Не поняла.
Тот день, когда Алистер получил от Кармелы записку с предложением о встрече, он теперь считал худшим в своей жизни.
И опять же, оглядываясь на то, что случилось, Вэйден понимал, что вел себя как самый настоящий идиот. Самоуверенный и самодовольный, доверчивый малолетний идиот. Сейчас он поступил бы иначе, и уж точно не стал бы общаться с невестой друга наедине, а тогда... Тогда Алистер считал, что откровенная беседа и внятные, исчерпывающие объяснения могут многое решить и обязательно образумят Кармелу. Он даже записку уничтожил, как просила девушка.
Легко играть в благородство, когда не подозреваешь, чем это для тебя, в конечном счете, обернется.
Они встретились в академическом парке, на берегу окольцованного камнем старого зеркального пруда.
Зеленые стены аккуратно подстриженного цветущего тиса, укромно расположенные беседки, ажурные мостики, густые заросли шиповника — традиционное место свиданий всех адептов академии. Алистер и сам любил водить сюда своих девушек. Только вот в этот раз он пришел не на свидание. И Кармела — невеста друга, а значит, его девушкой не станет никогда. О чем он и сказал ей. Вернее, попытался сказать, но Мелла его не слушала. То есть, не слышала.
Кажется, он не сдержался, наговорил лишнего, был чересчур резок, откровенен и прямолинеен. На миг в глазах друарки полыхнула самая настоящая ненависть, но ее быстро сменили слезы. Кармела побледнела, заморгала часто-часто, развернулась, собираясь убежать, но внезапно оступилась. Пошатнулась, охнула, неловко взмахнув руками.
Вейдэн не дал ей упасть — успел подхватить, потянул к себе, поддерживая, и...
Легкие наполнил аромат цветущей вишни, хмельной, манящий, дурманящий. Голова неожиданно закружилась, поплыла, стало трудно дышать. А потом горячие податливые губы прижались к его губам — и вдруг показалось, что в мире нет ничего сладостнее и желанней этих губ. Ничего важнее.
Алистеру понадобилась вся его воля, чтобы прекратить это безумство.
В свою комнату он вернулся, пошатываясь, как пьяный, упал на кровать и сразу уснул. А наутро Герберт ворвался к нему в спальню и обвинил в том, что он приставал к его невесте.
Кармела пришла к жениху на рассвете и, рыдая, призналась «во всем». Нет, она не отрицала, что сама пригласила Алистера. Дескать, ей показалось, что друг Лоттера ее недолюбливает, и она решила встретиться, поговорить, наладить отношения. И вот там, у пруда, когда она уже собиралась уходить, Вэйден, по словам девушки, внезапно схватил ее и начал целовать. «Бедняжке» лишь чудом удалось вырваться и убежать.
Герберт вызвал Алистера на дуэль, но тот не принял вызова. Снова и снова он пытался объясниться — бесполезно. Лоттер верил только Кармеле, тем более, что она призвала в свидетели богов, и те, как ни странно, подтвердили правдивость ее слов.
Хотя нет, пару вопросов Герберт все-таки задал:
— Поцелуй был?
— Да, — честно ответил Вэйден.
— Ты первый поцеловал ее?
— Не помню…
Алистер, действительно, помнил случившееся очень смутно — и тогда, и теперь, по прошествии времени. Он даже проверил, нет ли на нем приворота или каких-то других чар, уж очень странно выглядела его внезапно вспыхнувшая страсть, но аура была абсолютно чистой. Ни одного наведенного заклинания, даже самой маленькой порчи или безобидного заклятия первого уровня — и тех не наблюдалось.
И лишь позже, через много лет, расследуя запутанное дело, в котором оказался замешан южанин, соотечественник Кармелы, он узнал о существовании одного редкого и очень хитрого контактного яда. Ослабляющего волю, туманящего разум и мгновенно разжигающего вожделение. Яд этот передавался при поцелуе, причем на самого «носителя» он мог и не действовать, если тот заранее озаботился принять противоядие.
Но все это выяснилось гораздо позже, когда Лоттер был уже вдовцом, и снова ворошить прошлое и тревожить память матери Мисти не имело смысла. А тогда, после встречи в парке и злосчастного поцелуя, Алистер совершенно не представлял, как оправдаться перед другом. Чем объяснить свое поведение.
Впрочем, Герберт больше ни о чем и не спрашивал, он вообще перестал разговаривать с Вэйденом. Да и с Тимиром, который встал на сторону Алистера и настаивал, чтобы друзья обязательно поговорили, Лоттер теперь старался встречаться лишь по необходимости.
Кармела, в свою очередь, будто забыла о Вэйдене, снова перенеся все свое внимание на жениха. Превратилась в прежнюю ласковую, подчеркнуто внимательную и заботливую невесту. Куда только подевалась ее пламенное, всепоглощающее чувство к Алистеру, о котором она совсем недавно так настойчиво твердила? А может, вся ее так называемая «любовь» случилась из-за того, что девушка просто решила заполучить более выгодного мужа? С Лоттером Кармела герцогиней никогда бы не стала, он был всего лишь третьим сыном, а вот Алистер — первым и единственным наследником титула.
