Вскочить... Немедленно бежать... Куда? К Хэйну... Или к Алу... Или все-таки к Хэйну... Вот тут я и сама не могла пока определиться. Еле себя контролировала — кусала губы, до боли сжимала кулаки, но держалась с большим трудом.
Хорошо, что Алистер, словно почувствовав, как мне без него плохо, тут же вернулся. Сел на край кровати, взял за руку.
— Меня чем-то опоили? — после микстуры, влитой лекарем, вязкое марево понемногу отступило, и я смогла даже рассуждать. более-менее связно. — Это сетах?
— Почему ты так решила?
— Это явно приворот. Иначе с чего у меня внезапная страсть проснулась к тому, кто раньше был безразличен? — Помолчала, мысленно возвращаясь к сцене на балконе, к своим ощущениям, а потом медленно добавила: — И вкус... Я только сейчас поняла: вкус сока показался мне необычным и в то же время смутно знакомым. Как будто я уже пробовала нечто похожее. Так это сетах?
— Скорее всего, — Вэйден с такой силой сжал челюсти, что на скулах проступили желваки. — Если бы я сам попробовал сок, мог бы сказать точно, а так... Пустой бокал исчез, и мы не знаем, что за гадость тебе подсунули, но по всем признакам это именно сетах. Единственная приворотная отрава от которой у нас... у меня нет противоядия.
— Совсем нет? — переспросила я убито.
— Пока нет. Нам мало известно о сетахе, а Друар, отказывается раскрывать его секрет. Мы пытались настаивать, даже предлагали обмен, но... У спецслужб каждой страны есть свои специальные наработки, которые приравниваются к государственной тайне и строго охраняются. Моим агентам, конечно, удалось кое-что выведать, достать образцы. В лабораториях ведутся активные исследования, есть определенные успехи. Нам известно о контактном яде. О пыльце. Но то, что дали тебе — это что-то новое. Более сильное. Мы с таким еще не сталкивались.
— Алемину, похоже, тем же «угостили»…
При мысли о несчастной виконтессе, рядом с которой не оказалось своего Алистера — того, кто удержал бы, перехватил, зато нашелся циничный, совершенно беспринципный мерзавец, не остановившийся ни перед чем, чтобы соблазнить девушку, меня замутило. Теперь я прекрасно понимала, что Мина чувствовала, и от этого на душе стало совсем гадко.
— Лекарство мэтра Батти помогло, мне уже лучше, — я с надеждой взглянула на Вэйдена.
— К сожалению, это лишь временное улучшение. Скоро придется принимать новую порцию, затем еще, и еще… И дозы нужно увеличивать. Привыкание происходит очень быстро, эффект пропадает.
Герцог осторожно погладил мои пальцы, произнес отрывисто, хрипло:
— Дворец прекрасно охраняется, особенно в дни приемов. Защитные заклинания. Артефакты, проверяющие еду и питье на наличие ядов. Усиленные боевыми магами патрули. С острова невозможно кого-либо похитить, забрать силой — ни порталом, ни по воде, ни, тем более, через мост. Туда запрещен вход духам Изнанки, и перекрыты теневые тропы. Более защищенного места не найти. Жаль, Гхареша нельзя было призвать, но и без него хватало наблюдателей.
— А я все думала, как ты так быстро меня нашел, — слабо улыбнулась я. — На балконе, за колоннами... Там еще и шторы имелись.
— Искать не пришлось. Кругом дежурили мои люди, следили за каждым твоим шагом. Мне доложили, что вы там вдвоем с маркизом, и я сразу пришел. Хотел увести. Не понял, что ты в опасности... Не уберег. И главное, мне пока даже нечего предъявить Хэйну. Слуга исчез. Кто ему приказал подать напиток, неясно. Остальную обслугу проверили и допросили, но они ничего не видели.
Глаза Вэйдена потемнели, в них вспыхнуло какое-то злое, отчаянное пламя, и я, повинуясь внезапному порыву, потянулась к мужчине, успокаивающе погладила по плечу.
— Мы справимся...
— Да, — с ожесточением кивнул он. — Я переверну весь Сеот, но найду виновного. И противоядие... Первым делом — противоядие. Гхареш уже отправился за госпожой Гьин. Жрица Ираты должна что-то знать.
Тамсин появилась ближе к полуночи.
Я к тому времени успела уже несколько раз принять лекарство, причем, как и говорил герцог, дозу приходилось постоянно увеличивать. Меня кидало то в жар, то в холод, и только, когда я касалась Вэйдена, становилось легче. И то, относительно. Воспоминания о маркизе меркли, это верно, зато появлялись самые что ни на есть откровенные эмоции в отношении Алистера. И мысли, и желания, и образы такие в голову лезли... Очень далекие от скромности, прямо скажем.
Отчеты агентов мы с герцогом слушали вместе — правда, перед этим я все-таки перебралась из кровати в кресло. И там уже узнала, что Хэйн с разрешения его величества спешно отбыл в родовое имение, где внезапно понадобилось его присутствие — якобы, оттуда прибыл нарочный с важными новостями. Но ни в имении, ни по дороге маркиза пока не обнаружили. У Гилгика тоже нашлись срочные дела в одном из отдаленных храмов.
В общем, когда посреди комнаты с тихим хлопком возникли Гхареш с госпожой Гьин, мы с Алистером так и сидели... Вернее, я сидела, а он стоял за креслом, опустив ладони мне на плечи.
