А что с ним, собственно, случилось?
Я дернулась, и Вэйден тут же опустил руку мне на плечо, успокаивая. И только потом продолжил:
— Сделаешь и сразу возвращайся. Нужно забрать Раянну и доставить целителям.
— Я вполне могу… — запротестовала вяло.
— Можешь, — согласился герцог. — Да только я не позволю. Все, Яна. Все, я сказал. Ты сделала свое дело, теперь отдыхай. И не спорь. Хватит геройствовать.
Спорить я не собиралась. С чем тут спорить, когда Вэйден прав? Я чувствовала себя так, будто вот-вот в обморок грохнусь.
Гхареш исчез вместе с Алеминой, а я закрыла глаза и приготовилась ждать. Эх… Прилечь все-таки очень хотелось.
Видимо, я покачнулась, потому что Вэйден вдруг подхватил меня на руки и уже вместе со мной сел на кровать, удобно устроив на своих коленях. Почти баюкая в крепких объятиях.
И снова я не стала возражать — не было ни сил, ни желания.
В руках Алистера оказалось так хорошо, так тепло и надежно. Я положила голову ему на плечо и почти сразу же задремала. Даже не слышала, как вернулся Гхареш.
А в ушах звучал, отдаляясь, тихий, полной мягкой ласки шепот:
— Девочка… Моя гордая, отважная девочка…
Чего только не почудится в полуобморочном состоянии.
***
Проснулась я как от толчка и даже не сразу сообразила, где нахожусь. Открыла глаза и увидела склонившуюся надо мной женщину, которую, честно говоря, никак не ожидала сейчас встретить.
— Нила? Что ты здесь делаешь?
Я с недоверием всматривалась в знакомое лицо.
— Яна… Очнулась. Слава Солнцеликому!
Экономка Лоттера расплылась в приветливой улыбке, а я приподнялась на локтях, обводя взглядом комнату. Письменный стол, большое кресло в нише — мягкое и очень удобное, книжный шкаф с учебниками и справочниками по всем предметам. И вон те занавески на окнах… я их лично выбирала.
Моя спальня в особняке Герберта!
— Как я сюда попала?
— Известно, как… — женщина подняла подушку повыше, помогая мне сесть, и в ее руке, как по мановению волшебной палочки, появилась кружка с дымящимся отваром: — Целитель сказал, ты вот-вот придешь в себя, и велел сразу это выпить. До дна.
— Нила…
— Сначала отвар, разговоры потом. — В голосе экономки прорезались стальные нотки.
Я давно уже усвоила: когда домоправительница стояла на страже здоровья, аппетита или благополучия обитателей Ростас-холла — как она это понимала, конечно, — спорить с ней было абсолютно бесполезно. Даже Лоттеру подобное не удавалось. Поэтому послушно схватила злосчастную посудину, обжигаясь, выпила все, до последней капли, и вопросительно уставилась на собеседницу.
— Помощник Вэйдена тебя принес. Гхареш, — экономка аккуратно пристроила пустую кружку на столик и опустилась на край кровати. — То есть сначала он тебя, как оказалось, в особняк герцога доставил. И целителя из тайной канцелярии туда же притащил, самого главного. Но хозяин наш, когда это выяснилось, разозлился страшно, и поехал разбираться.
— Поехал? — перебила я Нилу. — Куда? К Алистеру? А он уже в Нускаре?
— В резиденцию Вэйденов поехал, за тобой. А красноглазого назад отослал и велел передать, что забирает своего сотрудника. Мол, в гильдии отличные целители, и они о тебе не хуже канцелярских позаботятся. Уж не знаю, где его светлость сейчас находится, да только он тебя сразу-то не отдал. Хозяин в первый раз вернулся ни с чем. И во второй — тоже. Гхареш целый день туда-сюда шастал, письма носил от одного к другому и горничных наших до истошных визгов пугал. Такой переполох в доме устроил.
Женщина покачала головой, а потом доверительно наклонилась ко мне.
— Что там у вас в Стакке произошло, даже спрашивать не стану, не мое это дело, но Вэйден возвращать тебя ужасно не хотел. Уперся и все. Хозяин с трудом его уговорил, и то пришлось согласиться, чтобы целитель герцогский приходил тебя лечить. Ну, тот… который самый главный. По его распоряжению тебе дали сонных капель — сразу, еще там, где ты была, — и будить тебя он строго-настрого запретил. Сказал, во сне энергия лучше восстанавливается, процесс прерывать нельзя, и ты сама проснешься, когда баланс восстановится и состояние гар-мо-ни-зируется.
Последнее слово экономка произнесла по слогам, с забавной многозначительностью.
— И долго я спала?
— У герцога в особняке почти день, и в Ростас-холле столько же. Но целитель обещал, что сегодня ты очнешься. Сам с обеда здесь дежурит. Ждет…
Нила запнулась, перевела взгляд на окно, словно сомневалась, продолжать или нет, но потом все же произнесла:
— Думаю, Алистер уступил и в конце концов согласился, потому что чувствует себя виноватым перед Гербертом… Из-за Брыга.
У меня замерло сердце.
— Он так и не нашелся?
— Нет, — потупилась экономка. Вздохнула горестно. — Хозяин говорит, жив. Зовет, пытается его вытащить. И Гхареш ищет. Но ничего пока не получается… Это все, что мне известно.
— Спасибо, Нила.
