Егоров обогнал путницу, скользнул по ней равнодушным взглядом. Молоденькая, румяная, глазки голубые. Похожа на кого-то. И тут дошло до него, на кого…
Он обернулся резко. Призрак? Лесная фея? Нет, пожалуй, для феи слишком дурно одета, да еще корзинка эта. Но разве бывает такое сходство? Чтоб и лицо, и походка, и смех. Девушка отвернулась, Федор смог разглядеть ее профиль. Носик маленький, ямочки на щеках и нежный локон выбивается из-за ушка. Лиза - один к одному. Он еще несколько секунд смотрел, как ветер играет с ее волосами, а потом вдруг пришпорил коня и, гонимый мистическим страхом, понесся по тропе в неизвестность.
Как он потом жалел, что не спросил, кто она и откуда, не предложил подвезти. Сколько он искал ее по окрестным деревням, сколько раз ездил в тот лес. Безрезультатно. Девушка исчезла.
В итоге он поверил, что в тот золотой день он встретил фею. Пусть в обносках, пусть с корзиной. Но это была лесная нимфа.
И вот три дня назад - Федор блаженно улыбнулся и прижал руку к груди, чтоб не дать сердцу выпрыгнуть оттуда, - он встретил свою нимфу в графском доме. Арина Барышникова, а не фея, не призрак Лизы. Реальная девушка, милая, нежная, до слез красивая. А еще невинная, честная, добрая. Святая.
Неужто боги вспомнили о нем?
Федор распахнул окно, влез на подоконник, вздохнул полной грудью и, когда чистый кислород наполнил его легкие, почувствовал, пожалуй, впервые, такое беспредельное счастье, что захотелось оттолкнуться, взмахнуть руками, взмыть ввысь и расцеловать глупую луну, такую одинокую, такую несчастную, такую, каким и он был до недавнего времени.
Спасибо, боги! Теперь я буду счастлив.
Часть третья. Егоровы (1910-1917)
Глава 1
Свадьба состоялась в начале мая. День стоял пасмурный - тяжелые тучи нависали над городом, почти насаживаясь на купола церкви. Дул северный ветер, срывающий с гостей шляпы и цилиндры, невеста же, исхлестанная по лицу фатой, не знала, куда от него спрятаться. По булыжной мостовой носились отцветшие лепестки черемухи вперемешку с мусором.
Народу на свадьбе было немного: только самые близкие. Жених, в черном фраке и с подстриженной по случаю бородой, выглядел очень импозантно. Хорош был отец невесты, граф Барышников. Элегантный старик с прекрасной осанкой и бриллиантовой галстучной булавкой привлекал всеобщее внимание. Сама же невеста, хоть и молодая, и привлекательная, и великолепно одетая, вызывала необъяснимую жалость. Девушка была спокойна, улыбчива, но холодна как лед. Она смирно простояла всю службу, сдержанно приняла поздравления, отстраненно поцеловала жениха, когда же свадебная процессия спустилась по церковной лестнице, задумчиво посмотрела вдаль. На ее лице мелькнула мгновенная надежда и тут же растаяла. Не появился! Предал! Арина вздернула подбородок и пошла к запряженной белыми конями тройке, гордая, с застывшим, словно восковым, лицом, опираясь на руку мужа.
На праздничном обеде в доме Барышниковых, когда все шумно веселились и пили вино, невеста тихо сидела и думала о своем. Вот она и замужняя женщина. Теперь пути назад нет. Арина дала клятву стать хорошей женой. Егоров достоин уважения и любви. Пусть он некрасив, довольно стар, хмур, но наверняка добр, участлив, бескорыстен. Иначе он не взял бы в жены бедную, опороченную девушку, к тому же беременную от другого. Арина до сих пор не могла понять, как он согласился.
После разговора с отцом (в тот день, когда он передал предложение Федора) девушка уснула, а проснувшись, и не вспомнила о нем. Зачем думать о том, чему не суждено сбыться? Хватит - помечтала.
На следующий день, к удивлению Арины, разговор возобновился. Отец поведал ей, что имел беседу с Егоровым, в которой изложил суть проблемы, и та Федора не испугала. «Детишки не бывают в тягость», - заверил Алексея жених и обязался принять малыша как родного. Именно по этой причине отец с будущим зятем сговорились сыграть свадьбу спешно, чтобы рождение ребенка раньше срока не выглядело подозрительным. Арина, выслушав отца, была поражена. Неужели бывают на свете такие всепрощающие люди? Способные понять и принять слабости и грехи других. Она тут же прониклась уважением и симпатией к этому достойному человеку, а немного погодя, когда чувства улеглись, Арина приняла решение. Она станет женой Егорова. Пусть Никита катится к чертям! Наперекор ему и судьбе она станет счастливой. И ребенок, которого она ждет, будет иметь отца. Достойного, доброго, умеющего любить.
Арина встретилась с Егоровым в субботу, пообедала, поговорила. На этот раз он был приветливее.
