— Плохая это затея, — пробормотала она.
— Мы уже проделывали это с заключенными, — ответил Ортис, который «бродил» в телефоне по социальным сетям, прислонившись к машине. — Он никуда не денется из кандалов. А если только попробует, я продырявлю ему задницу. При виде серийных убийц у меня начинает чесаться указательный палец правой руки. — Он виновато посмотрел на Ярдли. — Виноват, такие вещи прокурору говорить нельзя.
Ярдли продолжала расхаживать взад и вперед, скрестив руки на груди и уставившись себе под ноги. Через несколько минут ворота открылись, и появился Болдуин. Следом за ним, между ним и здоровенным тюремным охранником в бежевой форме, шел Кэл в белой тюремной робе. Цепи, прикрепленные к кандалам у него на запястьях и щиколотках, проходили под пахом и, перекинутые через плечи, снова спускались к кандалам. Это напоминало какую-то хитрую ловушку, из которой предстояло выбраться Гудини[10].
Рядом с машиной Ортиса стоял тюремный микроавтобус.
— Я поеду вместе с ними, — сказал Болдуин.
Улыбнувшись, Кэл подмигнул Джессике. Та на мгновение онемела, словно глотнув обжигающего кофе в холодный день. Ей показалось, что микроавтобус отъехал слишком медленно.
— Одного у него не отнять, — сказал Ортис, когда они остались одни. — Прозвище «Темный Казанова» как нельзя лучше подходит этому мерзавцу. Красивый чувак. Когда такой приходил куда-нибудь, все, наверное, на него пялились, так?
«Это красота паутины, сплетенной смертельно опасным пауком», — подумала Ярдли, провожая взглядом красные огни микроавтобуса до тех пор, пока они не исчезли в темноте.
Глава 20
Болдуин постучал кулаком по перегородке микроавтобуса, показывая охраннику, что они готовы ехать. Зарешеченное окошко отделяло камеру арестованного от мест водителя и пассажира. В перегородке имелось два отверстия размером с шар для гольфа, чтобы при необходимости распылить слезоточивый газ. Болдуин сидел лицом к Кэлу.
До сих пор он считал Генри Лукадо самым страшным человеком из всех, с кем ему приходилось встречаться. Убийца подростков, не испытывавший и капли раскаяния… И вот перед ним сидел человек, который убил больше людей, чем Лукадо, однако не только не испытывал раскаяния, но и, похоже, гордился этим. У Болдуина перед глазами возникла картина того, как это существо занимается любовью с Ярдли, и ему стало тошно.
Достав из кармана маленький янтарный пузырек, Болдуин вытряхнул белую таблетку. Гидрокодон. Он проглотил ее, не запивая водой. Кэл молча смотрел на него до тех пор, пока они не выехали на шоссе.
— Наверное, тебе смерть как неохота обращаться ко мне за помощью, — сказал он наконец, откидывая голову вбок, словно они просто отправились покататься.
— Не самое приятное из того, что мне приходилось делать.
Ухмыльнувшись, Кэл ткнул подбородком в сторону верзилы-охранника:
— Как-то раз он сломал одному заключенному позвоночник. Тот ударил его по голове подносом с едой. Этот горилла схватил его, словно куклу, и с силой опустил на свое колено. Бедняга с тех пор не может ходить.
Болдуин ничего не сказал.
— О, — фыркнул Кэл, — именно поэтому вы его и выбрали, так? Не беспокойся, я не собираюсь бежать. Но мы еще не обсудили нашу сделку.
— Ты пока что ничего не можешь мне предложить.
— Может быть, я ничего и не предложу, — Кэл пожал плечами, — но мне почему-то кажется, что от меня будет польза.
Поймав себя на том, что до боли стиснул зубы, Болдуин сделал невероятное усилие, чтобы расслабиться.
— Ты знаешь, кто это, да?
— Откуда? Не сомневаюсь, вы проверили мою почту и всех, кто меня навещал.
— Проверили. Сколько предложений руки и сердца ты получил? Я насчитал больше сорока.
— Да… странная штука, правда? Эти женщины хотят меня, зная, кто я такой.
— У них не всё в порядке с психикой, им нужно лечиться.
— Нет, дело в другом. Они хотят умереть — по крайней мере, подсознательно. Им кажется, они поступают так, поскольку это очень здорово: бесконечно плохой парень… Однако на самом деле они подсознательно хотят смерти. На самом деле мы не знаем, почему поступаем так, а не иначе.
— По-моему, ты прекрасно понимаешь, почему совершил все то, что совершил.
— Это еще почему?
— Потому что ты ненормальный.
— Это не объяснение, — фыркнул Кэл.
— В таком случае почему?
— Если я тебе скажу, вы сможете найти его, — Кэл усмехнулся, — и чем я тогда смогу с вами торговаться?
Микроавтобус подпрыгнул на «лежачем полицейском» в тихом жилом районе. Ощутив тяжесть пистолета в кобуре на бедре, Болдуин представил себе, как стреляет Кэлу в голову.
— Если ты правда знаешь, кто это такой, ты мог бы сберечь нам уйму времени.
— Мне принадлежит все время в мире, — Кэл снова пожал плечами.
Настал черед Болдуина усмехнуться.
— Ну, по крайней мере ближайшие четыре месяца.