Дух, что-то буркнул и тут же исчез, а жрица, не мешкая и не тратя времени на церемонии, шагнула вперед.
— Отойдите, — бросила она коротко, обращаясь к герцогу, но глядя при этом только на меня. — Мне нужно осмотреть леди… Да отойдите же, ваша светлость, я не причиню ей вреда.
Алистер нехотя отступил, и Тамсин склонилась надо мной. Посмотрела в глаза, нахмурилась, достала какой-то амулет, покрутила его в пальцах, помрачнела еще больше и, выпрямившись, произнесла:
— Да это сетах. Только сильно измененный. Нет, испорченный. Так извратить благословение Ираты. Это кощунство, — жрица резко выдохнула и продолжила уже спокойнее: — Я попробую приготовить отворот, но, боюсь, он не подействует без последнего, самого главного компонента.
— Какого, — нетерпеливо подался вперед Алистер. — Я достану все.
— Тот, кто собирался приворожить леди, добавил в зелье несколько капель своей крови. В основе противоядия должна быть та же кровь. Принесите ее, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти...
— Раянна, — перебила я. — называйте меня Раянной.
— Раянна... — эхом повторила Тамсин.
Повисла пауза.
Женщина явно колебалась, решая, говорить или нет, но все-таки продолжила:
— Жаль, что вы не супруги Демтор, а лишь изображали их, и вас не связывает ничего, кроме общего дела. Если бы вы оказались настоящей парой, это многое бы упростило. Любовь, благословленная Иратой — вот истинная защита от оскверненного сетаха. А физическая близость — самое быстрое противоядие.
Тамсин помолчала и сухо закончила:
— Но что толку об этом рассуждать... Ваша светлость, прикажите проводить меня в лабораторию. И я жду кровь. Чем скорее, тем лучше.
Жрица двинулась к выходу. Вэйден ненадолго отпустил меня, чтобы отдать необходимые распоряжения, но у самой двери вдруг обернулся.
— Я бы многое отдал Яна, чтобы оказаться сейчас твоим мужем, — произнес он, глядя мне в глаза, и стремительно вышел.
А я осталась, ошарашенная этими словами больше, чем новостью о сетахе.
Многое отдал бы...
Отдал бы…
Многое…
Значит, говорите, физическая близость все решила бы? Что ж... похоже, кое-кого ждет большой сюрприз.
Герцог отсутствовал всего несколько минут, но они показались мне вечностью. И когда он вошел, — стремительно, торопясь поскорее вернуться, испытала безмерное облегчение. И решимость.
Пора со всем разобраться. Избавиться от проблем, тайн, недомолвок, стоявших между нами. И лучшего времени для откровенности не найти.
— Яна, ты как?
Встала, не дожидаясь приближения Алистера. Меня словно сильным, невидимым потоком толкало ему навстречу. Подойти, прижаться, обнять сильно-сильно, слить с ним, стать единым целым… Каждый шаг казался вечностью, я шла к нему, как во сне, и остановилась, лишь когда уткнулась в его грудь.
Вскинула голову навстречу темнеющему взгляду.
— Хорошо. Теперь — хорошо.
— О чем ты сейчас думала?
Надо же, все замечает.
— О последних словах Тамсин, — призналась честно.
Мужчина резко выдохнул, поймал мое лицо руками, пристально вглядываясь, будто впитывая в себя то, что видел. Большие пальцы на мгновение сжали мои виски, потом один из них скользнул к губам. Провел по ним, невесомо, нежно, и двинулся ниже — к ямке у основания шеи, где учащенно, неистово билась жилка.
— Я бы многое отдал Яна, чтобы оказаться твоим мужем, — произнес он хрипло, и я замерла, потрясенная силой, прозвучавшей в этих словах.
Многое отдал бы...
Отдал бы…
Многое…
И как-то сразу потеряли смысл, стали не нужны все объяснения, выяснения отношений. Мы поговорим, обязательно поговорим… Но потом.
А Вэйден все смотрел и смотрел в мои глаза — не отрываясь. Под его взглядом в груди рождалась горячая волна, поднимавшаяся к шее, лицу.
— Ал…
Он наклонился, коснулся губами моих губ, ласково, осторожно, будто боясь обжечься. Но я не хотела сейчас ни мягкости, ни нежности — когда угодно, только не сейчас. И, стиснув, смяв его рубашку в ладонях, призывно прильнула к нему.
Мир потускнел, отдалился. Существовал только он — мой мужчина, заслонивший собой все. Не осталось ничего, кроме его плеч, жара упругого, сильного тела, прижимающегося к моему, влажной шелковистости его языка, шума в ушах, изнуряющей сладости во всем теле. И еще, его неповторимого запаха, который хотелось пить и пить.
Он целовал меня с неистовой, ненасытной жадностью, а я самозабвенно отвечала.
Снова… снова… и снова…
Вэйден отстранился первым, и я будто вынырнула из воды. Все вокруг стало прежним — цвета, звуки, запахи. Я стояла перед ним, мои руки, лежавшие на его груди, подрагивали от напряжения, а дыхание было частым, прерывистым, как после бега. И Алистер дышал так же сбивчиво и неровно.
— Я не должен, Яна… Не должен… Ты сейчас не контролируешь себя. Примешь противоядие и тогда…
Он напрягся, собираясь отступить, но я опередила — обвила его шею руками, удерживая, чувствуя его жаркое, пьянящее дыхание.