Полная магическая клятва о неразглашении. Кровная клятва…
Я много читала о ней, обсуждала с наставниками — члены гильдии должны прекрасно разбираться во всех типах соглашений и договорных клятв, — даже на экзамене мне как-то этот вопрос попался. Но впервые я лично присутствовала на ритуале, соединяющем поистине неразрывными узами тех, кто дает слово, и кто принимает его. Раньше, как правило, все обходилось укороченным вариантом, более стандартным и простым. Обычно его хватало для скрепления обета молчания.
Но у сильных мира сего и клятвы соответствующие — сложные, почти священные. Так что, облегченный вариант даже не рассматривался.
— Гхареш!
Алистер, оттолкнувшись от книжной полки, стремительно прошел середину комнаты. И как только, дух, повинуясь его команде, материализовался неподалеку, резко приказал:
— Круг истины.
Да, полную магическую клятву, как ни странно, принимали не боги, не жрецы вездесущего Солнцеликого, а именно Тени изнанки, вернее маги, которым они служили.
Красноглазый помощник герцога черной кометой взвился под потолок, понесся вдоль стен, образуя в воздухе длинный и тонкий туманный след и постепенно сужая круги. А когда снова оказался возле Алистера, взорвался шипящим фейерверком, оставив после себя невесомую, дымную паутину, в центре которой стоял сейчас Вэйден.
— Ихти*... — выдохнул герцог, и с его пальцев сорвался темный сгусток, ударил в грудь шагнувшего вперед Тимира и растаял, не оставив видимого следа.
— Онтри...
То же самое повторилось с Гербертом.
— Арванти...
Вот и мой черед. В горле внезапно пересохло. Я судорожно сглотнула, закрыла глаза и тут же почувствовала мягкий толчок в грудь и сразу же — режущий, вымораживающий душу холод. Миг — и все закончилось, лишь где-то там, глубоко-глубоко внутри осталась так и не растаявшая до конца корочка льда.
— Серез… — раскололо тишину еще одно короткое слово, и из кресла у окна бесшумно поднялась Цинтия. Чуть побледневшая, напряженная, как натянутая струна, и решительная, она двинулась вперед и остановилась напротив Алистера, замкнув, таким образом, круг истины.
Час от часу не легче…
Я, конечно, первый раз присутствовала при ритуале, но прекрасно помнила все, что его касается.
Если королева замкнула круг, значит она, а не ее муж — наш заказчик.
Так и оказалось. Когда ритуал закончился, и погасли нити созданной Гхарешем паутины, именно жена Тимира заговорила первой. Остальные слушали. Мужчины — с непроницаемыми лицами, я — с неподдельным интересом.
У ее величества, как и полагалось, имелась няня. А у той, в свою очередь, — дочь, ровестница принцессы и ее названная сестра. Королева была очень привязана к подруге, они, практически, выросли вместе и делили на двоих все нехитрые девичьи тайны, пока Цинтия не вышла замуж и не уехала в Аглон.
— Не так давно Алемина приехала ко мне в гости. Мать не хотела ее отпускать, но я уговорила Катиссу — так зовут мою няню, пообещала ей, что присмотрю за Миной. И вот несколько дней назад она пропала.
Цинтия в волнении стиснула руки, комкая в руках белый листок, который достала из потайного кармана.
— Это я виновата, — выдохнула она.
— Дорогая... — негромко пророкотал Тимир.
— Да-да, — упорствовала королева. — У меня семья, сын, обязанности... Боюсь, я проводила с Алеминой не так много времени, как хотелось бы. Я, конечно, выделила ей слуг, сопровождение… Но у Мины при дворе не было подруг, кроме меня. Неопытная девушка в чужой стране, представленная сама себе. И вот результат...
Цинтия закусила губу и протянула мне записку, которую сжимала в пальцах.
Тонкая бумага, слабый аромат фиалки и летящие вперед строки, выведенные аккуратным, почти детским почерком.
Короткая история влюбленной девушки, наполненная восторгом и ожиданием чуда.
«Милая Тия, надеюсь, ты поймешь меня и не станешь осуждать слишком строго...»
Мина писала, что встретила мужчину своей мечты, без которого теперь не представляет жизни. Что он самый лучший, самый красивый, заботливый и внимательный. А еще, он признался ей в любви и предложил... Сбежать и венчаться тайно.
«Чтобы никто-никто не помешал нашему счастью. Он так боится меня потерять... Извини, что не предупредила, но Он просил пока молчать. А я слишком его люблю. Не осуждай меня строго, родная, и, пожалуйста, не ищи. Мы сами вернемся. Обязательно. Когда придет время и уже никто не сможет нас разлучить».
Наивно и трогательно.
И можно было бы отмахнуться от сомнений, сказать что-нибудь банально-высокопарное о великом чувстве, которое сметает все преграды и которому нельзя мешать, если бы не одно «но». Я слишком хорошо помнила историю Элны, дочери лорда Фаиста. И письма, что мне пришлось добывать у шантажиста, в которого внезапно превратился ее прежний возлюбленный. После этого мне резко перестали нравиться романтические истории тайной любви.
И, кстати, там ведь тоже планировался побег.