Больше они не сказали друг другу ни слова до тех пор, пока микроавтобус не остановился перед домом Олсенов. Кэл попросил, чтобы ему показали оба места, но Болдуин понимал, что дома у Динов смотреть больше не на что. Родственники перекрасили стены, заменили ковер и мебель и выставили дом на продажу. Болдуин отказался везти туда Кэла, опасаясь, что там уже могут быть новые хозяева. Им незачем видеть серийного убийцу в своем новом доме, который должен ознаменовать для них начало новой жизни.
— А она просто прелесть, правда? — сказал Кэл, когда охранник вышел из машины.
Болдуин ничего не ответил. Он вспомнил приглашение, последнее, полученное от Ярдли, когда они еще встречались, отправиться в Йеллоустонский парк вместе с ней и Тэрой. Джессика ждала этого уже несколько месяцев. Болдуин согласился, но за неделю до предполагаемого отъезда на него свалилось дело: молодая женщина, гулявшая в парке со своим младенцем, подверглась сексуальному насилию и была задушена. Он объяснил Ярдли, что не может ехать, поскольку не хочет передавать это дело кому-то другому, и ему было непонятно, почему это так ее расстроило. Для него самого решение казалось очевидным. Работа на первом месте. Лишь много позже Болдуин понял, чего лишился. Однако если б ему сейчас снова пришлось делать этот выбор, он не знал, как поступил бы.
Открыв дверь микроавтобуса, охранник подал знак Кэлу. Тот встал. Охранник схватил его за руку и вытащил наружу. Болдуин вышел следом. Охранник проверил кандалы. Через минуту подъехали Ортис с Ярдли.
Кэл поднял взгляд на луну.
— На улицу меня выпускают только на час, и всегда днем. Очень непривычно после стольких лет снова увидеть луну. Я видел в лунном свете, как из перерезанного горла женщины хлещет кровь. У них в потолке в спальне было окно. Она была совсем не похожа на кровь… скорее темная, густая краска. Знаешь, мысль смешать кровь с красками пришла мне в голову только после того, как меня задержали. Какие это были бы замечательные картины! Конечно, Джессика и их тоже сожгла бы.
К ним подошли Ярдли и Ортис. Кэл уставился на нее.
— Кажется, ты замерзла, — сказал он. — Агент Болдуин, будьте добры, отдайте моей жене свою куртку.
— Я не твоя жена. Давай поскорее закончим с этим.
Глава 21
Они прошли по дорожке к крыльцу, и Болдуин отпер входную дверь. Джессике была ненавистна мысль, что Кэл войдет в дом Олсенов. Это казалось осквернением, словно они не спросили разрешения, которое им не дали бы.
Первым в дом вошел Болдуин, за ним — Ортис, Кэл и охранник. Постояв немного, Ярдли присоединилась к ним.
Остановившись в гостиной, Кэл огляделся вокруг. Над камином висела увеличенная фотография: чета Олсенов и полугодовалый Айзек. Малыш сидел между родителями, улыбаясь; глаза его искрились счастьем.
— Я бы хотел посмотреть двор, пожалуйста, — глядя на фотографию, сказал Кэл.
Они прошли по коридору и вышли на улицу. Во дворе Ярдли не была. Просторный, он был застелен искусственным газоном, в углу стоял игровой комплекс. К забору прижимались пальмы, свешиваясь своими сочно-зелеными кронами на соседний участок.
— Вы ошибаетесь, агент Болдуин, — сказал Кэл.
— В чем?
— Он не ждал в гараже или кладовке. Он наблюдал за ними. Какие они в жизни. Это было захватывающе, правда же? Сознавать, что скоро они умрут, но даже не подозревают об этом… Вероятно, он получал удовольствие, видя, как они смеются и ужинают, не догадываясь, что это их последняя трапеза. — Подняв руку в кандалах, Кэл указал на игровой комплекс. — Полагаю, он прятался вон там — с трех сторон комплекс полностью закрыт. Если только кто-нибудь не вышел бы во двор, не наклонился и не посмотрел, его не заметили бы. Но даже если б заметили, он мог бы быстро добежать до забора и перепрыгнуть через него. Если б его задержали, ему можно было бы предъявить обвинение лишь во вторжении на частную собственность, но он сказал бы, что забыл выпить лекарство и потерял ориентацию, а затем стал бы подыскивать новые жертвы.
Болдуин посмотрел на игровой комплекс.
— Почему ты думаешь, что это более вероятно, чем то, что он прятался в доме?
— Потому что сам он поступил бы именно так, — высказала предположение Ярдли.
Кэл оглянулся на нее, и улыбка на его лице показала, что она права.
— Каким образом он проник в дом из гаража? — спросил Болдуин.
— Вот этого я не знаю. В мое время сигнализация была большой редкостью. Наверное, у него есть какое-то техническое образование, позволившее обойти ее.
— Но сигнализация на входной двери сработала. Как ты думаешь, зачем это ему понадобилось?
— Быть может, он хотел посмотреть, как она нервничает… Срабатывает сигнализация, начинается бардак; это же прикольное зрелище, разве не так? Увидеть страх в глазах Обри Олсен. Возможно, это его сексуально возбудило.
Ярдли перекоробило, когда она услышала имя Обри.
— Будьте добры, мне хотелось бы осмотреть спальню.
Они вернулись в дом. Охранник держал Кэла за руку, когда Болдуин открыл дверь в спальню и зажег свет. Какое-то мгновение Кэл стоял совершенно неподвижно, глядя на пятна крови так, словно это была какая-то картина, привлекшая его внимание в музее. Сделав несколько шагов к изножью кровати, он наклонился и потрогал матрас.