Много рассказывал о себе, ее расспрашивал, улыбался не раз, шутил. Арина все ждала, когда он заговорит о ее будущем ребенке, предложит обсудить его судьбу, но Федор об этом даже не заикался, как решила невеста, из-за своей тактичности. Она не знала, что жених пребывает в неведении относительно ее положения. Барышников всех обманул. В отчаянии, что может сорваться сделка века, он просто-напросто скрыл от Егорова факт беременности, а дочке наплел небылиц о благородстве суженого. Невинная дурочка-дочурка купилась, даже умилилась, всплакнула. Знали бы горожане, в чью добродетель она поверила, рассмеялись бы сквозь слезы. Егоров - благородный, терпимый добряк? Да о его самодурстве, закоснелости, ханжестве знали все. Все, кроме Арины. И вот теперь, до поры счастливая в своем неведении, она радовалась удаче и строила планы. Конечно, она опасалась, что не сойдется с мужем характером, переживала о том, что не знает его привязанностей. Но в одном она была уверена - она предпримет все, чтобы полюбить этого человека и сделать его счастливым.
Вечером молодожены отправились в путешествие по Волге на личном пароходе жениха. Он оказался современным и прекрасно оборудованным. Каюта, в которой они расположились, была комфортной, элегантно отделанной дубом, с большой кроватью и задрапированным бархатом иллюминатором. Арина нервничала. Вся ее холодность и уверенность в себе улетучились. Впереди была первая брачная ночь, и она до смерти боялась оказаться в постели со своим мужем. Если бы она была девственницей, она бы тоже переживала, но теперь была просто в панике. Как можно лечь в постель с мужчиной, которого едва знаешь и к которому не испытываешь никаких чувств? С Никитой она не боялась, не думала, не оборачивалась назад. Она отдавалась любимому естественно, без стыда и опаски. Но то был ЛЮБИМЫЙ. А этот чужой, загадочный, хмурый.
- Хочешь проветриться? - Арина услышала голос мужа и отвлеклась от своих мыслей.
- Очень. - Она благодарно посмотрела на Федора. Какой тактичный, понимает, что она волнуется.
Они вышли на палубу. Погода изменилась. Ветер стих, клочки черных туч уплывали вдаль, открывая чистое темнеющее небо. Река была фиолетовой. Берега, покрытые ивняком, почти черными.
- Нравится река? - Федор повернулся к жене. В темноте его глаза сверкали, как куски льда под солнцем.
- Да. Нервы успокаивает.
- А ты нервничаешь?
- Немного. Все-таки замуж впервые выхожу.
- Понимаю. Я женюсь третий раз, но тоже не привыкну никак.
- Вы помните, как встретили меня в лесу?
- Помню, конечно.
- Вы так странно на меня посмотрели тогда. Почему?
- Я говорил твоему отцу, что спутал тебя с Лизой, сводной сестрой. Та же фигура, глаза, губы, только волосы немного другого оттенка. У тебя золотые, а у нее серебряные.
- От чего она умерла?
- Она погибла молодой. Несчастный случай.
- Вы любили ее?
- Очень. Мы вместе росли. Я был к ней привязан, ведь родных братьев и сестер у меня не было.
- И тогда в лесу вы…
- Я подумал, что она воскресла. Я потом тебя в деревне искал, думал, ты крестьянка, одета ты была очень просто. Не нашел. Каково же было мое удивление, когда я встретил тебя у графа в доме. - Егоров замолчал. Потом посмотрел на Арину пристально: - Замерзла?
- Немного. - Она и впрямь ежилась, но скорее от непроходящего волнения.
- Пойдем в каюту. - Он властно обнял ее за плечи и повел вниз. - Раздевайся, я сейчас распоряжусь насчет ужина и приду.
Арина, как в тумане, разделась. Залезла под одеяло, закрыла глаза. Страшно! Почему только? Федор хороший, он не сделает ей ничего плохого. Дверь отворилась. Вошел ее муж. Постоял немного, потом начал раздеваться. В комнате было светло - шторы на иллюминаторе кто-то раздернул. Арина видела, как Федор снимает сюртук, стаскивает узкие хромовые сапоги, скидывает брюки. Вот он уже обнаженный стоит перед ней, освещенный молодой луной. Арину передернуло. До чего некрасив. Кривые ноги, дряблое тело, нависающий живот.
Егоров скользнул под одеяло. Прижался к жене. От него пахло потом и дешевым хозяйственным мылом. Влажные руки погладили ее шею, спустились ниже. Арина зажмурилась. Она не могла видеть это дряблое белесое тело без единого волоска. Когда пальцы вновь заскользили по ее груди, она представила, что принадлежат они тому, кто разбил ей сердце, но так красиво, что до сих пор, стоило ей вспомнить его мускулистый, золотистый от загара и покрывающих его курчавых волосков торс, ее тело становилось сосудом наслаждения.
Арина застонала чуть слышно. Почувствовала на своих губах вкус слюнявого поцелуя. Охнула под тяжестью грузного тела. Плотнее зажмурилась, когда ощутила давление на свое тайное место. Секунда-другая. Скоро все кончится! Вдруг мужчина над ней застыл. Арина открыла глаза. На нее, освещенное холодной луной, смотрело жесткое, не менее холодное, чем лунный свет, лицо.
- Что случилось? - Она увидела, как Егоров отстранился, привстал.
- Шлюха. - Он отшвырнул одеяло.
- Я не понимаю.
- С кем ты шоркалась до меня, шалава? - Федор склонился над ней, кулаки его то сжимались, то разжимались.
- Разве папа тебе не говорил?
- Твой папаша говорил только, что ты невинна и чиста, как Дева Мария.
- Он должен был, я просила рассказать тебе правду.
- И что это за правда? Что ты шлюха? Графиня-потаскуха?