И откинулся на спинку кресла с видом мученика, идущего на невероятные жертвы, чтобы удовлетворить каприз любимой жены. А я в очередной раз восхитилась его актерскими способностями. Мне бы такого партнера в родном театре вместо вечно пьяного Стасика. Мы бы понимали друг друга даже не с полуслова — с полувзгляда.
«Поцелуй» принесли через полчаса. Все это время мы развлекались ничего не значащими разговорами, исподволь присматривались к поселителям — на всякий случай и неспешно потягивали из пузатых керамических кружек прохладный, чуть терпкий медово-ягодный напиток. А я еще и прикидывала про себя, как подступиться к служанке с расспросами об Алемине. Про пари я уже обмолвилась — как бы случайно, поэтому, когда девушка торжественно водрузила на стол круглое блюдо, накрытое высокой фарфоровой крышкой, я придержала ее за руку и потянула к себе.
— Вас как зовут?
— Ри… Риска, — удивленно отозвалась она. Видно, не часто посетительницы ее именем интересуются.
Я тут же таинственно округлила глаза и понизила голо до доверительного шепота:
— Ах, Риска, мне так нужна ваша помощь. Мы с Миной, моей подругой, поспорили, кто первым окажется на карнавале в Стакке и попробует ваш потрясающий десерт. Мне так хочется выиграть. Я даже замуж ради этого вышла… Ну, то есть попросила ускорить церемонию венчания. И платье заказала не то, о котором мечтала, а которое шить быстрее.
Я с самым покаянным видом повернулась к сдавленно хмыкнувшему Алистеру. И непонятно было, возмущается он или пытается скрыть смех.
— Извини, дорогой, я тебя очень люблю. Но спор есть спор, сам понимаешь.
— Понимаю, — придушенно выдохнул Вэйден.
Ну, точно забавляется
— Теперь видите, на какие жертвы мне пришлось пойти ради победы? — я решила не обращать внимание на герцога, а сосредоточится исключительно на служанке. — А Мина, выяснив, что проигрывает, взяла и сбежала со своим женихом в Стакку. Представляете? Теперь она тоже здесь и, боюсь, уже успела к вам заглянуть…
Я сильнее стиснула руку служанки, не позволяя ей отстраниться, и начала описывать виконтессу Беннут, закончив пламенную речь жадным:
— Она ведь была здесь, да? Скажите, умоляю.
В глазах служанки мелькнула тень сомнения, она явно колебалась… Но потом резко выпрямилась, отстранилась, заставив меня отпустить ее, и сухо, заученно оттарабанила:
— Простите, ничем не могу помочь. Я должна обслуживать посетителей, а не запоминать их. В любом случае, этот десерт подается только семейным парам, а ваша подруга, как я понимаю, только собирается обвенчаться со своим избранником в храме Ираты. Так что вам нечего опасаться. Победа уже ваша.
— Как жаль… — расстроенно начала я, надеясь все же разжалобить девушку. Но та упрямо поджала губы и отступила на шаг, увеличивая дистанцию между нами.
Она что-то знала, но категорически не желала продолжать разговор.
Глава 18
На этот раз со служанкой мне не повезло.
Ладно, ее молчание —не поражение, а всего лишь временное отступление. Сейчас посидим, посмотрим на этот самый «Поцелуй», возможно, даже попробуем, после того, как Алистер его проверит, потом прогуляемся вокруг кондитерской... Неспешно. Подышим, так сказать, свежим воздухом и полюбуемся на красоты природы, как и полагается новобрачным. Посетители здесь толпами ходят, энергетический следы перепутаны и затерты. В этой ежедневной мешанине трудно что-то разобрать, но, чем Гхирх не шутит, вдруг мне удастся почувствовать хотя бы слабые, отрывочные отголоски.
Я мягко коснулась браслета Алемины, скрытого под длинным рукавом платья. Уже привычно поправила его, отметив про себя, что вещь, увы, пока «молчит».
— Лорд, леди, позвольте продолжить? — напомнила о своем существовании служанка. Она явно стремилась поскорее уйти от темы разговора, да и от нас с Вэйденом тоже.
Дождалась нашего разрешения, осторожно подняла крышку… И я мгновенно поняла, почему это лакомство называется «Пылающий поцелуй».
Десерт действительно пылал — красивым таким светло-сиреневым пламенем. И в нем волшебным фейерверком взлетали вверх и вновь опадали в загадочную глубину крохотные разноцветные звездочки.
Завораживающее зрелище.
— Потрясающе! — вырвался у меня восхищенный возглас.
— Господин Гьин, наш хозяин — мастер кулинарной магии. Это его лучшее блюдо, он сам составлял рецепт и никому не доверяет его приготовление, лично все делает, — с гордостью откликнулась девушка. — Теперь вам нужно раздвинуть чашу... Но обязательно вместе.
Раздвинуть?
Круглая хрустальная посудина казалась единым целым, но девушка уверенно указала на две золоченые ручки у нее по бокам. Мы с Алистером, переглянувшись, одновременно взялись за них, потянули каждый в свою сторону, и чаша, действительно, разделилась на две части. До этого они так тесно прижимались друг другу, сливаясь, что даже тоненькой грани между ними не было заметно.
Надо же, и правда, поцелуй.
— Все, теперь можно пробовать, — удовлетворенно подытожила служанка.