Поэтому я промолчала, ожидая, что Цинтия еще скажет. Но вместо нее заговорил король:
— Виконтесса Беннут не относится к высшей знати Друара, но титул у нее, как видите есть. Состояние — тоже. Кроме того, всем известно, что она названная сестра ее величества, а значит, место при нашем дворе ее будущему супругу обеспечено, если он того пожелает. Да и сама виконтесса — девушка довольно привлекательная.
Тимир нервно побарабанил пальцами по столу.
— Я хочу сказать, что поклонники у Алемины имелись, и немало. Мы проверили всех — ни один не покидал столицу. Кем бы ни был похититель, он ни разу публично не появился возле виконтессы, не оказывал ей знаки внимания, и нам неизвестен.
А вот это уже всерьез настораживало. Если таинственный возлюбленный не желал светиться, значит, с самого начала предполагал, чем дело закончится.
— Гхареш отследил путь виконтессы до постоялого двора на южном тракте, — вмешался Алистер. — Мои люди расспросили хозяина, тот вспомнил, что с девушкой были двое слуг, по виду — наемники. Все трое очень торопилась: приехала поздно, уехали с рассветом. Дальше их след резко обрывается. Но это уже не имеет значения, какова цель Алемины, теперь и так ясно. От постоялого двора ведет одна дорога — прямиком в Стакку.
— Чего и следовало ожидать, — мрачно добавил Тимир.
Цинтия лишь печально кивнула.
А я мысленно вздохнула.
Стакка. Единственный в мире независимый город-государство. Хотя, подозреваю, независимость он сохранил не потому, что сумел ото всех отбиться или оказался никому не нужен, а оттого, что его банально не смогли поделить более сильные государства.
Стакка располагалась на берегу полноводной реки, да еще и на перекрестье крупных торговых путей — то есть в стратегически важном месте. И, к тому же, на самой границе между Аглоном и Друаром. Эти страны издавна боролись за город, и столетия назад он постоянно переходил из рук в руки. А потом соседи неведомо как договорились, и Стакка обрела независимый статус, а Аглон и Друар получили одинаковые льготы и торговые преференции. На этом все и успокоились, по крайней мере, внешне.
Жил и развивался город за счет торговых и таможенных пошлин, регулярных крупных ярмарок и праздников, посвященных разным богам, в том числе и Ирате.
Это удивительно, но Стакка оказалась чуть ли не единственным государством, где находился, пусть и крошечный, но все же вполне себе действующий храм опальной богини, и где проходил ежегодный карнавал в ее честь. Впрочем, это не было религиозным событием, скорее, просто красивым зрелищем, данью традиции — не более. И привлекало оно не фанатиков веры, а романтично настроенных влюбленных. Чем власти города и пользовались.
На целую неделю Стакка закрывалась для всех чужаков, кроме молодоженов и пар, желавших принести брачные обеты во время заключительной торжественной церемонии. Ближайший карнавал вот-вот должен был начаться, поэтому…
— Вы с герцогом станете новобрачными, приехавшими посмотреть на праздник, — поставил точку в рассказе король. — Детали он вам сообщит.
— Почему не женихом и невестой? — не удержалась я от вопроса. — Зачем сразу так кардинально?
Тимир с Алистером быстро переглянулись.
— Пары, надумавшие венчаться, в первый же день обязаны посетить храм Ираты и перед алтарем объявить о своем желании вступить в брак. Для нас этот вариант не подходит, — помедлив, туманно пояснил король.
Алистер отвел взгляд, а Герберт чуть заметно приподнял брови. Видимо, тоже не все понял из невнятных намеков его величества. Он даже собирался что-то сказать, но его опередила Цинтия.
— Найдите Мину, прошу вас… Найдите, пока этот мерзавец не опозорил ее.
В глазах королевы блеснули слезы. Тимир привлек жену к себе, утешая, а потом требовательно взглянул на нас, поверх головы прижавшейся к нему супруги.
— Мы не можем начать официальное расследование, это дискредитирует девушку. Поэтому вы проведете его негласно. Разыщите виконтессу — быстро и тихо, и привезите ее назад в Нускару. Если «жених» пожелает вернуться с ней, что ж… Пусть тоже едет. Познакомимся, — король многозначительно хмыкнул. — Не исключаю, что это, действительно, влюбленный дурак, решивший любой ценой заполучить желанную девушку. Или простой авантюрист — искатель титула и состояния. К сожалению, возможны и другие варианты. Он просто обманет Алемину, использует и бросит. Или все-таки решит жениться, чтобы подобраться к моей супруге, войти в ближний круг ее величества. Это в лучшем случае…
Король запнулся, успокаивающе погладил по спине вздрогнувшую жену. А Алистер тихо закончил за него:
— Виконтесса Алемина Беннут — носитель спящего дара. Как твоя Мисти, Герберт.
Новость о том, что названная сестра Цинтии тоже маг с не пробужденной пока силой, произвела на шефа неизгладимое впечатление.
Конечно, нет никакой гарантии, что история Мисти и побег виконтессы хоть как-то связаны — совпадение могло быть случайным. И тем не менее, оно давало Лоттеру, пусть и призрачную, маленькую, но надежду. Перспектива узнать хоть что-то о похитителях дочери, выяснить, кто, как и зачем забрал ее дар, и даже вернуть его, наполняла Герберта невероятным энту