такеши не нужно было оборачиваться, чтобы понять. Ведь он знал, что за его спиной идет Мамору, и сейчас отец увидел сына.
Хмыкнув, он зашагал вперед. Бывали моменты, когда даже столь преданные самураи, каким был Яшамару, забывали о своем долге перед даймё и о самом даймё, и становились лишь отцами. Ему самому предстояло вскоре испытать подобное. Сегодня он увидит дочь.
Одна из служанок сказала ему, что Наоми с детьми пошла к ручью. С детьми. Кроме дочери, у него теперь есть и маленькая воспитанница — будущая наследница Фудзивара. Такеши знал, что ему следует встретиться с Хиаши-саном в скором времени и все обсудить. И еще раз посетить Асакура. И вновь собрать глав и наследников кланов в императорском дворце. Нужно было заключать договоры и устанавливать сёгунат, определять порядок его избрания на годы вперед.
Его война окончилась; пришло время дипломатии и закулисных интриг.
Углубившись в сад, Такеши сошел с гравийной дорожки и по вытоптанной тропинке зашагал к ручью. На деревьях плясали солнечные лучи, проникавшие сквозь густую листву. Утомленные жарой, изредка пели птицы, звенели стрекозы в высокой траве. Прежде он нечасто бывал в этой части поместья.
Он увидел Наоми и одновременно услышал ее смех. Она подбрасывала в воздух ребенка и, поймав, кружила на вытянутых руках. Под его ногой треснула ветка, и она обернулась. Распущенные волосы, в которых запутались солнечные лучи, рассыпались по ее плечам. Ее лицо все еще хранило отзвуки улыбки и смеха, когда она взглянула на Такеши. На ее летнем, светлом кимоно был вышит цветочный узор.
Он никогда не забудет того, как увидел ее — у ручья, окруженную солнечным светом, улыбавшуюся их дочери.
— Мне не кажется? — спросила Наоми, когда миновала первая оторопь. — Это и правда ты? — и словно не рассчитывая на его ответ, она торопливо подошла к нему, ладонью провела по плечу. И сразу же поцеловала, немало удивив и его, и саму себя.
Такеши обхватил ее единственной рукой, пропустил распущенные волосы сквозь пальцы и отстранился, лишь когда зажатая между родителями девочка недовольно захныкала.
— Посмотри. Это твоя дочь, — Наоми подняла на него сияющий взгляд.
Малышка на руках матери разглядывала его совсем осознанно и казалась такой большой. Он ожидал увидеть младенца… впрочем, о чем он думал?!
— Она похожа на тебя, — бездумно отметил он и протянул указательный палец малышке, которая тотчас крепко за него схватилась.
— Я знаю, — довольно ответила Наоми и легонько подула на вьющиеся волосы дочери, отчего та беззубо заулыбалась и защебетала на своем языке.
— Хочешь подержать? — спросила она спустя пару минут, в течение которых Такеши не отводил от дочери взгляда. И, не став дожидаться ответа, положила ему на левую руку малышку и не отпускала до тех пор, пока он покрепче не обхватил ребенка правой.
Девочка замерла, оказавшись на руках у незнакомца. Она настороженно изучала его лицо и то и дело поглядывала на мать. Наоми же, щекой прижавшись к плечу Такеши, с улыбкой смотрела на нее в ответ.
Много позже она будет вспоминать это утро как одно из счастливейших в своей жизни.
— Она очень красивая, — понизив голос, сказал Такеши.
Буря чувств, которая им овладела, не поддавалась описанию. Ведь не так давно он смирился с тем, что никогда не станет отцом и не возьмет на руки своего ребенка, а клан Минамото будет уничтожен и предан забвению.
А теперь его дочь забавно — и впрямь забавно — покряхтывает у него в руках, смотрит на него глазами его жены, а в ее лице он видит черты своего отца и всех Минамото до него.
— Конечно же. Ведь она похожа на меня, как ты и сказал, — Наоми вполголоса рассмеялась. — Идем в дом? — и она мягко забрала у него дочь.
— А где дочь Фухито?
— Мисаки увела ее к кормилице. Малышка слишком раскапризничалась, — она сделала короткую паузу, собираясь с мыслями. — Ты не написал… намеренно?
— Да.
Такеши по достоинству оценил выдержку жены. Он-то предполагал, что Наоми задаст этот вопрос одним из первых.
— Я ждала от тебя письма, — Наоми говорила медленно, тщательно выверяя слова.
Ей было важно донести до Такеши свою мысль, но она боялась сорваться и наговорить от обиды глупостей, и потому сперва хорошенько все обдумывала.
— Если ты не хочешь пышных встреч, их не будет. Но в следующий раз, прошу, не заставляй меня томиться в неведении.
Минамото посмотрел на жену, которая старательно отводила взгляд, и промолчал. Он не знал, как, но у нее получилось заставить его взглянуть на собственные же действия под таким углом.
— И просто непозволительно, конечно, когда никто не знает местонахождения главы клана. А если бы ты пропал по дороге — как бы мы узнали, где начинать поиски?
Слова Наоми и на этот раз остались без ответа, но она в нем и не нуждалась. И уж тем более не ждала, что Такеши вслух признает свою неправоту. Она знала, что он ее услышал, и знала, что была права. И была уверена, что получит от него письмо в следующий раз.
В молчании, в котором не было напряженности, они вошли в дом. Освободив прядь волос из кулачка дочери, Наоми взглянула на Такеши:
— Я приготовлю чай и легкие закуски, если ты голоден. Но сперва уложу малышку спать.
После секундных раздумий Минамото кивнул.
— Но прежде я навещу отца.
Он толкнул двери в спальню, из которой вышел полтора года назад и с тех пор не возвращался. Во всем ее убранстве отчетливо ощущалась рука Наоми: на низком столике с принадлежностями для каллиграфии соседствовала ваза с охапкой полевых цветов. На одном из футонов лежали детские игрушки из дерева — у него самого когда-то были почти такие же. На татами подле окна были аккуратно расстелены разноцветные лоскуты шелка. Рядом с ними Такеши увидел небольшую деревянную дощечку, нож для резьбы и ленты. Кажется, его жена увлеклась созданием деревянной мозаики из лоскутов. Он почти удивился, когда заметил на деревянной подставке бамбуковую флейту-сякухати. Раньше он не наблюдал у Наоми подобных увлечений.