Я с любопытством уставилась на свою порцию. Пламя погасло, и пиалу теперь окутывала легкая розовая дымка. Под ней скрывалось нечто белое и воздушное, похожее на пушистое облачко, а внутри него, в самой сердцевине, билось маленькое золотистое солнце. И внезапно так сильно захотелось добраться до этого самого солнца, что даже пальцы от нетерпения закололо.
— А вы его ели? — поинтересовалась я, не сводя глаз с десерта.
— Нет, что вы, — смутилась девушка. — Я же не замужем пока, мне нельзя. Мастер строго следит за этим. Да и стоит «Поцелуй» столько... Не каждая пара может себе позволить.
Она сокрушенно вздохнула, потом, спохватившись, вернула на лицо профессиональную улыбку и заученно пожелала:
— Приятного аппетита.
— Можете идти, — распорядился Алистер. — Если понадобитесь, позову.
И служанка тут же послушно отступила, оставляя нас вдвоем.
— Что скажешь? — я вопросительно взглянула на Вэйдена.
Тот плавно повел рукой над своей порцией... над моей... В перстне на среднем пальце правой руки успокаивающе сверкнул крупный темно-фиолетовый камень.
— Чисто.
Чего и следовало ожидать. Многие аристократы носили артефакты, определяющие яды, приворотные зелья и прочую магическую гадость. Бывший граф Гьин прекрасно об этом знал — не стал бы рисковать репутацией и пичкать посетителей запрещенной гадостью. Да и слухи об этом наверняка бы уже появились, все-таки «Поцелуй», на самом деле, очень дорогое удовольствие, и заказывают его люди состоятельные и именитые.
— Значит, можно пробовать?
Я дождалась утвердительного кивка и погрузила в «облако» длинную золотую ложечку, стремясь поскорее достать до сердцевины. Вдохнула ни с чем не сравнимый запах, поднесла ко рту первый кусочек и зажмурилась, почти опьяненная новыми восхитительными ощущениями.
У десерта был вкус счастья. Иначе не скажешь.
Лето, солнце, детство, мамины ласковые руки, веселый смех сестры...
Воспоминания нахлынули разом, наполняя душу довольством и безмятежностью. Да, Эгнар Гьин, действительно, мастер, а его кулинарная магия выше всяких похвал.
Я положила в рот еще одну ложку, проглотила и открыла глаза.
— Вкусно, — доверительно сообщила внимательно наблюдающему за мной Вэйдену. — Попробуй.
— Я не люблю слад... — начал он.
— На этот раз придется. Служанка говорила, что его обязательно нужно есть о вдвоем. Давай следовать правилам и не вызывать лишних подозрений. Ну же... хоть пару ложек.
Герцог скривился, но все же придвинул к себе свою порцию.
Сквозь открытые окна кондитерской ярко светило солнце, играя на стенах и столе радостными бликами. В ореоле его лучей сидящий напротив Алистер выглядел совершенно иначе. По-особому. Не так, как обычно.
Невероятно привлекательно, я бы сказала.
Вэйден, конечно, почти враг, глава тайной канцелярии, к тому же, без пяти минут помолвлен с другой, и вообще нас связывает непонятно что, но… Но все-таки он удивительно красивый. Надо честно признать. Смелый, талантливый, обаятельный. Да что там мелочиться — просто идеальный мужчина. Неотразимо сексуальный…
Картинка, возникшая в голове, обдала жаром, заставив сердце биться сильнее и чаще.
Огромная кровать, та самая, из нашего номера. Смятые простыни. Два обнаженных тела, сплетенные в жарком объятии. Искаженное от страсти лицо Алистера, его поцелуи, мои закрытые глаза.
Сцена, которая пронеслась перед мысленным взором, казалась такой реальной, что я с трудом сдержала стон. И вдруг, вопреки всему, захотелось попробовать. Нет, не десерт... кое-что другое. Ощутить, узнать, каково это: сгорать в его объятиях.
Повинуясь внезапному импульсу, наклонилась над столом, протянула хрипло, не узнав своего голоса:
— Ну… как?
И улыбнулась.
И улыбка эта была, видимо, не совсем обычной, я сама это чувствовала — двусмысленной, намекающей такой, — потому что глаза Алистера резко потемнели, красиво очерченные ноздри затрепетали, и мужчина тоже подался вперед, накрывая мою ладонь своею.
— М-м-м… Восхитительно.
И почему-то в этот момент я твердо знала: это он не о десерте говорит.
Несколько секунд мы, не отрываясь, изучали друг друга, а потом взгляд герцога внезапно изменился. В нем, сменяя друг друга, мелькнули удивление, узнавание, понимание и... ярость.
Он медленно посмотрел на десерт... на меня... снова на десерт... до боли сжал мои пальцы, а потом словно нехотя отпустил их, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, явно пытаясь успокоится. Давалось ему это нелегко — сведенные брови, крепко стиснутые зубы, напряженные желваки на скулах.
Мгновение… Другое… И герцог взялл себя в руки. Резко, сдавленно выдохнул, открыл глаза, покосился на меня, помрачнел и вскинул руку, подзывая служанку.
— Значит, господин Гьин сам составлял рецепт и всегда лично готовит это блюдо? — спокойно, слишком спокойно поинтересовался он, повторяя недавние слова девушки.