Свадьба состоялась сразу после выпуска. Счастливый Герберт вежливо, но непреклонно отказался от предложенной Тимиром придворной должности и ушел в департамент военной разведки. А Вэйден поступил на службу в тайную канцелярию, быстро продвигаясь по карьерной лестнице. Талантливый маг, наследник герцогского титула, красивый, богатый, успешный... Его считали баловнем судьбы, мужчины искали его дружбы, дамы — внимания.
Только вот Алистер женщинам больше не верил. Абсолютно. Теперь он знал им цену. Охотно делил с ними постель, а вот в сердце пускать не торопился.
Рождение Мисти еще сильнее отдалило Герберта от прежних друзей. Ребенок появился на свет со спящим даром — так иногда случалось, если энергии родителей конфликтовали.
Потенциал у девочки был, и немалый. Магия в ней ощущалась с первого дня, но пробудить силу, дремлющую в ее крови, не удалось ни самой Мисти, ни многочисленным целителям и учителям. Никто даже не брался предсказать, как в последствии будут развиваться ее способности. Наставники разводили руками и объясняли, что проблемный дар, судя по всему, еще сам не определился с выбором стихии, и направления.
Лоттер, разумеется, сразу же уведомил совет магов о том, что происходит с его дочерью — как и полагается в подобных случаях. Но на этом все. Магов-наставников и домашних учителей для дочери он подбирал сам, отыскивая лучших из лучших и не жалея денег. А на письмо Алистера сдержанно и прохладно-церемонно ответил, что благодарит, но в посторонней помощи не нуждается. Сам справится.
Тимир, когда речь заходила о Герберте, только пожимал плечами или хлопал Вэйдена по плечу.
— Это его решение и его жизнь, Ал. Он выбрал. Женщину. Семью. Судьбу. И если ведет себя, как упертый болван, то ты ничего не сможешь с этим сделать. Никто не сможет. Даже я.
Его выбор...
Что ж, когда они изредка сталкивались, Лоттер, действительно, производил впечатление довольного жизнью человека. Во всех отношениях. На коронацию Тимира — куда он был официально приглашен вместе с отцом, братьями и их близкими — Герберт явился в сопровождении Кармелы. И эти двое так улыбались друг другу, обменивались такими выразительными взглядами, что ни у кого не осталось ни малейших сомнений: между ними нет разногласий, ссор, недопонимания. В их семье все в полном порядке, и Берт, на самом деле, счастлив.
С Вэйденом леди Лоттер тогда лишь сухо раскланялась. Проронила несколько положенных по этикету, ничего не значащих слов и тут же поспешила отойти. Тем удивительней было, когда через месяц она неожиданно пришла в тайную канцелярию. К ее новому главе — Алистеру Вэйдену.
— Понимаю, лорд Вэйден, это нелепо звучит, но я... Меня уже несколько дней преследует какой-то мужчина...
Кармела обращалась к хозяину кабинета на «вы», по титулу и вообще не поднимала взгляда, с преувеличенным вниманием изучая свои пальцы, которые нервно мяли перчатки. Так, словно это было сейчас самым важным занятием на свете.
— Где бы я ни находилась, постоянно встречаю этого человека. А вчера вечером заметила его в нашем саду. Нет, он ничего не делал, просто стоял и наблюдал за окнами моей спальни. Это было ужасно.
Голос женщины болезненно дрогнул.
— А что говорит Герберт?
— Он ничего не знает. Неделю назад муж уехал с инспекцией в один из пограничных гарнизонов. Я не хочу отрывать его от дел и понапрасну тревожить, тем более, ничего ведь пока не случилось. Этот человек... он только ходит и смотрит. У меня есть охрана — личная, и в доме тоже. Но они ничего подозрительного не заметили. И, кажется, мне не верят...
Кармела совсем сникла. А потом внезапно вскинула голову, и впервые взглянула прямо на собеседника.
— Ты тоже считаешь, что я сошла с ума, да? Но я… я боюсь и не представляю, что делать. К кому обратиться, — отбросив церемонную учтивость, зашептала она торопливо, лихорадочно. — Вы ведь были когда-то друзьями... Помоги мне, Алистер. Умоляю!
Что Вэйден думал по поводу жены друга, кем ее считал и как к ней относился, он оставил при себе, но помог. Естественно, помог.
Послал своих людей охранять особняк, велел магам наложить защитные заклинания, а Кармеле — ни в коем случае не покидать дом и... сразу же отправил вестника Герберту. Прежних ошибок он не собирался больше допускать. Завтра Берт получит его письмо, а пока пусть его жена посидит взаперти, под надзором На всякий случай.
Аналитики уже работали с описанием внешности незнакомца и прочими сведениями, полученными от леди Лоттер, изучали все детали. Оперативники расспрашивали осведомителей.
Единственное, что Алистер отказался сделать — ночевать в особняке Лоттеров. Хотя Мелла настоятельно просила его об этом, уверяя, что так она будет чувствовать себя намного спокойнее и увереннее.
А ночью Кармела исчезла. Воспользовалась тайным ходом, о котором забыла предупредить Алистера, выбралась за пределы дома и пропала. Или ее насильно вывели, что тоже не исключено. Вечером следующего дня ее накидку — порванную, окровавленную нашли в предместье, на берегу реки.