Я откинулась на спинку кровати, размышляя.
Больше домоправительница ничего интересного не скажет. Ей вряд ли сообщили, каким образом Гхарешу удалось обойти портальный артефакт и вытащить меня из Стакки, что с Алеминой, Дувитаном и как вообще продвигается расследование. Все это знает Вэйден и, возможно, Лоттер.
Жаль, храм не удалось еще раз посетить, встретиться с Иратой, вернуть нидэари. Если бы не артефакт… Впрочем, не беда. Что-то мне подсказывало, что богиня не откажется увидеться со мной в любой из своих обителей, пусть даже разрушенной.
А вот с Гербертом надо поговорить как можно быстрее. Есть у меня одна идея…
— Лоттер дома? — я снова взглянула на Нилу.
— Да, велел сразу же доложить, как только ты придешь в себя.
— Хорошо, тогда помоги мне собраться.
— Целитель ждет, — напомнила экономка. Но тем не менее встала и направилась к платяному шкафу.
— Подождет, — я тоже поднялась, села на кровати. — Сначала Лоттер. Это важнее…
Контрастный душ взбодрил и окончательно привел меня в чувство, так что через полчаса я в сопровождении Нилы уже спускалась в кабинет Герберта.
Сначала быстренько выпытаю у него последние новости, а потом…
Кажется, я знаю, как найти Брыга.
Надеюсь, что знаю.
Несмотря на раннее утро, Лоттер уже работал — сидел за письменным столом и что-то быстро писал, морща высокий лоб. Видимо, опять не ложился. Когда я вошла, он вскинул голову, коротко поздоровался, словно мы только вчера расстались, осмотрел меня, кивнул, явно довольный увиденным, дождался, пока сяду, и молча придвинул поближе чашку с укрепляющим отваром. А потом, поймав мой вопросительный взгляд, сразу перешел к делу. Не стал испытывать терпение, тратя время на пустые разговоры и расспросы о самочувствии, чему я была только рада.
Через десять минут я уже примерно представляла, что произошло после того, как меня самым наглым образом усыпили — по распоряжению герцогского целителя и с одобрения самого Вэйдена.
Когда мы с Алеминой оказались на территории посольства, а Одгер со своими людьми по «приглашению» Гхареша прибыл в катакомбы, Алистер развернул бурную деятельность. Не знаю, планировалось ли все заранее, или это была чистой воды импровизация, но действовал он быстро, четко и очень грамотно.
Прежде всего его светлость герцог Алистер Вэйден, принявший к тому времени свой настоящий облик, продемонстрировал Лорсу улики, а затем предъявил главе местной службы безопасности официальную ноту. От имени своего короля обвинил власти Стакки в том, что при их попустительстве в городе орудовал опасный преступник, и от его действий пострадало лицо, близкое к монаршей семье Аглона. То есть названная сестра ее величества.
Серьезное заявление. Международный скандал… если бы делу дали ход. Но герцог не собирался предавать происшествие огласке — ему требовался повод, чтобы надавить на Лорса, а через него на городской совет, и заставить их пойти на его условия.
Они, эти самые условия, были озвучены тут же.
Первое. В связи с чрезвычайными обстоятельствами убрать защитный купол над городом, и временно приостановить действие портального артефакта. Чтобы Гхареш мог перенести в Нускару меня с Алеминой.
Второе. Отменить запрет на въезд, впустить в Стакку сотрудников тайной канцелярии и дать им доступ к расследованию: ко всем материалам, рукописям, амулетам, накопителям, заклинаниям и прочим артефактам, найденным в особняке художника и в катакомбах.
И, наконец, незамедлительно выдать Дувитана королевству Аглон.
Охранный полог над Стаккой члены совета согласились убрать без проблем — сразу и единогласно. Правда, потом развели руками и, ухмыляясь, заявили, что над портальным артефактом они не властны. Это, мол, дела божественные, и все в воле Ираты. Думали таким образом остановить Вэйдена.
Наивные.
Герцог спокойно ответил, что пусть побыстрее снимают защиту, а с высшими силами он как-нибудь договорится. И, действительно, отправился в храм, пробыл там с полчаса, после чего жрецы известили совет, что для герцога и его подчиненных доступ в Стакку открыт в любое время.
Эх, жаль мне не довелось подсмотреть… гм… вернее, посмотреть, как Алистер беседовал с богиней. А главное, о чем.
Так или иначе, отцы города были поражены. Ирата хоть и опальная, но все же небожительница, и то, что глава тайной канцелярии Аглона может связаться с ней в любую минуту, по своему желанию, их, несомненно, впечатлило.
После этого они, пусть и крайне неохотно, но все же согласились поделиться с вездесущим герцогом артефактами и остальными находками по делу Дувитана, а вот с самим художником вышла заминка. Отправлять его в Нускару совет, и в первую очередь Одгер, категорически не хотели. Пришлось вмешаться Тимиру — чем-то пригрозить, что-то пообещать и только тогда город выдал Эрниса.
И вот теперь я выздоравливала в Ростас-холле, Алеминой, потерявшей память и магию, занимались королевские целители, Алистер организовывал работу следственной бригады в Стакке, а художник находился в тюрьме тайной канцелярии. Стены изолятора для особо опасных преступников покрывал илфирин — минерал, полностью гасивший всякую магию, туда даже духу Изнанки было не добраться.